Звездоплаватели (сборник)

– В данном случае ничего не поделаешь. Если кто не умер сразу, то через некоторое время этот паралич пройдет полностью за несколько часов или дней.

Вдруг, схватившись за голову, он показал:

– Там моя дочка!

Это прозвучало для меня точно удар грома, и я сказал, что выйду из звездолета.

– Я пойду с тобой, – присоединился Антуан. – Может, мы сможем оказать помощь.

Я уже ни о чем не спрашивал вождя и только с ужасом всматривался в трупы.

– Ее тут нет, – просигнализировал он. – Она успела отсюда убежать.

Глубокое потрясение, а вместе с тем, и удивление охватили меня. Это существо, совершенно незнакомое, здесь, на этой маленькой планете, которая мерцает красной звездой на ночном небе Земли, это существо, так непохожее на людей, теперь полностью занимало мои мысли и чувства. Печаль, горе, нетерпение охватили меня вместе с надеждой и ужасом – это была целая драма любви и смерти.

Идя следом за вождем, мы остановились возле длинного вала, который когда–то был берегом реки, – когда реки еще были в этом осужденном на смерть мире.

Тут и там лежали трупы, словно муравьи, затопленные водой. Между ними метались несколько трехногое, оказывая помощь жертвам.

И вот я стою возле Грации, а она не шелохнется, не дышит – окаменела. Я вспомнил тем утром, как умерла моя сестра Клотильда, когда война лютовала над Землей…

Вождь дотронулся до меня и показал:

– Она не умерла!

Внимательнее я всмотрелся в ее черты. Что–то блеснуло в очах, покрытых печалью смерти. Это подбодрило вождя, и он отошел, оказывая помощь другим, возвращая их к жизни.

Сколько стоял я возле Грации? Может, не больше четверти часа, но это время, заполненное переживаниями, показалось мне вечностью. Потом подошли трехноги и перенесли ее в укрытие, которое обогревал радиатор, подобный нашим.

Все складывалось хорошо – буря тоски в моей душе улеглась. Я верил, что Грация оживет, а ее отец поддержал эту надежду, когда снова подошел ко мне.

И все же, когда она, наконец, раскрыла глаза, я на некоторое время точно остолбенел. Словно созвездия вынырнули из прибрежного тумана на берегах озера осенней ночью, а потом будто потоки света полились, как при восходе розового солнца. Нежно–нежно глядела она, словно не понимая, что произошло. Наконец спросила:

– Враги уничтожены, раз вы возле меня?

– Да, их прогнали прочь!

И радость залучилась, словно ароматом с цветущих берегов обдала меня. Переживания Грации переходили в форму жестов, мягких, почти незаметных жестов, что создавало непосредственную связь между нами. Потом пауза, мы бы сказали – тишина, мы, которые используют слова. Что–то невысказываемое пролетело, какие–то таинственные крылья подсознательной жизни. Потом жесты:

– Какое счастье, что я вижу вас теперь возле себя! Вы словно вернули мне жизнь! Такое счастье, что вы и не поймете!

И, когда я понял эти слова, какое–то незнакомое еще вдохновение охватило меня.

– Я тоже, – сказал я, – я тоже счастлив! Мне так хорошо, как в пору моего детства!

Прильнув плечом к моему плечу, Грация рукой нежно обвила мне шею. И тогда, казалось, я пережил что–то высшее над тем, что известно людям.

В этот миг пришел Антуан, а с ним и вождь.

– Все нормально, – сказал вождь. – Сегодня вечером она, видимо, совсем будет здорова.

Антуан и я смотрели на него, не понимая, в чем дело.

– Она сейчас еще больна, – объяснил он.

Вождь оказался прав. Только на другой день Грация почувствовала себя уже совсем хорошо. Я приходил к ней ежедневно. Снова началась война, но на этот раз мы закончили ее быстро.

Во время передышки мы изготавливали новые аппараты защиты. А зная недостаточность инициативы трехногов, мы подробно объяснили им все неполадки, которые могли встретиться, и рассказали, что тогда нужно делать.

Теперь трехноги сами умели изготавливать оружие. Как я уже говорил, их быстрота и точность работы были намного выше людской, и они решили изготовить себе много таких аппаратов, чтобы защитить все свои границы.

– Мы научим и наших соседей делать то, что вы показали, – сказал вождь в тот день, когда уже можно было всему войску вернуться в пещеры. – А они научат других. Таким образом, ваша наука понемногу обеспечит нам защиту от нашествий звероподобных. Звездоплаватели Земли выручили своих братьев!

Эпилог

Проходили дни. Мы познакомились еще и с другими группами трехногов и на широкой равнине изготовили светящиеся фигуры, такие большие и яркие, что их было видно с Земли.

В первую же ночь мы послали световой сигнал системой длинных и коротких отблесков, которую открыл Морзе – изобретатель прошлого столетия. Система эта была настолько проста, что можно было высказывать все, доступное слову.

Нас сразу приняли и поняли. Скоро мы получили новости – десять радиостанций ответили нам. Антуан и Жан получили «межпланетные радиовесточки» от своих родственников, а я – от приятелей, так как моих близких уже не было в живых.

Наше путешествие вызвало целую бурю восторга на Земле. Газеты описывали его, как самое выдающееся событие века, а некоторые – как чрезвычайнейшее дело во всей истории рода человеческого…

Я же чувствовал еще большую тягу к Грации. Виделся с ней ежедневно, и целые часы мы проводили вместе. В чувствах наших я замечал столько необычного, что боялся даже уяснить их суть.

Как объяснить эти удивительные волны, эти прекрасные содрогания всего естества? Ничего подобного я не переживал в моей невеселой жизни. Я не допускал и мысли, что это могла быть любовь в людском понимании. Во мне полностью угасло наше людское похотливое чувство, а если бы оно и проснулось, то у Грации, я думаю, вызвало бы только обиду, а мне было бы стыдно.

Каждый раз во время легчайшего прикосновения к ее телу я ощущал какое–то обожание, какое–то необычайно сладкое чувство, такое же, как в тот день, когда к Грации вернулась жизнь.

А может, это и есть настоящая любовь? А если это так, то она также далека от человеческой любви, как Грация от наших женщин. Так как словами это передать было невозможно, да и Грация, без сомнения, не поняла бы, то и я переживал все молча. Как счастливые тени блуждали мы по лесам, по берегам Молчаливых озер, по подземным пустотам…

Однажды мы пришли в просторную пещеру, где зеленоватое сияние выходило из глубины и разливалось по стенам. Там, на камнях, была записана легенда про Марс, про то время, когда на нем появились первые живые существа.