Звезды Шамана. Философия Шамана
Шрифт:
– Я вообще-то служил в Советской армии. Два года с макаронкой [31] в казарме. Так главная тема всех разговоров – женщины.
– Понятно. И как справлялись?
– Чего только не было в роте. Побеги в город и там с кем угодно, онанизм.
– И мужеложство?
– Может, и было. Но они если были, то очень умело скрывались. Времена те.
– А ты?
– В город.
– Старые женщины, гулящие девчонки?
– Всякие. А что ты хочешь в 21 год, полный спермоинтоксикоз мозга. Хотя… тогда сорокалетние старыми казались, а сейчас на седьмом десятке – молодежь. (Смеемся вместе.)
31
«Макаронка» –
– Да, в том возрасте и месте у вас не было другой возможности.
– Какой?
– Долго жить без женщин.
– А как это возможно?
– Не говорить и, главное, не думать о них.
– В казарме на 150 человек? Да и ТВ. Хотя тогда только аэробика в закрытых купальниках была.
– Я и говорю, невозможно было.
– И в лесу долго невозможно.
– Возможно, если управляешь мыслями.
– Мысли сами приходят. А через неделю-две только эти мысли и есть.
– Приходят – отсылаешь.
– Дисциплина мысли? В армии этому не учили. Наоборот, все разговоры…
– Этим и отличается волевой человек. И, кстати, светлый от темного.
– Мыслями?
– Мысленным промыслом.
– Сейчас только включи ТВ или соцсеть, весь эфир и вся лента забиты фото и клипами о сексе. И герои фильмов сейчас только об этом.
– Не включай.
– Ну, ТВ можно, а как без Сети? Все связи теперь там.
– Значит, сегодня не думать о сексе заданный себе период – одно из волевых упражнений.
Нравится смотреть на огонь. Даже через приоткрытую дверь печки. Костер, конечно, лучше. Но ветром косой дождь и под навес заносит. Мысленный промысел влияет на… Лучше пока не думать, просто на огонь смотреть. А то придумаешь что-нибудь.
– А физиология как? Дисфункция от неупотребления и все прочее.
– Не можешь регулировать тело силой мысли – живи как обычный человек.
– Во что сливается общий промысел семи миллиардов?
– В нашу жизнь.
– То есть влияние моего промысла – одна семимиллиардная?
– Не совсем. Мысли редко бывают одиночными. Они всегда в системе с другими твоими же. Поэтому твои мысли сильнее всего влияют именно на твою жизнь, дело, родню, село, страну и так далее.
Белая ночь, белые сумерки всю ночь. Три часа ночи – белым-серо. Серо из-за мороси и тумана. Ближние скалы метрах в двадцати видно, а более далекие уже нет. «А ведь они есть». Ты можешь сколько-то о них не думать, но пойдешь за водой, дровами или рыбу ловить – вот они. Так же и мысли. Отгоняй – не отгоняй, все равно получишь много. Конечно, монашеские практики мышления позволяют долго отгонять. Но и самые известные в этом деле монахи тем и известны, что искушения у них были сильны. Сколько можно отгонять «ненужные» мысли? И зачем?
Шаман в белые ночи спит мало. Где-то через часик проснется. Дождусь.
– Чайник горячий.
– Не спал?
– Да, думал о волевом управлении мыслями.
– Управляй – не управляй… (Чуть усмехнулись оба.)
– Вот именно. Мысли же все равно есть. Ты их отгоняешь, а они только усиливаются.
– Э-э, брат… [32]
– Так разъяснил бы.
– Так мысли не отгоняются. Так их только усиливаешь.
– А как надо?
32
Стандартная
фраза Шамана: «Э-э, брат, главного-то ты не понял». Но он давно уже в нашем общении говорит лишь начало фразы.– Перейди в другой поток [33] .
– Какой другой?
– Лучше более высокий.
– Так дело не волевых усилиях, а в другом потоке?
– Само по себе волевое усилие… Нужно правильно направить, управлять им. И первое время удерживаться в новом потоке.
– Но «в потоке» ты не свободен.
– Ты всегда в каком-нибудь потоке. Выбирай их свободно.
– Ну, не всегда. Например, медитация на белый ум-пространство.
– Это – тоже поток. Только в таком потоке сможешь ли действовать?
33
Поток мыслей, поток сознания.
По пути в город рассматриваю медвежий след. Только что здесь прошел, чуть по тропе и ушел в кусты. Моросит, но след четкий с острыми краями не только в грязи, но и на дне мелкого широкого ручейка. Минута-две. Наверняка слышал меня, слух-то отменный, и, может быть, наблюдает. Неприятно, но делать нечего. Вздохнув, продолжаю путь, напряженно вслушиваясь и всматриваясь.
Конечно, нормальный зверь должен сторониться человека, но медведь – непредсказуемое поведение. Минут через двадцать напряжение отпустило, хотя и нет оснований – вполне мог пойти за мной. Стараюсь не строить негативных мысленных сценариев.
– Почему не боишься медведей?
– Ко мне не подойдут. Хоть тут стаи их будут.
– Как это делаешь?
– Особое состояние. Подумай, писать ли об этом. А то начитаются, навоображают у себя такое состояние…
– Подумаю. Что за состояние?
– Словами не описать. В этом состоянии мир устроен так, что им в голову не придет подойти ко мне.
– Побоятся?
– Не это. Просто мы не равны. Это вообще не их мир, не их территория.
– Чувствуешь себя сильнее?
– Сильнее – не то. Сильнее, схватка – это ближе к их миру. В моем мире этого в принципе быть не может.
– А в его мире человек – просто еда.
(Шаман не реагировал на иронию. Я знаю теперь почему: когда он пытается объяснить мысль, ему просто «некогда и лень» отвлекаться на это.)
– Почувствуешь себя едой – попадешь в его мир.
– Но как он попадает при встрече в нужный тебе мир?
– О, мыслишь в ту сторону. Просто моя воля сильнее.
Перед спуском на Тихую-Березовую мы с другом выложили большой каменный крест. Его теперь в Google map можно найти на спутниковой карте. Сначала крест был небольшим, но годами, проходя мимо, мы останавливались на час-другой, увеличивая его. Крест постепенно разрастался, даже тропа сделала небольшую дугу по ровному месту, чтобы огибать его. Теперь крест вписался в местность, в камнях поселились бурундуки, края стали обрастать кустиками кедрового стланика. Он также вошел в местный фольклор, стал местом для фотографирования, появились мифы о его происхождении [34] , и проходящие мимо путники несут к нему камни и кладут сверху или рядом, загадывая желание и увеличивая сам крест. Нужно только раз в год приходить, подравнивать.
34
Например, мне (!) рассказывали, что сюда приходили 70 (!) мормонов (есть ли столько в Магадане, почему 70?), провели какой-то ритуал и две недели (!) выкладывали этот крест.