Звезды на приеме у психолога. Психоанализ знаменитых личностей
Шрифт:
— Нет. На самом деле, я не хочу никому ничего доказывать, я хочу просто делать то что я умею, то, что мне дали сейчас делать, у каждого своя публика, свой репертуар, я не хочу быть как русский. Может быть если бы я был как русский, я бы не был на «фабрике». Я имею свою индивидуальность и это помогает мне выступать — я другой человек, не Сергей, не Паша, а просто Нарцисс Пьер.
— После «фабрики» на тебя обрушилась слава и тебя стали узнавать. Мания величия была?
— Нет, как я себя вёл, так я себя и веду — узнают, и что? Я покупаю сосиски и иду домой, но это приятно, когда тебя узнают и т. д., но это иногда даже мешает жить. Хочется иногда идти спокойно, чтобы никто тебя не узнавал, толпа не окружала.
— Расставьте ваши ценности по ранжиру?
— Семья. Работа. 3
— А в целом, вот как ты думаешь, есть имидж Пьера Нарцисса, а есть реальный Пьер Нарцисс. Разница большая, пропасть есть?
— Нет, это моё имя. Многие люди думают, что я придумал имя для сцены. Так меня назвали мои родители, и я тоже живу. На сцене я горячий, я работаю, а в жизни я спокойный, домашний человек, я люблю готовить, убираться как сейчас. Я только что готовил для семьи. Я домашний обычный человек.
— То есть у тебя имидж такой горячий?
— Да, это для работы, для сцены. Немножко по-разному, я люблю иногда быть спокойным, а потом я люблю иногда позажигать, но у всех обязательно свой мир, думаю о своём.
— Водку пьёшь?
— Все мы живём в России, а как можно жить в России и не пить водку?
— Но ты как часто пьешь водку?
— Не обязательно водку, я водку так не люблю, я обычно коньяк люблю.
— Как часто пьёшь коньяк?
— Я перед выступлением беру 100 грамм, для голоса и немножко для стимула и всё.
— И всё, то есть ты каждый день по 100 грамм коньячка выпиваешь?
— Нет, почему каждый день, я же не выступаю каждый день. По-разному, можно выступать 2–3 раза, можно выступать 4 раза, можно 1 раз, можно выступать в пятницу, субботу, воскресенье.
— А вы не боитесь, что у вас будет алкогольная зависимость? У вас не бывает, что с утра просыпаешься и хочется немножко выпить?
— Нет, с утра нет точно, с утра я хочу пить воду и только воду.
— А бывает такое, что настроения нет, пока не поддашь?
— Нет, раз я за рулём и поэтому я не буду с утра начинать выпивать.
(По-видимому, мой пациент хроническим алкоголизмом не страдает.)
— Ну, понятно, но ты знаешь, алкоголизм ведь начинается незаметно, просто, раз и оказывается уже есть зависимость периодическая. Вот когда ты в последний раз употреблял коньяк, перерыв какой у тебя был?
— Я могу не пить коньяк, я могу кушать, например, с семьёй как сейчас, я купил бутылку хорошего вина и сейчас посидим всей семьёй и будем пить это вино.
Мой пациент испытывает подвешенное психологическое состояние, вызванное конфликтом двух чувств (выше они были названы конфликтом свобода-несвобода). С одной стороны, он не любит, страдает и не принимает Россию со всеми её негативами, но с другой стороны, любит и принимает Россию, так как именно в ней он получил славу, деньги, карьеру, успех, которые практически невозможно получить африканцам во Франции или других западных странах. Эта подвешенность приводит к накоплению агрессии, которая порой выплёскивается наружу. При этом, необходимо отметить, что пунктуальность, педантичность, тревожность, раздражительность, повышенная восприимчивость к окружающему миру, не связаны с внешними факторами (небезопасного положения национальных меньшинств в России.) Будучи по своей натуре человеком независимым, свободолюбивым, тяжело переносящим подчинение другими, чужое мнение и т. п., мой пациент постоянно желает «улететь» из этой ситуации жизни, но ситуация такова, что ему приходится терпеть реалии жизни. «Улетать» удаётся с помощью опьянения искусством, творчеством, женой, ребёнком и… вином. Именно благодаря этим ценностям мой пациент во снах много летает, но у этих полётов есть другая противоположная сторона. Если их нет, то возникает тревожность и защита агрессией, проявляющая себя в форме феномена личины — горячей личности. В заключении сеанса, я пожелал своему пациенту побольше полётов во сне и наяву, но не благодаря искусственному подбадриванию вином, а благодаря творчеству, любимой женщине и ребёнку.
ДЕРЕВЕНСКИЙ ПЛОТНИК ЛЕОНИД СПИРИДОНОВ
— Я чувствую, что вы чем-то сильно встревожены?
— Да… Вчера я должен был покончить собой, но не сделал этого…
(Самое первое предположение, которое у меня появилось — это пациент, страдающий суицидоманией. Различают два типа суицидальных действий: в первом случае это серьёзная сознательная попытка умереть, во втором — крик о помощи, попытка привлечь к себе внимание инфантильной личности. В последнем случае летальный исход бывает реже)
— И правильно сделали… Но в чём собственно проблема? У вас постоянно возникают желания покончить с собой?
— Как вам сказать…
(Длительная пауза. На лице моего пациента явно-выраженная депрессия. Важнейшей причиной самоубийства является депрессия. В состоянии депрессии самоубийство воспринимается как избавление от безнадёжного состояния, от мучительной неудовлетворённости собой, неизлечимого или изолирующего от общества заболевания, безнадёжного будущего.)
— У вас часто возникает желание покончить с собой?
— Нет…нет… Проблема в том, что я вчера должен был покончить собой… Но не хочу этого!
(Только сейчас я обратил внимание на слово «должен». Мой пациент утверждает, что должен был покончить собой. Обычно пациенты-суицидники не говорят о том, что должны, а говорят, что желают это сделать. Мой пациент должен был совершить суицидный акт…. должен перед кем? Разве можно быть в долгу перед кем-нибудь в собственном самоубийстве?)
— Видимо, вы должны были перед собой?
— Нет, нет. Я не должен перед собой.
(Мой пациент сильно встревожен. В руках значительный тремор. Дышит тяжело. Он желает что-то рассказать, но что-то мешает ему сделать это.)
— Вы обещали, что покончите с собой кому-то?
— Нет… никому я таких обязательств не давал.
— А кому же тогда вы должны?
— Своим друзьям… (Тяжело вздыхает)
— Значит, вы обещали им, что покончите с собой?
— Нет. Я не хочу быть последним…
— Последним… перед кем?
— Перед друзьями…
— Что у вас произошло с вашими друзьями? Они что действительно желают вашей смерти? Расскажите мне о них? Сколько у вас друзей? Что это за дружба такая?
— Деревенская… (Пациент улыбнулся какой-то больной улыбкой)
Она — особая дружба. Она ведь на виду у всех… Действительно все видели, как мы дружили. Кто-то мог подумать, дескать, это собутыльники сидят. Да… действительно мы пили и водку и пиво. А кто сейчас не пьёт? Пожалуй, если б не было водки и пива, то мы всё равно бы дружили. Конечно, по молодости мы обходились и без алкоголя. Сделав все свои дела по хозяйству, мы каждый вечер спешили встретиться на своей заветной поляне, которая располагалась на берегу небольшой речушки. Это место было нашим, заветным и об этом знала вся деревня. Это была поляна, на которой рос большой старый дуб и даже утки и гуси, словно зная, что под этим дубом каждый вечер собираемся мы не гадили на этом месте и обходили это место. Со стороны можно было подумать, что мы просто играем в карты, просто общаемся как и все. Возможно, это было и так. И всё таки, наша дружба была особой. В ней было всё и радости, и переживания. Мы рассказывали друг другу обо всём, что произошло в течении дня и радовались, шутили. Наши голоса доносились до всей деревни и слышны они были до позднего вечера. Помнится, мы провожали себя в армию. Некоторые из нас были постарше и уходили в армию пораньше. Тогда мы хорошо напились. Конечно разлука вещь неприятная. Но даже глядя на нас, пьяных парней, можно было удивиться нашей организованности и сплочённости. Можно было удивляться тому, как мы помогаем и поддерживаем друг друга. Мы были преданы друг другу.