Любовные романы

Какой знакомый тут запах. Что это? Хлорка? Фенол? Лена зажмурилась, глубоко вздохнула и рывком открыла дверь, не оставив себе шанса вернуться в привычное. Минув узкий темный коридор, она попала в неожиданно светлую комнату и зажмурилась. – Леночка, как долго вас не было, дорогая! Вы заставили нас поволноваться! – сказал до боли знакомый голос. Открыв глаза, Лена увидела множество людей во главе с Анной Павловной и онемела. Перед ней стояли хорошо знакомые ей персонажи, но это были герои ее…

Пролог Вдох-выдох. Вдох, выдох. Капли пота стекали по лицу и закатывались за плотный воротник. Амулет Райнаха давно был пуст, и надеяться на дополнительную силу уже не было смысла. Я все-таки не выдержала и расстегнула верхние пуговицы. Дышать сразу стало легче. Но сердце продолжало нестись, словно в диком ритме танго, отбивая каблуками в виски. Подъем в три тысячи ступеней – даже для боевика это сильно. А я всего лишь некромаг. Самый обычный. Ноги путались в длинной мантии. В глазах стояла…

– А я-то думал никогда в жизни не позабуду её и её рожу. Она же была страшная. Ведь была?.. – усомнился он, давясь смехом. – А то бы я её трахнул разок-другой, как Феникс свою эту… та получше же нашей была. Солт всегда ярко реагировал на внедрение или смену программ. Я же попытался мысленно прикинул пусть на ближайшую базу «Фалькорп» для получения разъяснений, но даже дороги Сиетла стёрлись из моей памяти, вынуждая попытать удачу с навигатором. Но и тут провал – забыл координаты базы. Ни одних…

– Пойдём. – Фабиан схватил её за локоть и бесцеремонно потянул прочь. Но не к лестнице, а в ближайший коридорчик, ведущий в столовую. Граф забеспокоился. Уж как бы не нашли способ выбраться наружу, повоевать с нечистью. Проводив их тревожным взглядом, повернулся на вкрадчивый голос прибывшего. – Когда вы скажете ей? – Как только ты соизволишь сделать хоть что-то, дабы завоевать её сердце. Слова словами, а магический договор повернуть вспять очень сложно. Я бы не хотел раньше времени огорчать…

Разве не здесь должны сбываться все желания? Генри, похоже, так размечтался, что ему показалось, что все его желания уже сбылись или вот-вот сбудутся. Ему не надо было никаких подтверждений, что всё не совсем так, игра для него была реальностью, где важна не победа, а участие. Когда ты смотрела на него и говорила «привет», ему было уже хорошо, он радовался, когда слышал твой голос по телефону, гордился тобой, когда ты говорила о своих маленьких победах. Он любил тебя, наверное, подростковой…

Поговаривали, что наш детский приют когда-то очень давно на самом деле был женским монастырем. Лично мне он всегда напоминал строение замка. С самого детства я видела в нем что-то более сказочное, особенно вечерами, когда полумрак скрывал углы больших коридоров и можно было легко спрятаться от строгих воспитательниц, представив, что у меня есть плащ невидимка. Серый камень, высокие потолки и длинные коридоры, а ещё в северном крыле находились две винтовые башни, куда нам, воспитанницам, строжайше…

Всё семейство было в сборе. Старшее поколение, позабыв про все хвори и распри, вновь почувствовало свое былое «могущество»: в пределах отдельно взятого дачного участка сорокалетние вновь стали детьми, послушными воле семидесятилетних родителей. Взгляд Бориса, как всегда, на секунду запутался в кудрях жены – сзади Анну по-прежнему можно было принять за подростка, так мало она отличалась от стоящей рядом дочери. Но внимание всех остальных прочно захватили “голландцы”, ведь они не просто гости, завалившиеся…

Он стремительно ворвался в столовую, принеся с собой запах грозы и воду, которая лилась с плаща на пол. Ужин закончился, но в столовой было полно народу. Обитатели, как обычно в эти вечерние часы перед сном, разговаривали, обменивались знаниями, новостями, играли в настольные игры или в карты, занимались рукоделием… да просто болтали и смеялись. Всадник бросился в центр зала и закричал: – Она мертва! Вика! Она мертва! Все разговоры мгновенно стихли, воцарилась гулкая тишина. На пришельца со…

Непонятно было лишь, кем эта бедная девочка (на вид лет двенадцати) приходилась скандалистке: то ли дочерью, то ли племянницей, то ли ни той ни другой. Но судя по тому, как с ней обращались на людях (сложно даже представить как дома), это выглядело со стороны как в классических средневековых сказках, когда мачеха невзлюбила хорошенькую добрую падчерицу в угоду своим уродливым высокомерным жадным родным дочерям. Пока я размышлял, в сторону девочки вылился еще поток ругательств за непослушание с…

– Девочка, моя, – присев на край кровати, ласково произнесла заведующая отделением, – природа сделала ошибку. У такой красавицы как ты, должны быть такие же красивые дети, и мы не в праве испортить тебе жизнь, отдав то, что случайно сотворил создатель. Подпиши бумаги на отказ. Поверь, так будет лучше для тебя. А родить нормального ещё успеешь. – Я ничего не буду подписывать, – уверенно ответила ей Лиза. – Ты ещё пожалеешь об этом, девочка, – выходя из палаты, сказала строгая докторша. – Напиши…

Папа, а мы скоро уже полетим? – спросил Марк, отряхивая свою черную куртку. Несмотря на то что стояло лето, август уже сковало холодом недалекой осени. – Скоро, Марк, у нас вылет только в 9. Потерпи еще немного, – ответил Дмитрий Аркадьевич. Дмитрий Аркадьевич не был биологическим отцом юноши. Мать Марка умерла во время родов, к счастью, мальчик остался целым и невредимым. Хронические заболевания Марку не передались. Даже удивительно. Отца юноша не помнил – он бросил маму, как только узнал,…

– Себ, а есть какое-то конкретное время начала вечеринки? – уточнил Оскар, прежде чем написать ответ. – Думаю, начнем в семь, на флаерах это время, – ответил Себастьян, пристраивая тыкву на барную стойку. – Понял. Спасибо, – Оскар ту же застрочил сообщение, убеждая себя, что нет никаких причин испытывать предвкушение – это просто вечеринка, где будет масса народу. – У кого-то горят глаза, – первым заметил Монро, закончив развешивать гирлянды и усевшись на стремянку верхом. – Будет что-то особенное?…

– Кстати, как тебя зовут?– Илья повернул голову и посмотрел на меня. – Это неважно. Ты будешь называть меня «госпожа»,– серьёзно ответила я, всё так же глядя в окно. Илья усмехнулся. Ему почему-то мои слова показались шуткой. – Ладно. Машина остановилась около небольшого особняке. Да-да, я жила в таком немаленьком доме. Рядом бассейн, сад. – Проходи,– сказала я, заметив, как Илья рассматривает мой бассейн во дворе дома. – Да-да, сейчас. Переступив порог, мы оказались в просторном и…

Возьми на ручки Я был лучшим учеником класса, всю школу одни пятёрки. Любая четвёрка – дома пилка дров, в два голоса: “Четвёрка хуже двойки! Двойка – просто не знал, четвёрка – значит кто-то знает лучше тебя… Он тебя за пояс заткнёт…” “Будешь так и дальше учиться – пролетишь мимо института, будешь дворником, улицы мести…” “Ты должен получить золотую медаль…” “Ты должен быть лучшим…” “Не поступишь – загремишь в армию, отправят в Афган…” “Не поступишь… барабанная дробь……

Какое по счету тем весенним вечером это было разбитое им женское сердце? Да Бог его знает какое! Трофеи свои он особо не ценил, с легкостью забывал уже случившихся в его жизни женщин (со временем – непременно наскучивших, надоевших до чертиков, прочитанных “от и до”, отчего канва отношений становилась предсказуемой и, как следствие, – тягостной, ненужной, вязко-липучей). Ему, – сердцееду со стажем, безжалостно сжирающему одно за другим женские сердца (и ведь ни разу же не подавился, Дон Жуан хренов!)…

Кормление шло соответственно строгой очереди. В среднем каждому человеку выпадала честь стать ужином демона один раз в месяц. Но это ещё не все, ведь Люцифер неимоверно умен и прагматичен. Он поставил чёткое возрастное ограничение. Только после двадцати одного года «овца» попадала в список. Ни к чему портить питание, используя его раньше положенного срока. Юная психика этого может не вынести. Более того, за нарушение возрастного ценза демонов могли наказать. Во всем остальном, мы жили, будто ничего…

Неужели отчим собрался выдать меня за этого мужлана? Да ведь он чуть ли не втрое старше меня! – Ее мать гречанка, – как ни в чем не бывало, поддерживал беседу Таир. – Поэтому имя тоже греческое. – Красивая, – вынес свой вердикт одобрения мужлан и убрал от меня свои руки. – Иди, – бросил мне отчим, мягко подтолкнув в спину. Торжество проходило для меня как в тумане. Я видела, как мой «жених» оглядывал меня цепким взглядом. Казалось, он уже ощупал меня своими мерзкими лапами во всех местах.…

Один палец уже внутри, вторая рука Вика тянет меня за волосы, заставляя запрокинуть голову, и я замираю, подаюсь назад, подставляюсь. Всегда теряю от Вика голову, с самого первого раза, и мне кажется, это вряд ли когда-нибудь изменится. Три пальца – это уже почти больно, из смазки у нас есть одно только мыло, но мне уже без разницы. Хочется остро, резко, обжигающе, чтобы это чувство ударило разом по всем нервным окончаниям, прошибло меня всего, от пяток до макушки, до самой последней внутренней…

–Я не могу быстрее, я же на каблуках, Настя, ты что плохо видеть стала за последние пару минут!– ещё и возмущалась она. Я уже привыкла к её выходкам, но с каждым годом сестра бесила меня всё больше и больше, а главное всё больше и больше наглела. Взросление делало эту несносную девчонку невыносимой. Какие же мы были с ней разные, просто небо и земля. Я во всём придерживалась минимализма, как в косметике и одежде, так и в быту, Вике же всегда было нужно всё самое дорогое, брендовое и лучше, чем…

– Забавная у тебя фантазия, – хмыкает он. – Но тогда и ты в случае нашего выигрыша окажешься перед мной…на коленях. Эта нарочитая пауза и двусмысленный тон превращают его предложение в нечто очень пошлое, но я и бровью не веду. Если б я дергалась от каждой пошлой шутки, то и дня не смогла бы играть тут, среди пацанов. – Забьемся? – Забьемся. Дарк тяжело шагает в мою сторону и с усмешкой протягивает мне огромную ладонь. Я после секундного колебания сжимаю её, успев удивиться, какая у этого…