Звоночек 2

Так, молча, мы проехали центр города и направились на запад по Можайскому шоссе. Беспокоиться я начал, когда мы миновали Кунцево, где, как я думал, располагалась сталинская дача. Конечно, пейзажи 32-го года не имели ничего общего с привычными мне по 21-му веку, вместо многоэтажек вокруг расстилались поля, перемежавшиеся небольшими рощами и деревеньками, которые я замечал по свету, ещё горевшему во многих окошках, остальное же скрывала наступившая ночь. Но рельеф-то не мог так радикально измениться! Я уже понял, что уехали мы достаточно далеко, да и спидометр, на который я искоса поглядывал, свидетельствовал о том же.

— А куда это мы едем? — задал я наболевший вопрос, внутренне уже опасаясь, что семью больше не увижу.

— В Зубалово, конечно. Товарищ Сталин там теперь живёт. После того, как случилось.

— Далеко ещё?

— Сейчас в Одинцово повернём, а там ещё минут пятнадцать. Если дорогу не занесло, конечно, — спокойно и как-то даже меланхолично ответил шофёр. — А если занесло, то лошадь и сани из колхоза тебе дадут. Доедешь.

— И что, товарищ Сталин тоже вот так, в санях ездит?

— А что тут такого? Вездеходов ещё не придумали.

— Ничего себе! Слушай, товарищ, поднажми, а? Мне к девяти там надо быть.

— Не боись, успеем! Всё рассчитано.

Действительно, без пяти минут мы, миновав пост на внешних воротах, подъехали прямо к крыльцу двухэтажного дома с островерхой крышей, очертания которой лишь слегка были сглажены лежащим на ней снегом. Дом показался мне каким-то мрачным, может я невольно воспринимал его так из-за волнения, но скорее всего, просто виновата ночная тьма, в которой, как известно, все кошки серы.

Эпизод 3

Охранник проводил меня на второй этаж, где, как оказалось, находился рабочий кабинет вождя. Дача, из-за позднего времени, была погружена в тишину, мы шли, переговариваясь в полголоса, чуть ли не шёпотом, и старались ступать как можно тише. У меня даже возникли непроизвольные ассоциации с подкрадыванием к логову какого-то хищного и смертельно опасного зверя, что, опять-таки, было интерпретацией моих личных страхов, вбитых пропагандой 21-го века, но мало соответствующих тому жизненному опыту, который я приобрёл уже здесь.

Чекист тихо постучал в дверь и, заглянув, получил короткий ответ, после чего, пропустил меня вперёд. Сталин, сидя на небольшом диванчике, читал. Я вошёл и, не зная с чего начать, застыл в дверях. Больше всего меня смутил вид вождя, который был одет по-домашнему. Поверх салатовой рубашки навыпуск была наброшена, как бурка, светлая овчинная безрукавка мехом внутрь, дополняли картину чёрные нарукавники по локоть и шерстяные носки до середины голени в которые были заправлены брюки. На ногах красовались мягкие войлочные туфли, бывшие, по сути, обрезками обычных валенок, только аккуратно подшитые, чтобы не обтрепались по краям. Всё это резко контрастировало с моим "парадным" видом и я почувствовал себя неловко.

— Вы, товарищ Любимов, прям как настоящий джентельмен, — ехидно улыбнушись подколол меня Иосиф Виссарионович, сощурив свои жёлтые глаза, — если бы не орден, так и в палату лордов войти не зазорно.

Мои уши стали предательски гореть, выдавая чувства с головой.

— А я, кажется, оплошал, — продолжил издеваться Сталин, демонстративно оглядывая себя. — Но это ведь не помешает нам работать?

— Не помешает, товарищ Сталин! — выпалил я, не раздумывая, пользуясь возможностью сказать хоть что-то вразумительное, и тут же сообразил, что как бы согласился с хозяином относительно его внешнего вида. Вот чёрт! Надо отдать Иосифу Виссарионовичу должное, вести разговор, захватив в самом начале инициативу и поставив собеседника в неудобное положение, он умеет на пять!

— Проходите, присаживайтесь, — заложив книгу синим карандашом, снисходительно, но одновременно уважительно, пригласил меня к столу вождь, не сумев или не захотев скрыть довольный вид объевшегося сметаны кота. Такое сравнение всплыло само собой, потому, что я чувствовал себя мышью-игрушкой, попавшей к нему в лапы. Ситуация меня не устраивала совершенно, надо было отыгрываться, чтобы разговор, как я и хотел, шёл "на равных".

— Товарищ Сталин, позвольте выразить Вам свои искренние соболезнования, — использовал я "домашнюю заготовку" подходя к столу, — и преподнести скромный подарок.

— Это что, провокация? — взял Иосиф Виссарионович выложенную мною на стол вещь в руки.

— Это всего лишь символ, товарищ Сталин. Просто вера, просто надежда и просто любовь. Всё то, что не даёт нам отчаиваться.

— Спасибо, — тихо, не глядя на меня, ответил мне вождь и спрятал маленькую нагрудную иконку в верхний ящик стола. У меня с плеч обрушился целый Эверест. Риск был за всякими пределами разумного, если бы всё произошло иначе, то отношения с лидером СССР были бы испорчены катастрофически. Для всех. И со всеми вытекающими последствиями. Но теперь я мог, согласно поговорке, упиться шампанским.

Маленькие общие секреты, в отличие от больших тайн, способных сделать людей непримиримыми врагами, сближают. Именно такого эффекта я и добивался, а счёт в нашем разговоре стал один-один.

— Вернёмся к делу. Как вы объясните, что вместо того, чтобы заниматься порученным вам советским правительством делом, а именно, крайне необходимыми Красной Армии пушечными полноприводными бронеавтомобилями и столь же необходимыми правительственными бронемашинами, вы подвизаетесь на должности начальника механического цеха МССЗ?

К этому вопросу я был готов, его мне ещё на митинге коротко озвучили, поэтому ответ, можно сказать, в агрессивной форме, был заготовлен заранее.

— Видимо, советский госаппарат весьма напоминает нервную систему динозавра. Хвост уже сожрали, а голова об этом ещё ничего не знает!

— Выражайтесь точнее, по существу вопроса, — раздражаясь, бросил Сталин.

— Передо мной никто задач, озвученных вами, не ставил. А сейчас я и возможности не имею такой работой заниматься.

— Ви хотите сказать, что товарищ Лихачёв умышленно саботирует решения советского правительства?

— Подозреваю, что он сам не в курсе этих решений. А товарищ Берия, предвосхищая ваш вопрос, до сих пор, видимо, считает меня покойником. Ведь наша встреча и для вас была сюрпризом?

Сталин ничего не ответил. Встал и прошёлся по кабинету, заходя мне за спину, после чего, сев обратно за стол, сказал.

— Расскажите мне подробно всё с самого начала, со дня, когда вы отправились в отпуск.

Я постарался, кратко, но информативно, передать историю своих приключений. Сталин слушал очень внимательно и первая же попытка опустить незначительную, по моему мнению, подробность провалилась. Я просто сказал, что находился на лечении в Севастопольском морском госпитале с такого-то по такое-то, на что сразу последовал уточняющий вопрос.