Любовные романы

– А, по-моему, просто кто-то не умел качественно делать омлеты, – улыбается, стерва. – Анабель, – вмешивается повариха, – тебе есть дело до личной жизни Нарвии, ей и так сейчас несладко? – Меня это не волнует. Мои работники должны быть мастерами своего дела, а то, что делает эта девица, просто ужасно. Она бесполезна. Я пытаюсь показать ей, что я еще очень мила с ней. Никто бы не стал ее терпеть. Не выдерживаю хамства. – Я не бесполезна! Всем гостям нравятся, как я делаю им омлеты. –…

— Я-я… — глаза партнёрши наливаются слезами, горесть и обида захлёстывают с головой, но не на тренера, а на того, кто в этом повинен — на себя. Только она сама, сама виновата в этом, сама… Все те разы, когда ты предлагал позаниматься в зале ещё чуть-чуть, сейчас сыграли с ней большую шутку. И вот, слова, которые тебе не хотелось бы слышать, срываются с уст преподавателя: — Ждите результаты, но я сомневаюсь, что вы пройдёте дальше… Да, это я — самый никудышный танцор в этом мире, по своему мнению,…

Я хватаю ртом раскалённый воздух, не в силах оторвать взгляд от роскошной длинноногой брюнетки. Она висит на локте Демьяна, прижимаясь откровенно и пошло. Скалится, чертит ноготком по борту его серо-стального пиджака. А любимый не собирается это прекращать! По-хозяйски кладет руку на крутое бедро и целует девушку в щеку. Я думала, что мое сердце разбито вдребезги. Неправда. Сейчас оно не разбито, а уничтожено! Вместо него сгусток боли, беспомощности и жгучей, как кислота, обиды. Дикий коктейль…

— Ева, — как только она подъехала к борту, начал тренер, — У тебя ноги разъезжаются. Еще два раза катаешь и, если ты не прыгнешь что-то похожее на аксель — мы убираем его из программы. — Пожалуйста, нет! — у Смирновой на лице появилось крайнее разочарование и мольба. Нет, нет, нет, она должна была хотя бы побороться за золото. Пусть аксель стоит, пусть она его не прыгнет на олимпиаде, но он будет хоть каким-то её шансом! — Все в твоих руках. Посмотри на Тимура — он все исправил. И ты сделай так…

— Что?.. — Катя, возникшая сбоку, попыталась подойти, но была остановлена рукой Тамары Львовны. Их матери и, по совместительству, тренера Димы и Кати. Тимур никогда не признавал эту женщину в качестве тренера и оставался любимчиком Дениса Руслановича. Но, ведь Тимур закончил карьеру и на сборах его не было. Он не может выступать. С чем, со старой короткой? Он может выступать. В тот день Тимур Панкратов вышел на лёд под бурные аплодисменты. Все новости взорвались его возвращением, отличной формой…

— Подожди меня тут, скоро приду! Потом покажешь мне, где живешь. Проведешь к своему дедушке? Я мило улыбнулась пареньку, он закивал головой как болванчик. А я, поторопилась в свою маленькую келью. Моя комната, в храме, была уютной. Могла выбрать что-нибудь и попросторнее комнату, но я не хотела сильно отличаться от других послушников. Даже этот маленький уголок, будет теплее и душевнее, чем просторные кельи других старших жрецов. В храм принимали всех желающих, но не все жители, или гости с других…

В глазах резко темнеет. Мелькает мысль, что так я точно не умру, потому что всё просто не может закончиться обычной автомобильной аварией. После всего пережитого мной это было бы слишком жестоко и слишком иронично для моего преследователя. Ничего не слышу, наступает полная тишина. Штиль. Неужели правда смерть? В глубине души я даже чувствую радость от того, что больше не придётся никуда и ни от кого бежать, от того, что скоро увижу маму и смогу спросить, что же произошло на самом деле в…

Только Ванесса не была её мамой, верно? — Я тоже вас люблю всем сердцем. Мне просто нужно время… Чтобы со всем разобраться. Внутри. Приемные родители обняли её напоследок, и Блум вернулась в Алфею. Она проплакала на постели два часа, пока Флора и Стелла гладили её по волосам, а Муза и Текна сидели в ногах и громко ругали Фарагонду и остальных, кто, кажется, знал о прошлом Блум намного больше, но не решился рассказать. А через шесть часов им пришлось вставать и идти на уроки. Вот так складывалась…

Тройной лутц. Тройной тулуп. А вот Даша рядом приземлила четверной лутц. И что-то ещё, Катя не успела рассмотреть из-за входа во вращение. Даша. Олимпийская Чемпионка с ней на одном льду. Могла ли Катя когда-то подумать о подобном? Вряд ли. Она в принципе не думала, что будет кататься на каком-то льду, отличном от льда собственной матери. Но, на удивление, штаб Ушакова оказался очень доброжелательным и уже чувствовался как родной. Может быть, потому что Катя была знакома с абсолютно всеми…

Я не знаю, когда именно это началось, наверное, летом, когда она надела купальник своей подруги Джанет вместо слитного как обычно. Именно тогда я заметил её загорелые женственные изгибы. Мы находились у нас дома, и отправить её переодеться не было возможности. Тем более, что кроме меня и её подруги никого не было. Погода была восхитительная, дул прохладный ветер, который снимал жару, и я решил поработать с террасы нашего дома. Вот только кто же знал, что вместо этого я проведу целый день наблюдая…

Зато для Тимура это был девятый взрослый сезон, и его путевка на Олимпиаду практически не подвергалась сомнениям. Разве что в речи Дениса Руслановича. Тройной лутц. Тимур слетел в сторону, допуская степ-аут и хватаясь за ногу. Свело. Черт, ну он же знал, что так будет. Каждый раз знал. И снова к Олимпиаде он подбирается с травмой. Организм был на износе, столько лет быть на высоте топа просто невозможно. И если на прошлой Олимпиаде он говорил, что это его последний сезон, и не сдержал своих…

Вот теперь мне действительно стало страшно. Прямо сейчас меня может затоптать толпа только за то, что я случайно обидела, возможно, одного из популярных парней этого колледжа. Где раздают медали за идиотский идиотизм? Я первая в очереди! — Скули в другом месте! — неожиданно встала между нами и на мою защиту высокая брюнетка и прожгла парня в ответ не менее гневным взглядом. Его ноздри стали так часто раздуваться, словно он пытался впитать как можно больше воздуха или вовсе принюхивался к чему-то,…

Но, конечно, никто так и не забрал меня из Института. Так пара дней растянулась на девять долгих лет обучения, за время которых я стала той, что мчала сейчас в Императорский дворец навстречу своей мечте. И сердце мое в те минуты сладострастно сжималось в предвкушении роскошных балов, светских раутов и императорских приемов. Погода, однако, не сильно благоволила мне в этот осенний день. Коричневая, еле припорошенная первым мокрым снегом земля, казалось, никогда больше не должна была вернуться к…

Я только кивнула, рассматривая узкие улочки и однотипные, не очень высокие здания. Кафе, пабы, людей, идущих по тротуару. Через несколько минут машина повернула и мы оказались на улице, с которой моему взору открылась набережная. От волнения, у меня перехватило дыхание. — Это Темза? — Да. Сейчас через Баттерси-бридж и мы на месте. И действительно, мы проехали мост, с гранитными ограждениями и установленными на них фонарями, жутко напомнивший мне один из мостов Питера. И сразу за ним я увидела…

Мне было плохо. Её звонкий голос резал уши, голова разболелась еще сильнее, и я, не дав ей договорить, закрыл дверь. Потерев виски, хотел было уже идти за шприцем, но снова звонок в дверь. — Ну что еще? Мне неинтересно… пройди по соседям. — Раздраженно выдал я, не узнавая своего голоса. — Я не договорила. — Равнодушно произнесла она и, выпрямив спину, снова начала сначала. — Здравствуйте! Меня зовут Юлия! Я представляю нашу волонтерскую команду «Усики». Предлагаю купить вам домашнее печенье!…

Их роман развивался бурно. Цветы, свидания, ночные сообщения и долгие телефонные разговоры. У них обнаружилось столько общего, а может, тогда просто так показалось. Андрей вскружил ей голову одним только сочетанием интеллекта и отличного чувства юмора. С ним было легко и уютно. Походы по выставкам чередовались с театром и балетом. Ира была начитанной, с лёгкостью могла поддержать любую беседу, а ещё она хорошо готовила. Стадию узнавания сменила следующая. Хихикая, они прозвали её поцелуйно-тактильной.…

— Что, снова Елизарова отшила? А вот и сам Гордей. Сидит себе на поляне, прислонившись к толстому стволу древнего кедра. Мы с парнями зовем его Псарь, во-первых, потому что отец подарил ему целую псарню в день восемнадцатилетия, а во-вторых (и об этом никто, кроме нас четверых, не знает), потому что он умеет обращаться в адского пса. — С чего ты взял? Я надел льняные брюки, которые носили все студенты Виридара, завязал пояс и хмуро глянул на него. На красивом лице Гордея появилось легко узнаваемое…

Затем были всхлипывания в подушку, надрывный вой на луну по ночам, да вкус зелья, которое заставила принимать мама, чтобы не разбираться с последствиями. «Последствий» не случилось, но только следующей весной девушка почувствовала себя исцелённой. *** — Риан, уймись! Ну какая к лешему порча? — У меня нет других вариантов, надо проверять даже самые бредовые. — Вот именно, бредовые. — Ты сама знаешь, что какой только правда порой не оказывается! «С каких пор она заботится обо мне, а не…

Увы, когда Полуночь раздавала двоедушникам пары, она то ли забыла обо мне, то ли сочла, что мне это вовсе ни к чему. Четырежды в год я езжу теперь в Старый Биц, это называется — «на танцы». Там в доме культуры есть большой паркетный зал с тяжёлыми парчовыми шторами, где толпятся такие же неудачницы со всего Северного Подножья. У этих встреч нет ни регламента, ни даже ведущего, но все откуда-то знают, что девушки старше двадцати пяти собираются в первое воскресенье сезона в столице своей провинции,…

Ди юркнула в свою повидавшую жизнь машину и очень скоро оказалась у неприметного здания на окраине столицы. Обычные люди старались обходить это место стороной, даже не догадываясь, что их странные ощущения и потаённый страх искусственны, а посвящённые, коих в отделе было абсолютное большинство, получали при устройстве на работу метку-антидот. Старая дубовая дверь отдела хлопнула за спиной, и Ди сразу же погрузилась в настоящий хаос. Служащие бегали по узким коридорам с такими лицами, будто на Москву…