Звездопроходцы

Потерять стольких испытанных, закаленных бойцов — такого с Быховским не случалось. И потому он сейчас молча курил, мрачно ковыряя снег носком тяжелого ботинка, и сумрачно прикидывал что писать родным.

У капитана Пучкова, командовавшего взводом охраны, судя по редким одиночным выстрелам, всё было «пучком», как нередко передразнивали его другие ротные. Стреляют — значит живы, хотя, наверное, многих нынче недосчитается бравый капитан.

Несколько раз кряду Быховский запросил Пучкова, но наушники полнились лишь треском помех и необычным гудением. Надо будет разобраться, вот только передохнем еще минуток эн… А лучше бы даже эм…

— Ладно те, — проворчал старлей. — Но где Аникеев?

— Да вон он, шкандыбает, — ухмыльнулся один из бойцов, указывая вперед, туда, где аллея выныривала из района складов на оперативный простор.

Это была основная и кратчайшая дорога, ведущая непосредственно к бетонкам космодрома. Туда и следовало отрядить пару бойцов на поиски сбежавших задержанных… Только вот вопрос: а не ударить ли всем вместе на комендатуру, не распыляя сил?

При виде спешащего к ним Аникеева у Быховского отлегло от сердца.

— Точно, бежит, — облегченно вздохнул старлей.

Он уже примерился дать солдату крепкий нагоняй за то, что не выходил на связь в течение всего боя, как Аникеев вдруг замахал рукой. Другая, видимо, была задействована в управлении пулеметом, и оператор ее высвобождать пока не спешил.

— Товарищ старший лейтенант, он знаки какие-то подает… — быстро вскочил один из осназовцев, тревожно глядя на широкую жестикуляцию Аникеева.

Тут на связь снова вышел Пучков, и на этот раз уровень помех не превышал порога слухового восприятия.

— Как там у вас, капитан? Все пучком?

— Кой черт пучком! — С полоборота завелся командир охраны. — Они снова прут!

— Кто — они? — В первый миг даже не сообразил Быховский.

— Эти ур-р-роды, «сопли» с «ежами». Тут их море, старлей!

— Конкретнее, — Быховский мгновенно включился в ситуацию и яростно махнул Аникееву, мол, давай-поспешай, сукин ты сын пропащий…

— По первым прикидкам — еще столько же в эту минуту вошли на территорию базы. Хотя какая тут уже территория! — В сердцах бросил капитан.

— Дальше!

— Следом движется еще никак не меньше. И еще…

Капитан судорожно закашлялся.

— Там за ними ползет какая-то махина. Чистый динозавр, старлей. Уродина бородавчатая — одна высота этажа четыре, не меньше.

— Что за существо? Оно тут живет? — Быстро уточнил Быховский, мало знакомый с местной фауной.

— Оно не может тут жить, старлей! — Надрывался Пучков. — Тут морозы, лед, а она вся мокрая, эта дура. И ее сопли ходячие тоже мокрые!

— Что предпринимаете? — Сухо осведомился Быховский.

— Да что тут предпримешь, старлей?! — Заорал капитан-осназовец. — У меня в строю пять человек, боекомплект на исходе, ты понимаешь? Нужна эвакуация. Э-ва-ку-а-ция! Я запросил штурмовики, но не уверен, что был понят — со связью черт знает что творится. Ты бы продублировал, а, старлей?

— Сейчас, — ответил Быховский.

Он мысленно прикинул состояние боекомплектов — кот наплакал.

Краем глаза он сейчас видел, как возвратившийся наконец-то в расположение взвода Аникеев в ответ на вопросительные взгляды сослуживцев лишь лаконично провел по горлу ребром ладони — значит, там, у комендатуры, и впрямь кранты.

И вновь приложился к рации:

— Ты меня слышишь, капитан?

— Пока да, — откликнулся Пучков. — Мы отходим в сторону космодрома, принимайте нас.

— Принято, ждем, — кивнул Быховский. — Холодный груз есть?

— Есть, но не сумеем транспортировать.

Несмотря на нараставший фон помех и монотонное гудение, капитан понизил голос.

— Они их пожирают, старлей, — совсем тихо проговорил он. — Мы не отбили ни одного тела. Наваливаются кучей и…

— Понятно, — ответил Быховский.

Несколько секунд помолчал, потом упрямо тряхнул головой, отгоняя навязчивую картинку паскудного воображения:

— Выходите быстрей к восьмому складу. Мимо нас не пройдете — увидите три машины. Мы вас примем. Ждем… шесть минут. Потом я отведу взвод на космодром. В случае чего — место сбора у главного КПП космодрома. Всем удачи. Конец связи.

«Всем удачи» было стандартным пожеланием осназа. Но сейчас в ней отчаянно нуждались два десятка человек, обессилевших, расстрелявших боекомплект и самое главное — многократно уступавших своему невероятному противнику числом.

* * *

Плавт, потеряв большую часть охотников первого эшелона и в том числе черного органоида-«ежа» с цереброй, — удача улыбнулась командору Эру в самый последний момент, но он так и не узнал этого! — к тому времени окончательно обезумел еще и от лютого голода. Монстра серьезно беспокоило также и быстрое переохлаждение, из-за которого экспедиционные органоиды могли вконец лишиться способности передвигаться.

Трех церебр Плавту все-таки хватало для грубой оценки энергетического сальдо системы и оценка эта была неутешительной. В поисках пищи он пока что потерял больше энергии, чем приобрел! То же касалось и массы: огонь, плазма и стальные пулеметные шквалы уничтожили по весу больше биологического материала, чем к сему моменту Плавту удалось добыть в пределах Периметра Рубрука.

Соответственно, требовалось выбирать между двумя совершенно противоположными стратегиями.

Первая: вернуть все уцелевшие органоиды в остывающее озеро, уплотнить насколько возможно наружные слои зоодермы и постараться с использованием добытого скудного, но все-таки свежего биологического материала отрастить еще две церебры. После чего включится полноценный разум, активизируются речевые функции и можно будет… ну например вступить с проклятыми двуногими рефлексорами в переговоры. Но если церебры отрасти не успеют, а озеро окончательно остынет, тогда придется вернуться в анабиоз. Само собой, это было равносильно полному поражению…

Вторая: немедленно навалиться на Периметр Рубрука всей массой. И, вероятнее всего, погибнуть в бою с подоспевшим подкреплением двуногих рефлексоров.

Но обе описанные стратегии Плавтом осознавались совсем не так, как описаны выше человеческим языком. Поскольку у него были активны только три церебры, он выбирал примерно так же, как выбирает собака между сном и поисками пищи: руководствуясь импульсами, а не анализом.

Поэтому судьбу его выбора решил случай. Один из поисковых органоидов закатился в пролом глухой стены, которой была обнесена юго-восточная часть Периметра Рубрука. Поскольку признаков живой материи там не наблюдалось, органоид собрался вернуться назад, но был с большой дистанции обстрелян из гранатомета. Уходя от обстрела, органоид оказался в эллинге, забитом однотипными бочками со значком химической опасности.