Звонок другу

Аня уютно взяла Владимира под руку и принялась выгуливать его по фойе, как это предписывалось церемониалом.

— О, госпожа Лаврова! Как я рада вас видеть, как рада! — всплеснула руками дама преклонных лет в черном платье с кружевным воротничком и бриллиантовым перстнем на пальце. Аня не помнила, как зовут даму, но помнила, что перстень она каждый раз берет напрокат у подруги. Об этом, как о примере для подражания, говорилось на семинаре. Какие глупости сохраняет память, вместо того, что нужно!

— Пожалуйста, представьте мне вашего гостя.

— Это господин Телегин, хирург, — отрекомендовала спутника Анна.

— Как это дивно! Вы будете нас препарировать? — игриво блеснула глазами дама.

— Я буду вас реанимировать, — мило, как семейный доктор, улыбнулся Демидыч.

— Какая прелестная шутка! — Дама рассыпалась мелким смехом.

Они еще немного поболтали, затем Анна повела Демидыча дальше. Ее узнавали, подходили поздороваться. Анна представляла публике своего жениха. Тот склонял голову, учтиво отвечал на вопросы, шутил и смотрел в основном на Лаврову влюбленными глазами.

За выражением их лиц внимательно наблюдал Дмитрий Коробов. Гендиректор Фонда сидел внизу, в кабинете, оснащенном мониторами. Он поджидал Лаврову с ее спутником и, как только они появились в фойе, попросил взять крупный план.

Накануне Ольга похвасталась, что Лаврова вернулась в паству. И приведет гостя, давнего знакомого и, кажется, любовника. Что ж, парочка производила впечатление близко знакомых людей. Но все же за Лавровой нужен глаз да глаз, ведь кто опоил покойную подружку Танюшку до состояния полной невменяемости, так и оставалось до сих пор загадкой.

Ольга сказала, кажется, что этот здоровяк — любовник Лавровой и к тому же и одноклассник. Что у них там за патологическая школьная дружба длиной в двадцать лет? Нужно бы показать парочку Виктору Нереж-ко, но того еще не было в зале. Нережко стал настолько вальяжен и уверен в себе, что привозит своих малолеток прямо к началу семинара. Ему, видите ли, не нужна группа поддержки. И нечего расхолаживать его «бабочек». Что ж, он имеет на это право. «Бабочки» летели на огонь с вдохновением камикадзе…

Коробов отвлекся. Музыка, предвещавшая начало действа, уже заполнила фойе, народ потянулся в «накопитель», Лаврова со своим спутником растаяли в общей массе.

Двери распахнулись, люди устремились в зал, показывая охранникам сумки и дипломаты.

Ларова тащила своего гостя к первым рядам. Они уселись напротив сцены. Демидов, как бы пыхтя от жары, снял пиджак. На руке блеснули массивные «командирские» часы.

Нережко заявился перед самым началом. Уложенные визажистом волосы, ухоженные усы и небольшая бородка, очки в дымчатой оправе — все это придавало ему вид ученого. Или крупного банкира. Кто бы узнал в нем прежнего Витьку Нережко, электрика и поддавалу? Да никто. Рядом шествовала дочь в строгом костюмчике, с кожаной папкой в руке. Как секретарша при боссе. За ними едва поспевали четыре барышни.

На входе в зал, пропустив барышень и Надежду, секьюрити почтительно улыбнулся Виктору, но крепко придержал его за рукав.

— Что такое? — Виктор поднял бровь.

— Вас хочет видеть господин Коробов, — шепнул ему секьюрити и повернулся к застывшим у входа девушкам.

— Проходите, господа, проходите! Вон свободные места. Господин Нережко скоро к вам присоединится.

На сцене уже появилась Третьякова, зал встал, послышались крики «хей, хей».

— Надежда, веди нашу группу. — Нережко дал указание дочери и проследовал за плечистым молодым человеком.

Они спустились в подвальное помещение, где был оборудован офис Коробова. Большая комната без окон, стены, покрытые звукопоглощающим материалом, что избавляло гендиректора от ужасающего грохота, заполнявшего здание в начале каждого семинара. В углу два кресла, разделенных низким столиком, рядом барная стойка. Вдоль стен — столы с компьютерами, факсом, ксероксом. На двух других несколько мониторов транслировали происходящее в зале. Коробов сидел возле одного из них, переговариваясь с кем-то в микрофон.

— Добрый день, господин Коробов!

— Приветствую вас, господин Нережко! — не оборачиваясь, произнес гендиректор. — Подойдите, пожалуйста. Вы ведь знакомы с Лавровой?

— Да, мы вместе учились.

— Узнаете? — Он кивнул на экран.

Монитор выхватил несколько рядов, заполненных людьми, и теперь Нережко медленно скользил взглядом по женским лицам.

— Вот она! В бежевом костюме! — узнал наконец он.

— А кто с ней рядом?

— Где? Справа или слева?

— Собственно, вы уже ответили. Ну, допустим, слева. Тот, что голову рукой подпирает.

Демидыч, не зная, что является объектом наблюдения, строчил в блокнот все, что вещала со сцены Третьякова, от усердия подперев голову другой рукой. На запястье блестели часы.

— Этот, с будильником на руке? Не знаю, — пытаясь разглядеть мужчину, ответил Нережко.

— А вы давно видели господина Телегина?

— Романа? Давно, а что? — нехотя ответил Виктор.

Он не любил вспоминать прошлую жизнь.

— Ну и кто из ее соседей больше на него похож? Правый или левый?

Демидыч на мгновение убрал руку, лицо его стало отчетливо видно.

— Никто не похож. Телегина здесь нет. А меня в зале ждут клиенты, — холодно произнес Нережко, которому надоел этот допрос.

— Идите, идите работайте! Только мне не хотелось бы, чтобы Лаврова вас увидела.

— Даже если и увидит, не узнает, — отчеканил Нережко и покинул бункер.

«Тоже мне, нашел себе соглядатая! За что он своей охране платит? Приношу фирме бешеные деньги и я еще должен кого-то опознавать и от кого-то прятаться! — распалял себя господин Нережко. — Вот нарочно не буду прятаться! Даже интересно, узнает ли меня Лаврова?..»

Коробов задумался… Что означает этот липовый хирург? Уж не мента ли привела с собой эта шкура? И если да, то одного или, так сказать, с компанией? По идее, кто она такая, чтобы смогла большую волну поднять? Научный сотрудник какого-то вшивого НИИ, тоже мне птица…