Звезды падают в небо

Вот как хочет, так пусть и понимает.

— Хочешь, чтобы я вызвал его на поединок? — Пламени в глазах стало больше.

— Нет. Не хочу. Хотя, возможно, ради разнообразия тебе не помешает сразиться за женщину, потому что в последнее время они только и делают, что сражаются за тебя. — Я уперлась ладонями ему в грудь и, прежде чем в меня ударила огненная волна, добавила: — У нас осталось не так много времени, чтобы наше отсутствие осталось незамеченным, Витхар.

— Незамеченным оно уже не останется. — Резким рывком оттолкнувшись от стены, он скомандовал: — Руку, местари Ильеррская.

— Сегодня приказываю я. — Я вскинула голову.

Пламя все-таки прокатилось по комнате, но я готовилась к сегодняшнему вечеру и к реакции дракона — тоже. Поэтому сейчас мне удалось остаться спокойной.

— Ни одна женщина не будет мне приказывать, — прорычал Даармархский.

— А мне — ни один мужчина, — не отвела взгляда. — Поэтому либо мы общаемся на равных, либо не общаемся никак. Выбирай. Я могу прямо сейчас вернуться к себе, и наше отсутствие, как ты уже говорил, точно не останется незамеченным. Или я могу вернуться с тобой, и это не будет отличаться от твоих уединений с другими девушками.

Дракон пристально на меня посмотрел, а потом неожиданно предложил руку.

— Хорошо. Возвращаемся.

И мы вернулись, хотя от напряжения подрагивала каждая клеточка тела. Улыбаться становилось все сложнее, прическа казалась неимоверно тяжелой, как и платье. Тем не менее гости действительно были довольны, сегодня им не нужно было восхищаться представлениями, демонстрируемой силой претенденток (некоторые решили взять с Эсмиры «пример» и включили это в свою программу), или чем бы то ни было еще.

Впрочем, за ужином было кое-что, призванное оттенить сегодняшний вечер. Танцовщицы, которых я выбирала лично, языками пламени вспарывали полумрак зала, привлекая всеобщее расслабленное внимание. Пламенно-яркие платья, движения, напоминающие то вихри огня, то ночные костры, то дыхание драконов. У каждого танца было свое настроение, жаркое или уютное, согревающее или обжигающее.

— Необычное решение, — обратилась ко мне одна иртханесса, пока ее муж общался с Витхаром.

— Да, я подумала, что сегодня всем стоит просто отдохнуть и насладиться новыми непривычными ощущениями.

— Вам не кажется, что от будущей правительницы все ждали чего-то…

— Обычного? — уточнила я. — Возможно. Но будущая правительница должна видеть, когда гостей лучше оставить в покое, а когда развлекать.

Женщина улыбнулась, явно собираясь что-то сказать, но в этот момент к нам повернулся ее муж, и она положила ладонь на сгиб его локтя. Не считая огненных взглядов, которые сыпались на меня отовсюду (за ними терялись даже взгляды Эсмиры и Хеллирии, одна из которых явно хотела меня испепелить, а другая — заморозить), все было замечательно.

Джеавир на меня не смотрела, точнее, старательно избегала, но пересекаться нам случалось нечасто. Среди такого количества гостей, желающих с нами пообщаться, с ней мы столкнулись от силы раза два. Когда ужин закончился и мы с Витхаром поднялись, я произнесла:

— Спасибо всем, кто сегодня здесь с нами, — обвела взглядом собравшихся. — Спасибо всем, кто отозвался на наше с супругом гостеприимство. Но прежде чем вечер закончится, я бы хотела поблагодарить вас всех танцем, который посвящаю моему супругу и Аринте. Великой столице Даармарха, огонь которой никогда не иссякнет.

О танце Даармархский знал, поэтому даже не удивился, когда под оглушающую тишину я вышла в центр зала. Точнее, туда, где впервые представилась обществу Даармарха как претендентка отбора. Наверное, это было моей ошибкой: я с самого начала ею не была. Не могла стать, потому что, рожденная в Ильерре, в любви и свободе, я никогда не смогла бы сражаться за мужчину с другими женщинами и уж тем более разделить его с кем-то.

Жаль, что он этого так и не понял.

Стоя в центре зала под пристальными взглядами собравшихся, я дожидалась, пока слуги расчертят пол дорожками горючего порошка, а мне подадут факел. Музыканты больше не играли, все присутствующие замерли, и даже Витхар смотрел только на меня. Я же думала о том, что мне предстоит. О чувствах, которые, запертые во мне, могли обрести свободу только в танце. О том, что это последний мой танец для него.

Факел удобно лег в руку, и когда его языки лизнули темный ручеек справа от меня, пламя взметнулось ввысь. Побежало по проложенному пути, и его рождение повторяла музыка. Музыка, бьющая в самое сердце (я сама ее подбирала, и мы с музыкантами репетировали каждый день, настраивая на танец, как инструмент), подбросила мою руку ввысь. Слуга перехватил факел и отступил, а я шагнула вперед.

Мелодия летела, как расправивший крылья дракон, и я летела вместе с ней, распахнув руки, позволяя платью парить между полосами огня.

Падала вниз, до едва звучащей тончайшими нотами тишины, и я падала вместе с ней, чтобы подняться снова. Взгляд Витхара, темный, как ночь, был моей тьмой, и пламя в нем было и моим тоже. Когда-то разделенным на двоих, как скользящие между пальцев языки пламени, когда я скользила над полом, чтобы снова взмыть ввысь.

Вдох. Поворот.

Ледяной взгляд Янгеррда, который тут же разлетается под брызгами искрящего на полу пламени.

Рывок — и плавный переход, уводящий меня в сторону, где среди нэри и претенденток изваянием застыла Мэррис. По ее лицу не понять, что она думает, особенно за такой краткий миг, когда я снова взлетаю вверх, на миг оторвавшись от земли.

Музыка становится быстрее, быстрее и быстрее, она уже не льется, обрушивается на зал водопадом. Водопадом огня, в который я падаю, чтобы спустя мгновение вынырнуть на поверхность, вскинув руки, вдыхая полной грудью под воспламеняющим взглядом Даармархского.

Возможно, именно поэтому я упустила мгновение, когда порыв ветра швырнул огонь мне в лицо. Не только в лицо — на платье, на волосы, и золото ткани вспыхнуло по-настоящему.

Дыхание перехватило от жара набросившегося на меня пламени, музыка оборвалась, кто-то оглушительно закричал, в груди полыхнуло. Я сбросила пламя с себя, как сбросила бы горящую одежду — рывком, разметала в стороны, стряхивая последние искры с волос и тлеющего подола.

Тишина, воцарившаяся в зале, была тяжелой. Все смотрели на меня, все без исключения, чувство было такое, что никто не дышал.

Разве что Витхар, чье лицо в размытой толпе обозначилось резче всего.

Я опустила глаза и увидела на своих ладонях язычки пламени.

ГЛАВА 16

Зингсприд, Аронгара

— Ты откуда такая взъерошенная? — спросил Ленард, когда я подлетела к бургерной, у которой мы договорились встретиться.