Звезды без пощады

— Думаю, что твоя очередь с Сержем нянчиться. Понял? И нет причин здесь ложиться всем четверым, — высказался Филимонов. — Все, я так решил! Передашь Гудвесу, что у них больше времени нет. Нас осталось на два пшика, и после этого дело за ними.

— Пусть Николаева тащит дружинник! — воспротивился Старовойтов, оскалившись как пес.

— Это не обсуждается! Хоть ради маленькой справедливости, должен кто-то выжить из нашего СОБРа?! Слышишь, Колянь? Должен! Я прошу тебя и приказываю! — Филин не сводил крупных черных зрачков с его лица.

— Идут! — оповестил Жмот, засевший с другой стороны, не выпускавший из внимания проход к залу.

— Слышь, у меня спецпатроны шестерка двадцать штук. И у Сереги нерастраченный боекомплект — все под мою снайперку, — затараторил Коля, выхватывая магазины из карманов порванной разгрузки Николаева.

— Патроны и винтовку Жмоту. Марш, я сказал! — Алексей подтолкнул Старовойтова и поднял автомат.

Кафры как черти появились из языков дыма. Только очень крупные черти: два с половиной метра или больше того. И было их не пять, как в самом начале насчитал СОБРовский снайпер, едва инопланетяне вышли из верхнего хода в зал, а семь. Семь! Словно размножилась нечисть после плотного автоматного огня и взрывов гранат. И робот целехонький плыл невысоко над полом, мигая то красными, то желтыми огоньками, пошевеливая раструбами точно диковинное насекомое. За ним тащилась продолговатая платформа со стекловидными бортами, с какими-то механизмами, непостижимыми земным разумом прелестями.

Старовойтов остановился, поглядывая на эту процессию, но тут же поймал на себе взгляд Жмота, жестко с укором глядевшего из-под надвинутой до бровей каски. И говорили те черные, слезящиеся глаза: «Ну что же ты, Коля?! Не будь сукой! Все мы тут до блевоты благородные, смелые, друг до друга сердобольные, а Николаева спасать надо! Ибо неписаный закон у нашего СОБРа живой костями ляг, но раненого из боя вытяни». Нерациональный закон, может быть со стороны глупый, зато очень человеческий. Дающий уверенность каждому бойцу, что какая бы круговерть не вышла, но если в тебе есть хоть капля жизни, то тебе не бросят подыхать как собаку.

Николаев мотнул головой и застонал. Видимо, было бедняге совсем плохо и приходил он в себя лишь, чтобы дернуть веками, впустить в сжавшиеся зрачки тусклый свет Кахор Нэ Роош, затем снова скрыться в раковине забытья и боли. Ему бы промедол вколоть, но не водилось этого добра в аптечке — повытаскивали проклятые наркуши из отряда Хрипунова. Зачем таких брать в дружинники? Зачем доверять жизненно важные вещи? Впрочем, кого брать, кого пинком под зад решали Перец с Гудвесом, и чаще всего решали не по совести, а по чьим-то просьбам, блату, устаканившимися с матушки-Земли связям. Козлы они все! И не договаривались бойцы Кукиша на такие законы-порядки, что сложились в Нововладимирске, но, увы, даже в небольшом, ограниченном мире не все зависит желаний подавляющего меньшинства.

— Терпи, Сереж, — прошептал Старовойтов, крепче беря его под руки, и пошел побыстрее, пятясь по коридору. Как далеко оставалось до Гудвеса и дружинников он понятия не имел. И один ли здесь проход прямиком к оружейке или будут разветвления? Не факт, что это он узнает: Филин со Жмотом и дружинником вряд ли продержаться больше чем пару минут, и то благодаря флегматичной медлительности кафравцев. Затем кафры пойдут дальше, переступая обгорелые трупы землян и, скорее всего, нагонят его. Ведь с раненым Серегой, которого приходилось тянуть волоком, быстро не пойдешь.

Из-за угла раздались кроткие автоматные очереди — Филин бережливо и методично опорожнял магазин. Майора поддержал дружинник немощным кашлем из АКСУ. Шлепков родимого «Винтореза», перешедшего к Жмоту, здесь не могло быть слышно: ведь снайперка с глушителем. Кафравцы ответили с презрительной задержкой, но свирепо. Ворчание плазмы, шипение кипящего в огне пенолита слышалось издалека. «Скорее! Скорее бы нужно! — уговаривал себя Старовойтов, пятясь по коридору и волоча за собой стонущего Серегу».

Он одолел метров пятьдесят, когда в задымленном коридоре снова застучала автоматная очередь. Чудеса! Значит, жив еще Филин! Но добрые чудеса имеют свойство кончаться: потом прошло минуты две — три, и больше не слышалось ничего кроме далекого приглушенного гудения пламени.

Шагов через двести у Старовойтова устали руки: все-таки Николаев — не авоська с картошкой. Но его надо было вытянуть обязательно, любой ценой. А если уж умирать, то разом, чтобы совесть не мучила ни после смерти, ни в ее откровенную минуту. Закусив губу и сопя как рассерженный носорог, Старовойтов принялся перебирать ногами, быстрее, быстрее. Спотыкаясь, не стесняясь ругаться матом — пусть слышат стены Кахор Нэ Роош на чем дух русского человека! Пенолит неприятно поскрипывал под подошвами берцев, а по коридору будто приближались тяжелые, неуклюжие шаги инопланетян. Бум-Бум! Бум-Бум! Или это кровь стучала в ушах?

Окончательно выбившись из сил, но не сбавляя темпа, он дошел до поворота, где за бурыми наплывами тускло мерцали световые пятна, окрашивая свод в тревожно-красный цвет. Оглянулся и увидел чей-то силуэт, прижавшийся к стене.

9

Спусковые пластины, так и льнувшие к пальцам, мичман все-таки не нажал. Оно и правильно — зачем палить в своих? Хотя когда нервы на взводе, то оружие, бывает, стреляет само по себе. Просто — бац! — раненый или труп в аккурат напротив ствола, и пальчики вроде даже не при чем. Трас, опустив козлобой, стоял и скалился у изгиба стены, словно Лугин держал его не на прицеле опасной штуковины, а в перекрестье фотокамеры «Никон». Счастье так и плескалось на лице Черновола: то подергивались отчего-то губы в обрамлении матерой щетины, то вздувались небритые щеки, вот-вот готовые выпустить наружу грубоватый хохот.

— Ну как там? — Сергей медленно опустил оружие и шагнул вправо, чтобы и госпожа Красина могла полюбоваться на дремучую и довольную рожу. — Говори, не тяни!

— Там… — вскинув свободную руку он поскреб затылок, точно в черных космах потерял память. — Там, Сереженька, биотроны! Чтоб я провалился — натуральные, эх-хе-хе, биотроны! — последнее слово он произнес с таким наслаждением, что Ирина тихонько пискнула, а потом бросилась к нему и, обняв за непомерно широкие плечи, чмокнула прямиком в нос.

— Биотроны… Биотроны, это кайф, — согласился Лугин и, приподняв пакет, тот самый, отжатый у дружинников, заметил: — А у нас полторашка воды, и еды немного, земной: тушенка, колбаса и перловая каша, и даже водочка-злодейка. Вот так и бывает: то черная нищета, то сразу на тебя все блага проклятущего мира.

— Там что за заваруха? — Тарас стрельнул взглядом за спину мичмана, на участок прохода, приведший их сюда из зала с люками, где и состоялась эпохальная встреча ребяток Гудвеса и заблудших в звездолете.

— Вроде кафры пожаловали. Первый взрыв, думаю, и твои уши не пожалел. Не представляю, с чего они так лупят и сколько их, но нововладимирцы небольшой группой бой приняли, остальные с Василием, как его там по бате… Григорьевичем подались к оружейке. Шансов у них прямо скажем не много, — подойдя ближе к Черноволу, Сергей оглянулся в темноту, откуда доносился приглушенный треск автоматов и разрывы гранат. — Дружинников там большая ватага — сам видел. Но даже если они успеют взять все цацки из оружейки, все равно, попробуй, объясни каждому, как пользоваться плазмометом или тем же козлобоем. У Кирюхи ни языка, ни терпения не хватит обучать эту банду премудростями обращения с инопланетной техникой. Хотя если кафров не больше четырех-пяти, то может и справятся в несколько стволов. Что думаешь, на помощь им?