Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Звезды сделаны из нас
Шрифт:

— Урод.

— Есть такое.

Глеб задает все новые и новые вопросы, просит сфотографировать кукол, мою комнату и даже Борю — ума не приложу, на кой он ему сдался. Но сейчас темно — под этим благовидным предлогом я отказываюсь.

— Давай лучше так расскажу. Наша квартира — что-то среднее между детсадом и костюмерной, я живу в этом бедламе и пытаюсь не сойти с ума. Но иногда схожу — и тогда чувствую себя пришельцем, упавшим не на ту планету. Поэтому стараюсь никого не впускать в свою комнату.

— Хорошо, когда есть своя комната. Уж это-то я понимаю!

— Для меня особенно.

— Почему?

— Это место, защищенное

от хаоса внешнего мира. Хотя мне все чаще кажется, что я сама являюсь его причиной. Он во мне, внутри. В душе. Поэтому все складывается так...

— Кто в себе не носит хаоса, тот никогда не породит звезды, — Глеб вдруг изрекает фразу, которой я подбадриваю себя в минуты отчаяния, и легкое головокружение вынуждает прислониться к спинке стула.

Хаос переродился в звезды — они сияют, колются и щекочут в груди, а я задыхаюсь.

Глеб словно здесь, рядом, и мы сидим вместе и болтаем, как если бы он зашел ко мне в гости. Удивительный эффект присутствия.

— А давай созвонимся? — предлагает он, но я напрягаюсь — не уверена, что готова показать ему свой быт и ненакрашенную бледную физиономию, и маскирую панику сарказмом:

— Не сейчас. Нам нужно попрощаться. Я не могу тебя больше слушать.

Беда в том, что я могу слушать его часами но, если покажу, как живу, рискую больше никогда не услышать.

— Подожди! Давай договоримся. Просто скажи, когда? — он вклинивается с сообщением до того, как я успеваю выйти из диалога.

— Завтра днём. — Предлагаю наобум, только потому, что завтра — это не сейчас. Хотя и к завтрашнему дню вряд ли буду готова. — Я напишу, когда смогу.

— Отлично! Я буду ждать!

* * *

С самого утра нарезаю круги по квартире, робко занимаю уголок дивана, но сижу как на иголках. Тучи рассеялись, светит яркое солнце, однако погода за окном больше не похожа на лето: в листве и траве заметны желтые оттенки, а небо стало прозрачнее и выше.

Боря, позабыв о недомогании, визжит, хохочет и на бешеной скорости ползает по коридору. Мама готовит фетучини с креветками, которое мы сто лет не ели, Алина ей ассистирует, и я небезосновательно подозреваю, что кто-то из дражайших подслушал мой пятничный разговор с Глебом.

Тот донимает короткими сообщениями:

«Ну что?», «Когда?», «Завтра уже наступило!»

Смиренно ухожу в комнату, с пристрастием оглядываю обстановку и свое отражение в зеркале, выкручиваю темно-бордовую, почти черную помаду и торгуюсь с собой.

Хватит вести себя по-детски. Прятать голову в песок — не решение проблем! Я видела его, а он видел меня. Мы обменивались голосовухами. Так какого же я вздумала бояться?

«Я освободилась. Давай», — отправляю, глупо моргаю, и до меня вдруг доходит: прямо сейчас мы поговорим нормально — без шанса задуматься над фразами, стереть их и записать заново.

Рука, сжимающая телефон, становится влажной, но мне до жути любопытно увидеть, чем Глеб живет!

Пока он мешкает, я успеваю собрать волю в кулак и, как только на экране появляется вибрирующий кружок входящего, принимаю вызов и мгновенно исчезаю из обзора.

— Вот, — навожу камеру на своих красоток. — Ты просил показать кукол. Вон та блондинка — прямиком из 1985 года, в свое время она не была редкой, но теперь в хорошем состоянии ее не сыскать. А вот эта рыженькая — по-настоящему коллекционный экземпляр. На эту девочку я потратила пару недель кропотливой работы, заменила

ей даже волосы, и продавать теперь попросту жалко...

Возможно, мой голос звучит слишком нервно и невнятно, а рассказ получился тупым, но Глеб одобрительно хмыкает и признается:

— А у нас с братом есть коллекция машинок. Общая.

Поворачиваю к себе экран, но первым делом смотрю на себя в небольшом прямоугольнике в углу — ракурс более-менее удачный. Перевожу взгляд на лицо собеседника, и повисает неловкая пауза.

Все же на той злосчастной фотке он другой. Другой, но абсолютно такой же... Фотокамера выхватывает и успевает запечатлеть только одну из граней характера, а на видео видна вся их совокупность. Он тоже с любопытством пялится, а я адски волнуюсь и, кажется, вот-вот отключусь. В смысле, потеряю сознание. К счастью, защитная реакция срабатывает, сарказм возвращается, и я готова разговаривать с этим ярким и классным Глебом точно так же, как с прежним — ботаником и лузером.

Он быстро переключает камеру на внешнюю и, прочистив горло, продолжает:

— То есть, н-начинал собирать брат, а теперь продолжаю я. Мама, правда, ругается, если замечает новую. Что, мол, деньги выбрасываю, поэтому я ставлю в самый дальний ряд, — на экране возникают две книжные полки, вместо книг сплошь заставленные миниатюрными моделями машин: всевозможные легковушки, грузовики, автобусы, полиция, скорая помощь и всякое другое. Огромный автопарк. — Но я дорогие и новые никогда не покупаю. Только на Авито, с рук. И не дороже трёхсот рублей.

Замечаю, что в самой глубине под машинами что-то блестит и прищуриваюсь:

— Подожди, а что это у тебя там? Медали? Твои?

— Это всё старое, — Глеб достаёт одну медаль. — Гандболом занимался. Лет пять ходил. Маме было удобно, что я после школы на секцию шёл. Домой возвращался, как раз и она приходила. А потом надоело. Уже года два, как бросил.

— И что, были успехи?

— Как видишь, — он машет перед камерой медалью. — На самом деле, они же командные. Так что ничего такого.

— Типа ты скромничаешь? — наседаю. Мне, отщепенке, медали, тем более за командные соревнования, давно уже не снятся, но он сливается:

— Давай я тебе лучше книжки покажу.

— Нет, стой. Покажи всю комнату.

— Да ну, не нужно. Я как-то не готовился к гостям.

— Ничего страшного. Пыль я не замечу. — Тут я лукавлю: терпеть не могу пыль, но любопытство пересиливает.

— Там не пыль… — камера дёргается, и я понимаю, что он суетливо оглядывается. — Ща, погоди.

Экран становится чёрным.

— Эй, ты чего? — кричу я. — Ты меня положил?

— Сейчас. Пять сек, — слышится звук задвигаемых ящиков. И мне становится смешно и приятно: он подорвался так, будто я и правда без спроса заявилась к нему домой.

Наконец экран оживает, и перед ним медленно проплывает комната. Старая полированная стенка со стёклами, стол прямо перед окном. Занавески лёгкие и светлые. Погода в Москве хорошая, совсем как у нас. Повсюду лежат солнечные блики. Но на столе бардак: учебники, тетрадки, чашки, здоровые накладные наушники, остальное разглядеть не успеваю. Стул деревянный. А обои светлые, с узором в виде зелёных веников с рыжей ягодой посередине. Над односпальной кроватью, покрытой мягким клетчатым пледом кофейного цвета, висят иконы. За спинкой вижу лямки закинутого рюкзака, а шкаф слегка приоткрыт. Похоже, в спешке запихнул разбросанные вещи туда.

Поделиться с друзьями: