Любовные романы

Да, это самая любимая часть у всех, кому не придется выполнять желание, скрепленное магическим контрактом с волшебным игральным кубиком. – Чего у нас еще не было? – Софи посмотрела на девочек. – Необычное, крышесносное! Эмма подскочила на ноги от нетерпения. – Пусть соблазнит ректора! Что?! На лицах расплылись азартные улыбки и ни в одном взгляде нет здравомыслия. – Вы совсем рехнулись? – возмутилась, не находя приличных слов. Адекватными доводами их не проймешь. – Решено! – припечатал…

На Алису тридцать пар глаз только слегка взглянули, и все уставились на Кирилла. "Дракон… дракон" – пролетел шепоток по классу. Мальчишка встряхнул головой и вызывающе выкрикнул срывающимся тенорком: – Драгон! – Не переживай, Кирилл, – учительница успокаивающе положила ему на плечо ладонь, – ребята запомнят и будут говорить правильно. И они начали учиться в этом классе. Кирилл быстро стал своим. Позже Алиса узнала, что мать Кирилла, шустрая худощавая женщина, считала сына уникально умным, и…

– Что, в спортивных костюмах? Прямо, как в девяностые? – распахнув густо накрашенные ресницы от удивления и страха, поинтересовалась Варя. – Нет, в пиджаках. Нынче у нас на носу две тысячи семнадцатый. Как ни крути, а мода уже не та. Лариса Аристарховна, как всегда, была неподражаема в своей манере преподносить последние новости. Она ненадолго задумалась, словно смакуя собственные слова, и снова встрепенулась. – На вот, угощайся. Пока еще можем себе позволить приличные сигареты. – Что,…

Мужик салютует мне стаканчиком с латте, улыбается еще шире, подмигивает мне и направляется к двери кафе. Ко мне? У меня мгновенно покраснели щеки. Мамочка дорогая! Что делать? Я потупила глазки, внимательно рассматривая узоры на скатерти. Минута, две, пять, ничего не происходит. Я отрываю взгляд от созерцания узоров и оглядываюсь. Мужика нигде нет, перевожу взгляд в окно и вижу, как он большими глотками пьет воду из бутылки, подходит к своему Крузаку, садится в него и уезжает. Он конечно же узнал…

Зар-раза! Когда же вода уже закончится? Чувствую, как она течет по горлу, и это мне совсем-совсем не нравится. Неужели так и помру во цвете лет на старте карьеры? А ведь мне обещали повышение до старшего администратора нашего не слишком фешенебельного, но весьма претенциозного отеля. Я почти решаю поплакать от жалости к себе, но потом понимаю, что и без меня вокруг слишком много воды и соли. Вот, даже сам себя не оплачешь, кругом несправедливость. А это еще что за чертовщина?! Что-то…

– Не реви, и так тошно! На самом деле, гордиться здесь нечем, и я это прекрасно понимаю – когда-то глупая месть за подругу переросла в азарт, чем девочки и воспользовались. За первой последовала другая, затем третья и четвертая, после чего я поняла – переборщила со своим неизменным авантюризмом и заигралась. А когда последняя жертва в моем списке пригрозил расправой, я реально испугалась. Жертвой молодого и амбициозного депутата стала тихая и скромная Иванна, которая еще два месяца назад точно…

Где там моя любимая игрушка, по завету отца? Хмыкнула: мама давно поняла, что я повзрослела, когда-нибудь дойдёт и до папы. Надеюсь, раньше, чем я выйду замуж. Увидела строгий взгляд Виктора и догадалась: мне несдобровать. Ой, что сейчас начнётся! Несмотря на дурное предчувствие, на моём лице нарисовалась глупая улыбка. Попыталась стереть её, но от этого она стала гораздо шире. – Ты опоздала на три минуты! – вместо приветствия ткнул мне под нос наручные часы. – Правда? А я и не заметила, –…

Забегаю в офис, на ходу сбрасывая пиджак – лето, жара стоит страшная. Мне повезло – начальницы нет, уехала на совещание в головной офис, о чем мне сообщает знакомая девочка из бухгалтерии. С облегчением выдыхаю, и отправляюсь в свой кабинет. Хоть и тружусь здесь третий месяц, без профильного образования довольно тяжко. И начальница никогда не упускает случая макнуть меня в это всей мордой. – Макс, Ирка не объявилась? – заглядывает в мой кабинет Артем. Ирка – это моя жена. Наверное, со стороны…

– Вы долго сидели в тюрьме? – Сто тринадцать дней. Три месяца и двадцать дней. Моей сестре и твоему отцу хватило этого времени, чтобы оформить развод и определить твоё место жительства с отцом. С меня сняли все обвинения, заплатили моральную компенсацию, только легче мне от этого не стало. – В чём вас обвиняли? – В нанесение тяжких телесных повреждений трём молодым людям. – Смеётесь? – Какой тут смех? Плакать хотелось от несправедливости и подлости. Мне дважды меняли следователя, добиваясь…

– Почему именно сейчас? – Я думала, что все, итак, очевидно, неужели нет? – Я – обычный художник. Рисую логотипы, эмблемы и слоганы. Могу ещё обложку на книгу. – Он откинулся на спинку кресла, еще больше запутываясь: – И? – И меня прорвало: – Потому что это не моё собрание. – Половина зала обернулась в мою сторону. Укор, словно стрелы, пущенные из глаз коллег, летел в меня, пронзая воздух. А мне не спрятаться и не скрыться, широко расправленной грудью принимая удар. – Очень жаль, что Вам…

– Не рискуй, тут верят в зомби-апокалипсис, пристрелят тебя с порога. – Прибереги свои шуточки для наивных студенток, мне неинтересно, Ромео, я не твоя Джульетта! – хмыкнула стерва, и я вроде должен испытывать облегчение от ее слов, но почему-то у меня от них закрадываются сомнения. Так не ведет себя девушка, судя по всему, лишившаяся невинности этой ночью со мной. Ни черта этого не помню! – Ты бы умылась, не то штукатурка отвалится, ноги тебе переломает, – язвлю я и оказываюсь выпихнутым из…

Ксюша давно проснулась, ей очень хотелось в туалет, но еще больше хотелось спрятаться под одеяло сразу на несколько дней, до выписки. Все же пришлось вставать. Режим роддома поддерживался по секундам. Вскоре стали приносить детей. Нянечки, видя, что Смирнова накрепко забаррикадировалась под одеялом, заспешили сказать врачу. Та быстро пришла, хотя ее дежурство было закончено, и она уже спускалась по лестнице. Узнав о поведении странной женщины, она поспешила надеть халат и войти в палату. Осторожно…

Так мне пришлось уже несколько раз менять телефон. И себе, и Милане. Но я не наказывал его. Ведь он делал это не ради баловства, а из интереса. Милана порой корила меня за такое воспитание. Говорила, что я слишком мягок с ним. Но я не мог иначе. Когда он смотрел на меня моими же глазами и обнимал своими теплыми маленькими ручонками, я не мог злиться на него. А стоило ему сделать удачную обводку мяча и забить мне гол, то я и вовсе забывал обо всем. И вот сейчас у нашего сына появилась уникальная…

– Мой бывший муж и по-прежнему друг Даня не козел. Козел не предупреждает, что полюбил другую, прежде чем “изменить”. Козел не просит за это прощения. Козел, в конце концов, не оставляет бывшей жене квартиру, которую сам купил, на свои заработанные деньги, и не уходит с полупустым чемоданом. И не продолжает помогать бывшей жене и ее приемным родителям, при том, что “та самая стерва” родила ему ребенка и, поверь, ему сейчас есть кому помогать и без меня. Юлька стоит возле окна, нахохлившись. Она…

Я вспоминаю тот момент, когда сказала ему о беременности, и он принял это как что-то неприятное. Поморщился, отвёл глаза, а потом просто пожал плечами и ушёл. Я приняла это и не стала заострять внимание, но с рождением Катюшки всё только ухудшилось. Рома постоянно пропадал на работе, а если он находился дома, то сидел в телефоне или с кем-то постоянно по нему разговаривал. А если я была рядом, то он уходил в другую комнату, плотно закрыв за собой дверь, или запирался в ванной. Я первое время злилась,…

– Я настаиваю. Или перспектива танцевать со мной настолько ужасна, что вы готовы уйти на псевдобольничный? Нет, хозяин – барин! Не стану же я, как маленькая, высовывать язык и демонстрировать опухшие миндалины! Коротко благодарно кивнула и протянула большому начальству руку. Признаюсь, до этого момента я никогда, ну то есть вообще ни разу, не думала про Олега Сергеевича в романтическом плане. Во-первых, мы почти не пересекались. Я – в бухгалтерии не на главных ролях, он – на деловых встречах,…

– Ничего подобного, – подозрительно счастливо рассмеялась подруга и поправила локон волос, зацепившийся за длинную серьгу у нее в ухе, – ничего подобного! Не успев прикрыть веки, я снова нехотя открыла глаза: – Ты что-то знаешь. – Я? Естественно! А ты сомневалась?! – Рассказывай. – Фу, не буду. Тебя это не касается. – Рассказывай, – ткнула ногтем с ободравшимся лаком бывшую одноклассницу в мягкий бок. Она замурлыкала, выдавая о замаячившем на горизонте принце интимные подробности: …

Мужчина быстро подходит ко мне вплотную, прижимая к стене. Невольно отмечаю, что я совсем малышка перед ним, едва достаю ему до груди. Мне страшно смотреть ему в глаза, поэтому я невольно отворачиваю голову. Кажется, он меня сожрет живьем прямо сейчас. – Пошли, побеседуем. Тихий, двери закрой. Вскрикиваю, когда главарь больно хватает меня за предплечье и ведет в комнату. Его один шаг равен моим трем, поэтому я вынуждена практически бежать, пока он тащит меня в спальню. Пытаюсь вырвать руку…

– Колесо спустило у бабулек, – произнес очевидное Мишка, пока они, замедлив ход, проезжали мимо. Денис хмыкнул: тоже мне, умник нашелся. – Интересно, сами справятся? – Если только подкачать, то может и справятся, а если нужна замена… Без домкрата и ключа им не обойтись. – Да и мужские руки им не помешают. – Согласен. Денис сдал назад – сработало водительское чувство солидарности, да и взгляд у второй бабульки, провожающий мимо проезжающую машину, был слишком уж красноречив – без помощи им…

Я почти смирилась с поражением, когда он вдруг внезапно вернулся в издательство. Конечно, я уже не та наивная глупышка, которую бросили, но иногда сердце не желает слушать голос разума, и мне не остается ничего иного, кроме как снова верить в чудо и совершать глупости. …Итак, я стояла и смотрела на платье, уже представляя себя в новом наряде на банкете по случаю десятилетия издательства. С надеждой на восхищенный взгляд Андрея я украдкой взглянула на ценник, вздохнула и решительно шагнула вглубь…