Любовные романы

– Зато, я вижу, наша Рина уже нашла во всём этом «супер весёлом» мероприятии что-то интересное, – заметила Лена, переводя хитрый взгляд сначала на загадочно улыбающуюся обладательницу каштановых волос, а затем снова на Глару. – И судя по всему, это новая игрушка. – Ха, – воскликнула Глафира. – Рина, ты как всегда, в своём репертуаре! – рассмеялась блондинка. – Поверь, когда-нибудь эти проказы выйдут тебе боком. – Кто бы говорил, – хмыкнула Арина, мельком взглянув на подруг. Почему-то сейчас,…

Напрасно. Никто не был в состоянии нас сконтачить. Все пробовали, потому что теперь здесь меня уважали и относились с каким-то даже пиететом. Не мудрено. Ведь я сколько раз многих из них выручала, помогала, вытаскивала из смертельных ловушек. Мне стремились помочь все. Но не смог помочь, в итоге, никто. Звездолет мужа не отзывался. Боже! Боже! Боже! Этого я и боялась, когда выходила за замуж за Эрделла Форенса! Я отлично понимала – работа руководителя главной базы МЧС содружества – это вечные…

– Вас невозможно найти, Иржин. Неужели вы от кого-то прячетесь? Леди дер Томна вздрогнула и с трудом сдержала несколько непечатных выражений. Целый список таких выражений был напечатан на передовице «Арн-новостей». Газетчики подробно описали все слова и выражения, которые королева Мэврис приказала исключить из печати. – Милорд Валдерис. – Иржин улыбнулась и присела в реверансе. Несмотря на неприятного собеседника, само движение ей очень нравилось. Впрочем, ей нравилось все, что привнесла в Траарн…

За спиной священника солнце ярко светило в огромный разноцветный витраж, и эти краски причудливым образом разукрашивали часовню, усиливая гнетущее впечатление. Как и солнечные зайчики, нашедшие свое отражение в позолоченных магических светильниках, которые сейчас были потушены. – Согласен ли ты, Коннор Хоторн, взять в жены Айрин Монрей, чтобы любить, беречь и защищать её? Голос отца Эммета был слишком пронзительным и тонким, а усиленный эхом от стен, казался совсем невыносимым. Наследник…

В свои сорок четыре года граф обзавелся уже залысинами, шрамы после перенесенной в детстве болезни стали видны на лице еще отчетливее. Вечно красный нос, казалось, увеличился в два раза, губы сузились до ниточек. Кустистые брови мохнатыми козырьками нависали над черными глазами, в которых постоянно отражалось недовольство происходящим вокруг и ненависть ко всему живому в этом мире. Хоть лорд Айен приходился родным братом моему покойному отцу, я не находила дорогих сердцу черт, сколько бы ни искала.…

А здесь явно кто-то хорошо знает мою мамочку, потому что вместо банальных роз подарил ей любимые герберы. – Только если мусорное ведро, – хмыкаю я, за что удостаиваюсь взгляда прищуренных глаз.– Шучу. Поднимаю руки вверх и широко улыбаюсь. Мама цокает и уходит в свою комнату. Какое-то время квартира утопает в тишине. Снова кручу по кругу мысли и догадки. Происходит что-то подозрительное. Мама в отличном настроении – это раз. С цветами приходила вообще на восьмое марта только, и то там было-то…

– Дибров! – вздрагиваю всем телом, услышав грозный голос тренера. Блядь! Отступаю, невольно выпуская свою жертву, и оборачиваюсь. Алиса, воспользовавшись моментом, забегает в медпункт. Откуда ты только взялся? – Ты че здесь делаешь? – наступает на меня Миронов. Злой как черт. Волнуется перед игрой. – Я… просто… – мямлю, как первоклассник, ни одной годной отмазки в голове. Правду сказать – значит скомпрометировать Алису, а она так печется за свою безупречную репутацию. А врать ну вот вообще…

– Конечно можно. А сейчас иди умывайся. Дочь тут же соскочила со стула, на котором сидела, и побежала в ванную комнату. Появилась она через пару минут уже с чистым ртом и руками. – Мамуля, я спать. – Спокойной ночи, мой птенчик. Ксюша убежала в свою комнату, а Катя посмотрела на часы, отмечая, что стрелки на циферблате уже перевалили за девять вечера, а у нее еще торт не готов. Оставалось совсем немного. Как минимум вылепить еще с несколько десятков маленьких розочек и покрыть их золотом.…

Прошу на кассе два теста на беременность разных фирм. – Да ладно?.. – Ника округляет глаза, и один пакет падает у нее из рук прямо на пол. Поднимаю его, заметив, что она смотрит на мой живот. – Пока не знаю. – Постой, а кто отец? Кирилл? Но ты говорила, что между вами ничего серьезного, только пара свиданий… – Я имею право молчать. – Осаживаю Нику взглядом. – Возможно, я не беременна, а недомогания связаны с бесконечными перелетами и недосыпами. Вон у меня какие круги под глазами. – Тычу…

Упаковываю тест в красивую коробочку. Честно говоря, я давно уже её заготовила. Но вот наконец-то чудо свершилось, и я беременна. Ура! Не могу сдержать улыбки. Откладываю все дела и еду в бутик нижнего белья. Сегодня нужно что-то классное и сексуальное. Потому что порой в попытках зачать малыша мы совершенно забывали о своих чувствах и лишь трахались, как кролики. По расписанию. – Сегодня я хочу чего-то особенного, – бурчу себе под нос, рассматривая черный кружевной комплект. Выбираю несколько,…

Он вдруг развеселился – настолько, насколько позволяло его теперешнее положение. – Почему… автор? – У вас недокормленный вид, как у всех писателей. Или вы с бумагами от Канторовича? – Моя фамилия Шан-Гирей. – Он облизнул губы, которые все время сохли. – И я новый сотрудник издательства. Конечно, она ничего не услышала, кроме странной фамилии!.. – Ка-ак?! – Шан-Гирей, – повторил он. – Пишется через черточку, то есть через тире. То есть через дефис. У Лермонтова, если помните, были родственники…

Крупный, прямо очень, смуглый, с бритым ёжиком на голове, в чёрной кожаной куртке и с печаткой на среднем пальце. На вид около тридцати семи. – Вы ошиблись, говорю. – повторяю ему, привлекая внимание и пока что ещё вполне культурно улыбаясь. – Это моё место. Ещё и не смотрит на меня, даже голову не хочет поднять. Мычит что-то в трубку, сердясь на собеседника. – Вы по-русски понимаете? – призадумалась, вдруг темноволосый бородач ни бэ, ни мэ, ни кукареку. Тяжкий вздох и мне достаётся мимолётный…

– Атая, а ты чего стоишь? – голос Кайсы выдернул меня из тяжёлых мыслей. – Почему не поехала? – приблизившись, провидица остановила свою лошадь. – Успею, – отмахнулась, глянув на свою кобылу, привязанную к столбу. – Сначала нужно отправить всех. Нагоню. Кайса покачала головой. Выдохнув, я бросила последний взгляд на дворы, где росла до девятнадцати лет, и от которых остались только каменные стены и обугленные брёвна. Направилась к лошади. – Кайса! – знакомый сильный голос заставил меня остолбенеть…

Решив оставить на потом вопрос: «А откуда вообще у «простого трактирщика» такой-то артефакт?» (если это «потом» для меня, конечно же, вообще наступит), я обреченно вздохнула и сказала: – Я из другого мира. Следующую минуту мужчина неподвижно смотрел выпученными глазами то на меня, то на свой клинок. Который, к его величайшему удивлению, даже не думал темнеть. – И да, Милана – в самом деле мое настоящее имя. Именно МОЕ. Ну а даму, в чьем теле я оказалась, зовут Эверика Сарденбелл. Но с этой…

Распинываться мне приходится только перед отцом. Через полчаса у меня встреча с парикмахером. Татьяне не объяснить, что попасть к Дэнчику – задача сверхсложная, и он освободил местечко в своем плотном графике исключительно по старой дружбе. Окей. Возможно, я немного постаралась и выклянчила рандеву с богом парикмахерского искусства. Ради него я способна опуститься до мольбы. Если опоздаю хоть на минуту, то лишусь его благословения во веки вечные. – Мне очень жаль сообщать вам… Я не позволяю…

Отец был доволен. Старшая дочь не отсвечивала, новая жена исправно принялась рожать сыновей, заполнив вскоре детскую и перейдя на вторую, войн в королевстве не предвиделось. Раздобрел король, расслабился. Один Митька, маленький домовешка, был со мной во всех горестях. Папенька о нем не знал, его мама привезла с собой, когда ее насильно замуж выдали, да мужу не сказала. Так и жили – все тайны замка Митя сначала маме рассказывал, а теперь мне вот. Мама моя ведьмой слабой была, да никому о том не…

Еще вчера я ныла по поводу животика и боков, вздыхала у зеркала, сравнивая свое телосложение с теловычитанием девиц с фотографий. Мне казалось, что они жили в мире обезжиренных йогуртов и тренажеров. Я же жила в мире вкусных гамбургеров и ночных дожоров. – Кар-р-рма! Кар-р-рма! – кричали жуткие вороны, среди переплетенных ветвей. Я проносилась мимо исполинских стволов деревьев, идя на мировой рекорд. Мне не хотелось думать, сколько таких безвестных героев так и не вошли в книгу рекордов, но прекрасно…

– Не нужно слёз, детка, – немного раздражённо замечает мама. – Дом твоего отца в тысячу раз больше нашего. Я ему чётко дала понять, что тебе необходима самая просторная и светлая комната в нём. Если же он засунет тебя в тёмную комнатушку, то обязательно… – Пожалеет, – говорю я тихо и тут же спохватываюсь: – Извини, что перебила! Мама на секунду сужает глаза, а затем её взгляд меняется, становясь блестящим, словно она сама вознамерилась плакать, но она быстро берёт себя в руки и, отвернувшись…

– Подарите мне полчаса в вашем обществе, а затем я сам лично отвезу вас. Можете не сомневаться, – настаиваю, но при этом стараюсь не напугать. Сработало! – Хорошо. Кстати, лучше на «ты», – широко улыбается, садясь на диванчик и закидывая ногу на ногу. Стройные ножки тут же привлекают мой взгляд. Нажимаю на кнопку вызова официантки. – Заказывай всё, что хочешь, – протягиваю меню, но Ирина не берёт его. – Какого—нибудь коктейля будет вполне достаточно. И часто владелец ночного клуба вот так приглашает…

А так хочется… В момент, когда я уже держалась за подоконник только локтями, пытаясь найти опору для ног в стене (удавалась не слишком блестяще), за дверью раздался шум. Неужели не успела? Кто помешает им просто разрубить мой импровизированный канат? Теперь мне нужно было совсем уже поторапливаться. Только вот оказалось, что это в теории виделось так просто. А на самом деле удерживать свой собственный вес на одних руках для выросшей под хрустальным колпаком принцессы не так уж просто. Но поняла…