Любовные романы

Рома протянул руку к ее голове, фамильярно щелкнул заколкой. Волосы рассыпались по плечам. Как он это делал – непонятно, но в его исполнении этот жест казался настолько интимным, что Даше невольно стало не по себе. Казалось, она подглядывает в замочную скважину, и подглядывает за чем-то далеко не безгрешным. Роман медленно заправил прядку Марине за ушко, глядя ей в глаза – та вроде бы совсем перестала дышать, а потом быстро вышел из кабинета. Даша поморщилась. У нее не укладывалось в голове,…

– Ты потерялась? – Филипп опустился перед ней на корточки. – А мне и теряться-то не от кого… – хриплым голосом ответил ребёнок, откашлявшись. – Как же так? – удивился Филипп, снимая с себя пальто и накидывая на дрожащие плечи девочки. – Я ничейная. – Голос стал увереннее, но в глазах по-прежнему застыл испуг. – Где твои родители? – Вы не понимаете? Я ничейная, – развела руками девочка, будто пытаясь показать свою ненужность огромному миру пустыми маленькими ладонями. – Как же так? –…

Поскольку до времени встречи оставалось еще несколько минут, я обогнула абонементный стол, за которым неизменно добродушная библиотекарь выслушивала читателей. «Где вообще в Париже парень может найти хороший бифштекс?» – спрашивал новичок в ковбойских сапогах. «Почему это я должна платить штраф, если даже не дочитала книгу?» – сварливо интересовалась мадам Симон. И наконец я вошла в тихий и уютный читальный зал. За столом у французского окна профессор Коэн читала газету, из скрученных узлом волос…

– Дык, все наши тут уже давно, – гном хлебнул своего пойла и посмотрел на меня. – Конклав магов будет через пару дней. Опять готовятся сотворить какую-то дрянь. То ли глаза дракона будут делать, то ли яйца страуса… В общем, для наёмников самое то. Скоро нечисть из Башни полезет, как… Я уже не слушал. Сидел и тупо смотрел перед собой. Меня заклинило на фразе: «Все наши тут уже давно». «Все наши, – спрашивал я себя, – это кто?». Было время, я, как и Варик, путешествовал в компании таких же неприкаянных…

1 Эта надпись на крыше соседнего дома всегда была перед её глазами, стоило повернуть голову, сидя за столом на кухне или одёрнув штору в детской, выглянуть в окно. По ночам её подсвечивали прожектора, а чуть позже буквы начали светиться ярким неоновым светом, отчего в комнате маленькой девочки всегда было празднично, даже когда вокруг праздником и не пахло. Это были первые буквы, которые Ларочка осознано сложила в слова, а потом эти слова сложила в предложение. "Летайте самолётами Аэрофлота" –…

Джулия обернулась. Ее преследователь стоял, отчего-то подняв руки вверх и вытаращив большие голубые глаза. Статный, высокий, с ямочкой на подбородке. Да прямо красавец. – Прошу вас… послушайте… Он, видите ли, ее просит! На что, интересно знать, только надеется? Такие картинные красавцы вообще не в ее вкусе. У него нет ни малейшего шанса, и уж тем более в данной ситуации. Она ни за что не сдастся без боя. У нее тут есть винтовка и даже «глок». Она сможет постоять за себя, как-никак выросла на…

– Лейтенант Замбрано? Она подняла взгляд. – Генерал вас ждет. Наконец-то. Ей явно стоило надеть отутюженные темно-синие брюки, накрахмаленную белую рубашку и синий пиджак с золотистой отделкой. Пряжки – сверкают, нашивки – в безупречном состоянии, погоны – на плечах. Увы, сейчас на ней «красовались» камуфляж с пятнами пота и измазанные в грязи ботинки. Она только-только закончила утреннюю пробежку, когда явился сержант с непроницаемым лицом и сказал, что дело срочное. Времени переодеться…

Помню, как ненадолго придя в сознание, чувствуя на лице что-то липкое, я всё время думала про лимонад, удивлялась, почему он больше не пахнет апельсином. В тот день я потеряла отца. А ещё стала слепой. Травма головы во время аварии оставила свой обесцвечивающий мир отпечаток на всю жизнь. А однажды я поняла, что это не последнее изменение, произошедшее со мной после того рокового дня. *** Я изводила мать воплями: – Больно! Больно! Не пойду! – Где больно, где? – мама нервничала,…

– Ага, и сосет по первому требованию, да? – ткнул в меня обвиняюще пальцем почти женатый истерик. – Во-первых, совесть имей орать непристойности посреди улицы, – поучающим тоном начал я, развлекаясь. – Я тебе сейчас в челюсть *бну посреди этой улицы, – пообещал зачинщик хипиша. И так убедительно пообещал, прямо слушаешь и веришь. – А во-вторых, – невозмутимо продолжил я, – ты и сам совсем недавно высоко оценивал… профессиональные навыки Кристюши. Да и Камень вон не раз… – Вот сейчас заткнись, –…

Так и повелось с тех пор. Но время шло. Те, кто был молод и силен, прекрасен и здоров, становились зрелее, годы брали верх над ними. Лишь только Айна оставалась столь же прекрасной, как и в тот день, когда только появилась. Словно силы природы и мироздания были не властны над нею. Пролетали годы, десятилетия… Уж сменилось целое поколение… А неувядаемая красота и целительство Айны все так же радовали жителей Моргаша, как и прежде. И теперь уже прежние дети, которых выходила своими необычными силами…

Горе моё было столь глубоко, что я даже не представляла себе, как смогу пережить весь этот ужас, если бы не симпатичный молодой человек, с приятной улыбкой предложивший свою помощь в выборе стильных аксессуаров, которые бы могли понадобиться моей любимице в загробной жизни. Наши совместные усилия затянулись до самого вечера и незаметно переместились из ритуального агентства в номер ближайшего отеля, где, в перерывах между близким узнаванием друг друга, я слезливо рассказывала ему о том, как скучаю…

Это были и боль, и правда, но помимо этого здесь зародились и укрепились дружба и любовь. Мэн [2] стал моим убежищем и местом исцеления. Тело овевает легкий ветерок, и я глубоко вдыхаю насыщенный соленый воздух. В конце августа здесь, в Бар-Харборе на заливе Френчмен, стоит идеальная солнечная погода. Однако прозрачность и глубина неба уже напоминают о скорой осени. Я бью ногой по воде. На мгновение душу охватывает меланхолия. Осень означает, что брат Криса Эрик и их сестра Эстель вернутся…

Наши одноклассники остались позади и так же умирали со смеху. Не моргать очень больно, такие ощущения, как будто грязь пробралась за зрачок, и поедает его изнутри. Семнадцатилетний парень в кислотно-желтой куртке держался за живот и не мог упокоить приступ смеха. И подняв на меня глаза цвета молочного шоколада, смуглый придурок заржал еще сильнее и громче. Отдав на свой взгляд все свои силы и терпение, я пошла прочь. Всю дорогу до дома по инерции я продолжала вытирать лицо, не думаю о том,…

– Тебя мой голос не устраивает? – я прищуриваюсь. Шмель ожидаемо ежится: он не понаслышке знает мою тяжелую руку, а подраться я любитель: так с ним и познакомились пару лет назад. – Пф… Ты ведь сам говорил, что не вокалист, а гЫтарЫст, – довольно улыбается и, облизнув пальцы, заказывает еще пива. – И какие идеи? Будем дальше шпилить в холостую? Да, знает Лохматое Пузо куда кольнуть. Поиски фронтмена, и правда, затянулись, материал накопился, а выступать не с кем. – Сегодня концерт у брата в…

Беспечность юной особы побудило мужчину, которым руководил самец, напасть на беззащитное существо. Он оглушил жертву лёгким ударом по шее, сгрёб в охапку и втащил в свою карету. Оттавия очнулась, и с удивлением увидела вокруг себя незнакомую обстановку в мрачных, коричневых тонах. Она лежала на широкой, заправленной постели, и в руку ей кто-то вложил 50 фунтов. Страшная догадка заставила в ужасе вскрикнуть и подскочить. Девушка закинула деньги как можно дальше, и оглядела предательски измятое…

Микеле, мой брат, стоял позади нас. Он смотрел на Виталия с необузданной жестокостью в глазах. Его взгляд был исподлобья, его ноздри раздувались от злости и всепоглощающей ненависти. – Микеле, – я хотела подойти к брату, объяснить, но он резко достал пистолет и молча направил его на Виталия. Меня охватил ужас. Он затянул меня в свои тиски крепко, жёстко, я не могла дышать, ещё секунда, и я не успею. – Микеле, постой! – крикнула я, но похоже, он меня не слышал. Виталий отодвинул…

– Эх, Леночка, не беспокойся за всех людей – о себе подумай. Вот ты мне, например, всегда нравилась – самая симпатичная соседка. Михаил схватил девушку за руку. – Что ты… Вы… Не надо об этом… – смутилась Елена. – Я же нравился тебе, признайся! Теперь всем всё можно. Нет никому указчика. Каждый живёт, как может и хочет. Елена осторожно освободила локоть. – Извините, дядя Миша, мне пора! – Я тебя обидел? Прости! Я не хотел. Останься! Пойдём, посидим в баре! Здесь недалеко. …

– Добрый день! – поздоровался я, выйдя на улицу. – Извините, что так вышло. Она прервала осмотр, повернулась ко мне и дернула головой. – У вас всего одна задача на дороге. И знаете какая? Не врезаться во впередиидущие машины. Невысокая. Сантиметров сто шестьдесят. Миниатюрная. По футболке расползлось мокрое пятно. Каштановые волосы до плеч, карие глаза. Симпатичная. Вид устрашающий. Я почесал щеку. Разгневанные женщины – моя специализация. Шесть сестер, как-никак. – Давайте-ка взглянем, –…

Многие истории начинаются с побега. Обычно, с девичьего побега. Но побег Миранды не был началом истории. И как бы парадоксально это не звучало, но эта самая история началась ровно за год до её рождения и связана была с ней совсем поверхностно. Для каждой истории предназначено своё время. Для каждого актёра – своя сцена и свои реплики. И эта сцена принадлежала Миранде. Сначала… По глупости и неопытности она предположила, что ночное время идеально подходит для побега и поиска отца, чьё имя она…

Совсем юной шестнадцатилетней девочкой, она была преподнесена в дар повелителю своими собственными родителями-крестьянами, двадцать лет назад перебравшихся в эти места из Албании. Во время пожара они лишились дома и небольшого земельного участка, на котором выращивали овощи и фрукты для продажи, и, потеряв возможность прокормить и выдать замуж восьмерых своих дочерей, ради общего блага были вынуждены пожертвовать одной из них. Теута, что в переводе с её родного языка означало – королева, с младых…