Любовно-фантастические романы

– Пап? – взглянув на него, протянул я недоуменно. – Что происходит? Отец лишь слабо улыбнулся, но его губы задрожали. Словно он сдерживал слезы. Почему все плачут? Где Ксивер? Мама снова прижалась к моему лбу сухими губами, а папа погладил меня по щеке. Только тогда я оглядел себя и понял, что был не маленьким мальчиком, которому стоило собираться в школу, а взрослым мужчиной. Я попытался встать с кровати, но что-то меня сдерживало, какая-то необъяснимая сила не давала пошевелиться, пока…

– Если бы мог, так бы и сделал, – проворчал Кай и, поймав в воздухе подушку, откинул ее на пол. – К сожалению, подобных сил я не имею, а позволить тебе жить, править, создать семью , помня меня , но не имея шанса встретить вновь, я не мог. – Не имея шанса встретить вновь? – переспросил Люциан. Кай лишь вздохнул и развалился в кресле, устремив взгляд в потолок. – Меня ждал суд за вмешательство в твое спасение и за то, что уничтожил всех темных тварей в той деревне, – нехотя произнес он, осознавая,…

– Исла Дарзо? – От неожиданного окрика из рук выпал молоток. Несколько оставшихся черепичин покатились вниз вслед за молотком, упав на землю. Из горла вырвался тихий стон тоски. Теперь придется все собирать. Но сперва нужно будет спуститься. А это куда сложнее всего остального. Как я сюда забиралась – отдельная песня. Я очень надеялась, что никто из соседей не видел этого представления. – Что? – вспомнив о виновнике моей неудачи, зло и резко гаркнула я, с трудом поворачиваясь, чтобы не потерять…

– Отпусти! – шиплю я. – Я уже совершеннолетняя! – Более чем, мне двадцать один. – Ты не имеешь права так со мной обращаться! – Иди к себе, Люба. Немедленно! – командует сестра голосом алой сирин. – До того, как я разрешу, из комнаты не выйдешь. Ну вот и поговорили. А самое обидное то, что я разворачиваюсь – и иду. Ноги сами несут меня знакомыми коридорами, откуда как в кино «Иван Васильевич меняет профессию» открывается вид на двор. Кино это обожала смотреть ба, когда мы жили там, где были…

– Скучала по мне, Эмнариса? – Каждый миг, мой супруг. – Я так и думал. Традиции требуют, чтобы я протянул ей руку, поприветствовал, как полагается, но меня едва ли не тошнит. От лжи. От предательства. От всего, чем полна эта женщина, дарованная мне приказом великого Ксеркса. И все же я справляюсь с собой, проглатываю отвращение и протягиваю ей мозолистую, почти черную от солнца руку, чтобы повернуться к жителям города и под торжественный, приветственный вой, поздороваться со своими подданными.…

Она уже не чувствует вонзающиеся в плоть клинки и сопротивляется, как дикое животное. Она уже не видит перед собой живых врагов – только препятствия, которые отделяют ее от самого дорогого человека и осмеливаются вставать на пути разбитого сердца каждый раз, когда она приходит сюда. Препятствия, созданные королевой, которая вонзила ей нож в спину. Она теряет себя в желании спалить дотла мир, сотворивший с ним такое. ТРЕСК… Свет молнии выхватывает пятна крови, распоротые тела, гниющую плоть.…

– Мама, он плосулся! – громко крикнуло это нечто и грохотом убежало. А я ошарашенно осматривался. Коробка, в которой я оказался, была огромной. Здесь было очень-очень тепло, а еще одуряюще пахло едой. Живот взвыл с новой силой, и даже силы появились, чтобы выползти. Других котов я поблизости не видел и не чуял, а значит, отнять у меня добычу никто не сможет. Правда, почти сразу снова послышался топот и вошла котья богиня, а вслед за ней вбежало нечто. Кажется, это тоже была богиня, но маленькая.…

Камера временного заключения потрясла меня, заставив чувствовать себя беззащитной и одинокой. Семья старалась быстрее доказать мою непричастность, но я справилась сама. Когда увидела в газете объявление о помолвке своего жениха с другой. С момента начала моих проблем мы не виделись, он не приходил меня навестить, не писал. Хотя я сразу отправила ему письмо, что не виновата. Удар был настолько сильный, что я не смогла его перенести. Моя нервная система дала сбой, и во мне действительно проявился…

Взамен трав Васька готовила зелья – походный набор, как называла в шутку: где кровь остановить, где от простуды, от бессонницы или, наоборот, бодрящее. Взаимовыгодный обмен получался. Но вот улов Кощея она видела всего раз, в то злополучное знакомство. Жар-птицу ловчий поймал по заказу самого царя. А на диковинный рынок притаскивал что помельче: судачили, что щуку говорящую однажды приволок, а так больше воронов, крыс да жаб – их ведьмы да ведьмаки на фамильяров разбирали. Сама Васька на диковинный…

– Ну, наконец-то! – строго заявила дама. – Я уже думала, что это никогда не случится! И протянула конверт. Я как сидела на диванчике с обалдевшим видом, так и не шелохнулась. – Берите уже, Аглая! – Дама поправила прядь волос, выбившуюся из старинной прически, и сунула мне в руки видавший виды конверт. На нем была изображена тиснением сова и какие-то странные знаки. – Э…э… – выдала я. – Что это? – Приглашение! Заберите его, в конце концов! Сколько я могу его таскать?! Я нервно хмыкнула.…

А ещё глаза у него… – Так что там с котом? – спросил кто-то. И этим кем-то оказалась я. Женщины, окинув меня оценивающими взглядами и распознав во мне жертву своих сплетен, бросились к прилавку. Первая начала вещать: – Кот этот серый, глаза жёлтые, морда… надменная. Лапки короткие, как и хвостик, а ещё у него на ухе три пореза – особые отметины, выдающие в нём фамильяра. Я скосила взгляд под прилавок и быстро нашла отметины на ухе своего приблудыша. Раз, два, три… неужели он?! Тот самый…

Они предались любви – сначала немного резко и нервно избавились от одежды, потом женщину заворожили плавные движения мужа, и она расслабилась, позволяя ему самые смелые ласки. – И все-таки, – вздохнула Энни, когда они лежали, обнявшись, у огня, – почему вы ищете жен там, куда направляет оракул? – Я тебе рассказывал еще тогда, когда мы готовились к свадьбе, – напомнил лорд, – но, если хочешь, повторю. Триан колонизировали очень давно. Тогда мало знали про излучение местной звезды, и защитные купола…

Резон в словах Эза был. Райский Оазис – единственное место на тысячи миль, где жизнь била ключом, словно и не было скоропостижного конца мира. Каким-то чудом до Рая не добрался взбесившийся мировой искусственный интеллект. Здесь не рвались ядерные бомбы, погружая мир в безжизненную пустыню смерти. Что бы я сделал на месте человека, держащего в своих руках последний островок прежнего мира? Развивал, улучшал и убивал всех возможных конкурентов. Страх объединения мелких групп оправдан: мы сможем перестать…

Тёмные волосы, словно ночное небо, обрамляли бледное лицо. Незнакомец был красив роковой, надменной, холодной красотой. Глядя на него казалось, словно божество снизошло до простых смертных и теперь смотрит на них сверху вниз, положив руку на сверкающие перила. Накидка с шелестом стекала по ступеням и ползла за хозяином, словно змея. Казалось, каждый штрих в его образе был идеален. Каждое движение выверено. Высокий и статный, он двигался в нашу сторону с грацией хищника. – А! Господин……

– Если выяснится, кто мы такие, нам конец! – прошипела, но внутренне смирилась с тем, что назад дороги уже нет. – Не выяснится. В заклинании морока я уверена как никогда, и амулеты заряжены на сутки, – демонстративно потрясла рукой, на которой на первый взгляд поблескивала ничем не приметная цепочка из золота. – Думаю, за это время тебя уже хорошенько отымеет какой-нибудь горячий и невероятно сексуальный оборотень. От подобных слов щеки загорелись огнём, а в горле пересохло. Всё тело буквально…

Еще раз. И еще. Не помогает. Вообще не помогает! Надо отогнать панику и все обдумать. Но проще подумать, чем сделать. Скорее всего все не так страшно, как могло показаться. Несколько раз стучу по деревянной крышке и зову на помощь. Воображение рисует стоящих рядом с ящиком людей, умирающих от смеха, и во мне поднимается такая жгучая ярость, что паника отступает на последний план. – Открывайте, черт возьми! – ору что есть сил и бью ладонью по крышке. Когда никто не отвечает, провожу трясущейся…

Пока паниковала и несла всякий бред, мужчина вышел на свет, лившийся из магических чаш у входа, и от ужаса я поперхнулась воздухом, мои бледные щёки заалели, узрев кого только что я отправила к психам. Лицо этого индивида было хорошо знакомо. Себастьян Край, ерх-целитель королевства Адилии явился передо мной собственной персоной. Он претенциозно смотрелся на многочисленных портретах и магснимках газет. Почему же в реальности этот великий маг внушал чудовищный ужас? И дело не во внешности, с ней у…

– Наоми, очнись! Нас осталось около трехсот земвеков. А ведь когда станция опустилась на планету, ее население перевалило за пятьсот! Не мне рассказывать тебе об этом – вы потеряли Солди, оставшись без защитника и кормильца. А что будет через пятьдесят лет? Даже без вмешательства дикарей мы исчезнем, если не будем размножаться. Тогда и еды с ферм будет требоваться все меньше, и у женщин занятых на работах здесь найдется время для вынашивания детей. Пастырь скоро пришлет тебе известие, не сомневайся.…

Сильно я что-то сомневаюсь, что у Рамира за прошедший год, который мы не виделись, пока я спокойно училась на Ариате, а он напару с сыном ректора Рафаэля изучал основы боя у пустынников на Зарише, настолько поменялся характер. – В порядке, спасибо, – тем не менее ответила я. Спас же, как-никак. Но, если я думала, что на этом мои утренние неудачи закончились, то снова ошиблась. Едва наклонилась за упавшей сумкой, как то же самое сделал и Рамир. Столкнулись лбами, коснулись пальцами – и меня…

Девочка, словно почувствовав в поварихе родную душу, застыла на мгновение, а потом протянула к ней руки. – А это кто у нас? – доброе сердце женщины не выдержало, и Берта подняла малышку, которая обняла ее и положила голову на круглое плечо. Графиня Алель, услышав от слуг о найденыше, возмутилась и велела унести ребенка прочь, но вскоре передумала. Ее сын Дак, увидев девочку, вцепился в нее и замер от восторга, а та, счастливо улыбаясь, что–то залопотала на языке, понятном лишь детям. Миледи это…