Звуки Шофара

Во всяком случае, создавалось впечатление, что Пол действительно раскаивается.

Человеческая любовь непостоянна. Она то вспыхивает, то гаснет. Но любовь Божья неизменна. Господи, Господи, помоги мне.

Ты знаешь, возлюбленная, него Я жду от тебя.

Ее сердце разрывалось на части, она сдавалась. Ведь она принадлежит Ему. Господь — ее супруг. Он никогда не предаст ее. Он верен. Он умер за нее. И воскрес, чтобы она знала, что Он будет с ней всегда. Он даст ей силы.

Хорошо, Господи. Пусть будет так. Сколько бы боли это ни принесло, сколько бы времени мне ни пришлось мучиться… В день нашей с Полом свадьбы я поклялась перед Тобой, что всегда буду с ним. Правда, тогда я была слишком молода и полна мечтаний, я ничего не знала о жизни.

Мне это известно.

Из любви к Иисусу Юнис произнесла слова, которые должна была произнести, хотя это шло вразрез с ее собственными желаниями. Она подчинилась Богу и сказала то, что было необходимо услышать Полу:

— Я была призвана быть просто твоейженой, а не женой пастора.

И таковой она останется до тех пор, пока Господь не решит иначе.

* * *

Пол чувствовал, что давно пора уезжать, но он не хотел торопить Юнис. Он и так много лет постоянно ее торопил, толкал, понуждал делать то, что было нужно ему. Помоги мне, Господи, избавиться от этой привычки.Юнис была бледна, в ее взгляде читалось недоверие, но она продолжала делать то, что делала всегда — продвигалась вперед с верой, зная, что Господь подхватит ее, если она начнет падать.

Пол очень удивился, когда она сказала ему, что они должны как можно быстрее вернуться в Сентервилль.

Ему очень хотелось уберечь ее от того, с чем придется столкнуться ему самому. Почему она должна стоять рядом с ним в львином рве? Он остановился и посмотрел ей в лицо:

— Я хочу, Юнис, чтобы ты делала то, что считаешь нужным. Если тебе необходимо остаться и еще раз все обдумать, я за тобой приеду.

Она ответила не сразу:

— Мы оплачиваем два номера и две взятые напрокат машины. Разве это разумно?

Пол не предложил ей переехать в его номер. Все ее движения подсказывали, что она еще не готова к его прикосновению, не говоря уже о том, чтобы вместе спать. Они не разговаривали на эту тему, но он не раз задумывался, станут ли их отношения когда-нибудь прежними. Ей нужно время, возможно, очень много времени. Он подождет. Он станет за ней ухаживать, только не так, как в молодости, когда он прибегал к помощи цветов, любовных записок, мелодичной музыки и приглушенного освещения. Нет, он завоюет ее любовь, принимая правильные решения и демонстрируя свою верность Богу и ей. Он медленно пройдет этот путь, шаг за шагом. Сохраняя свою веру, защищая свой брак.

— Ты уверена, что хочешь ехать со мной?

— Абсолютно уверена.

Пол молился о том, чтобы Юнис отбросила сомнения в искренности его раскаяния. Для этого понадобится время и нежность.

* * *

Сэмюель оторвался от газеты, которую читал, и увидел Пола Хадсона, приближающегося к его дому. Сердце Сэмюеля забилось от страха. Зачем Полу приходить, если только что-то не случилось с Юнис? Старик сложил газету дрожащими руками и положил ее на стол. Схватив свою трость, он попытался встать.

— Что-то случилось с Юнис?

Лицо Пола смягчилось.

— Юнис дома, Сэмюель. Она просила передать, что навестит вас позже.

Сэмюель снова опустился в кресло.

— Слава Богу. — И все же странно, что она сразу не зашла. Что-то здесь не так. Он звонил Рите Уилсон, но она расплакалась, сказала, что ничего не знает, и повесила трубку. По угрюмому выражению лица Пола Сэмюель догадался, что тот собирается что-то ему сообщить. Пол не сел на стул напротив Сэмюеля, а выбрал место рядом с ним. Пастор выглядел страшно растерянным, таким Сэмюель никогда его не видел.

— Я пришел просить у вас прощения, Сэмюель.

Старик удивился бы меньше, если бы к нему вдруг нагрянули представители Расчетной палаты и вручили бы чек на миллион долларов. Но по его телу разлилась приятная теплота, словно в его старые омертвевшие конечности возвращалась жизнь.

Пол впервые за много лет посмотрел Сэмюелю прямо в глаза:

— Я поступал с вами дурно в течение многих лет. Вы пригласили меня занять должность пастора в Сентервилльской христианской церкви, а я вдруг вообразил, что знаю ответы на все вопросы. Вы предлагали мне свою дружбу, а я принес вам лишь разочарования. Вы пытались меня воспитывать, я же пресекал любую попытку вернуть меня на путь истинный. — Пол выглядел как человек, сидящий на электрическом стуле, только он сам приговорил себя к смерти. — Я был слеп из-за своего высокомерия и тщеславия, мне было все равно, какими путями достигать желаемого. — Он склонил голову. — Мне очень жаль. — Его голос звучал хрипло. — Жаль куда больше, чем можно выразить словами. С самого первого дня у меня был собственный план, Сэмюель. Я думал, что строю храм для Господа. — Голос Пола задрожал. — Но я закончил тем, что стал возводить пьедестал для себя и своей гордыни и повел мою паству прямиком в ад.

Сэмюель никак не ожидал подобных речей от Пола Хадсона. Он хотел только одного — чтобы Пол покаялся перед Богом. Сэмюель уже смирился с мыслью о том, что Пол вряд ли когда-нибудь извинится перед ним. Он был для молодого пастора всего лишь старой занозой.

— Как же Господу удалось до вас достучаться?

Пол рассказал ему все.

Сэмюель улыбнулся:

— Только Господь мог задействовать кролика, чтобы исполнить Свой замысел.

Но охота смеяться пропала, когда Сэмюель осознал — Пол Хадсон был как тот кролик, удирающий со всех ног, чтобы спастись. Он бежал изо всех сил, пытаясь не попасть под колеса автомобилей, несущихся на него со своими надеждами и требованиями. Некоторые из них только и ждали возможности переехать его, раздавить колесами так называемого прогресса.

О, Иисус, милосердный Спаситель, никогда не думал я, что мне доведется увидеть раскаявшегося Пола Хадсона. Благодарю Тебя!

Благодарю Тебя, Господи! И вот он здесь. Мальчик вернулся к Тебе. Наконец он стал прислушиваться к голосу Святого Духа.

Сэмюель заплакал.

Пол тоже прослезился.

— Я прошу прощения за боль, которую вам причинил, Сэмюель.

По морщинистым щекам старика текли слезы. Слезы радости, слезы сбывшихся надежд.

Плечи Пола опустились. Он обхватил склоненную голову руками и плакал.

— Я использовал дары, данные мне Господом, чтобы достичь своих целей. У меня нет права просить у вас прощения после стольких лет такого грубого и несправедливого отношения к вам.

— Я вас простил, Пол, уже очень давно. И Эбби тоже. Она просила меня молиться за вас в день своей смерти.

Пол поднял голову и посмотрел на него.

Сэмюель улыбался.

— Только постарайтесь в дальнейшем относиться ко мне получше!