Любовные романы

Толпы бежали к морю, вокруг были слышны выстрели, крики умирающих и испуганных людей. Кто с ребенком на руках, кто хромая падал от бессилия в силу своего возраста, кто падал замертво от полученной пули в спину. Так в тот год, в то страшное время по Черному морю плыли люди, которые пытались спастись. Ночь. Морской шум и запах пороха доносился с берега вместе со звуком выстрелов и криков людей. Все тише и тише становился берег Турецкий, все дальше и дальше уносило лодку с той маленькой девочкой,…

Потом явно понял, что сказал ерунду, и в смятении закашлялся. А я почему-то сразу вспомнил тех странных мужчин у гостиницы. Я посмотрел в окно. На улице уже стемнело. Несколько фонарей у дороги освещали водителям путь. Машины, мелькая огнями фар, быстро скользили по асфальту, пересекая проспект. Зазвенел домашний телефон. Сняв трубку, я услышал знакомый голос. Это была Дана, мы с ней раньше учились в одной школе – до того момента, пока ее отца не повысили на работе. После этого они всей семьей…

Моя дочь! Моя дочь пропала! Я в панике мечусь по парку и дрожу всем телом, пытаясь связать бессвязные мысли. Он вышел из тюрьмы! Я узнала это совершенно случайно, но теперь думаю только об этом. Спартак на свободе! Каким он стал за шесть лет заключения? Одному Богу известно, в какого человека он мог превратиться! Да и не хочу я этого знать! Между нами уже давно всё кончено. И Алиса – моя дочь! Моя… и моего мужа. Нужно позвонить в полицию! Немедленно. Замираю на месте и достаю…

Хотя, пожалуй, это просто я так воспринимала город. Его неприветливый вид стал следствием моих тревог, волнений и печали, а облачная погода лишь подчеркивала тотальную апатию, сковывая настроение стальными тенями. Мне казалось, что вселенная расставляла свои темные карты, раскачивая сердце и гася в моем существовании и без того разрозненные искрами горения… Однако я продолжала искать надежду под незримым зонтом, мерцающую в серебряном свете уличных фонарей. Смеркалось. Дождь давно перестал, но…

– Хоть бы провалилась в звериную яму эта убогая! – голос сестры раздался прямо надо мной. – Ей и ритуал не светит, какая у неё дочь родится? Да и я старше, мне первой идти, а не этой… – Глупая, – веда Ламия никогда не лезла за словом в карман, воспитывала будущих ведьм крепкой палкой и злым наговором, – тебе Верховная мужика крепкого уже нашла, как луна уйдёт, так ритуал и проведём. А вот Нарина для другого нужна! Думаешь, слабосильная она? Зря-зря, семя на её рождение сильный маг дал. –…

Он радовался, что не перепутал название места и блюда, как это случилось с ним в первый приезд. Видимо, и вправду понемногу становился местным. Он вывел машину с территории отеля. Налево совсем близко лежал центр Аваноса, однако Антон повернул направо, на Гёреме. Небо по-прежнему болталось над ним серое, как тряпка, которой только что вытерли залежавшийся слой пыли. Сухая тряпка, безо всякого намёка на влагу. Антону доводилось видеть Каппадокию бесцветной, выгоревшей под жестоким летним солнцем,…

С досадой откидываю телефон на пассажирское сидение и сосредотачиваюсь на насущном. Глеб приедет, никуда не денется, он обещал. Через несколько часов возвращаюсь домой с кучей пакетов из кулинарии и, конечно, тортом мечты. И снова звоню супругу. Ему бы пора уже появиться, гости скоро придут, и я начинаю волноваться, не случилось ли чего в пути. Но снова меня постигает неудача. Более того, длинные гудки в конце переключаются на автоответчик, и с этих пор при следующих звонках автоответчик у Глеба…

Но Гоша не намеревался позволять шкету безнаказанно отползти. Отнюдь не намеревался! Нагнувшись, он резко схватил рыжего за ворот рубашки (с некоторым удовлетворением услышав треск рвущейся ткани) и выдал потрясающую по своей силе и выразительности матерную тираду (вряд ли в этой тираде хоть одно слово являлось цензурным). Еще большее удовольствие "Громобою" доставил неподдельный ужас, выплеснувшийся из голубых, едва не вылезших из орбит глазенок рыжего. Гоша уже занес над парнем ладонь, намереваясь…

Кристина недовольно откашлялась, но в знак согласия стала переодеваться. Они потратили еще около часа, подбирая другие вещи помимо красного мини платья, и вернулись к машине с несколькими бумажными пакетами. Кристина с громким вздохом уселась на свое место спереди, скинула с себя туфли и только начала поднимать согнутые в коленях ноги, как была вынуждена опустить их: – Не вздумай сидеть так в моей машине. – А что такое? У меня ноги ноют! – Сиди как хочешь, но не смей ставить ноги на кресло.…

Усаживаю дочь на стульчик. – Да вот, опять хрипит, – сокрушенно вздыхаю. Зоя улыбается доктору как родному. Мы с ней уже не в первый раз у него. Поначалу дочка сильно боялась незнакомого дядю, а теперь весело болтает ногами. Врач осматривает ее. – В легких чисто. Попьете сироп, который я вам выпишу, и через неделю можно уже идти в садик. – Спасибо, – киваю. А внутри нарастает нервозность. Мы выходим из кабинета. Мои мысли тут же возвращаются к той брюнетке. Ее слова и стервозный взгляд…

– Пять. А тебе? – девочка перестала трястись, она, словно попала под очарование моих глаз. – Много. Я на десять лет тебя старше! Ладно, я пойду, тебе со мной нельзя. – Не бросай меня, я хочу кушать. – И что? Я тоже голоден, но в отличие от тебя не ною! Раз ты осталась на улице, учись справляться с трудностями! – начинаю буквально воспитывать её. – А как? – Для начала не ной! Ложись спать в тот бак, утром может кто-то подберёт и возьмёт к себе! Прощай! – хочу уже уйти, как она снова меня…

– Мама, смотри, как тут интересно! – начал тормошить Алису сын. «Свет не померк, просто я сильно зажмурилась», – дошло до неё. Приоткрыв один глаз, Алиса вновь зажмурилась и сделала пять глубоких вдохов и выдохов. Она по-прежнему мёртвой хваткой держала Ивана, главное сейчас не начать истерить, только не при сыне. Три тёмные фигуры плавно слились, превратившись в одного человека. Бывший тройник скинул капюшон и, встав перед Алисой на одно колено, торжественно произнёс: – Достопочтеннейшая Лидия…

Бывало, до спазма в горле скучая по отцу, Мартин пытался вообразить, насколько все могло сложиться по-другому. Но даже в такие моменты не позволял себе испытывать сожалений – это было бы неблагодарностью. Он понимал: давняя потеря поспособствовала обретению собственных смыслов. На запотевшем стекле медленно проявлялось пятно, и Мартин ощутил жар внутри, увидев лицо своего деда, взирающего из зеркала пристальным, изучающим взглядом свинцово-коричневых глаз. – Здравствуй, – Мартин подмигнул отражению,…

Забавно, конечно, жить в столь роскошном доме и питаться овощными похлебками. Есть в этом что-то ироничное. Но на самом деле мне было совсем не до веселья. За последние полгода я распродала все личные вещи, которые имели хоть какую-то ценность. Торговать предметами, которые принадлежали моей тете, не позволяли ни совесть, ни закон. Даже если бы я решилась на такое, за продажу чужого имущества полагалась тюрьма. Тетя никогда не жалела денег на индивидуальные заказы. И дом под нее разрабатывали,…

Злость и обида переполнили ее до краев. Она сетовала на судьбу и пыталась понять, почему та обошлась с ней таким жестоким образом. Кира не могла злиться на отца. Она помнила его добродушным, улыбчивым человеком, возвращающимся с работы с мягкой игрушкой из игрового автомата, и старалась цепляться за это воспоминание, вытравляя из памяти всё остальное. Он не всегда был эгоистом. Таким его сделала болезнь, которую он не хотел признавать. Отец не смог справиться с гибелью мамы и попытался убежать…

Глава 1 Сидя за своим стареньким письменным столом перед чистым листком бумаги, неосознанно постукиваю карандашом по столешнице. Сегодня наш выпускной. Очень знаменательный и важный день для меня. Сколько раз в своих мечтах я проживала этот день – и не сосчитать. Каждый раз мое богатое воображение подкидывало новый вариант развития событий. И каждый последующий был лучше, веселее, красочнее, чем предыдущий. Но ни в одном из них я не планировала одиночество. Так вышло, что родители не дожили…

Точнее сказать, случилась Луна Джейд Максвелл. Мы пока что не планировали заводить детей. Нам с Джессикой хотелось пожить для себя, прежде чем создавать семью. Как там говорится, «хочешь рассмешить бога…»? Не успели еще высохнуть чернила на моем контракте со звукозаписывающей студией, как я нашел Джессику, стоящую на четвереньках в ванной и сжимающую в руке положительный тест на беременность, пока по ее щекам струился нескончаемый поток слез. Было ли время подходящим? Конечно, нет. Особенно учитывая…

Любовь..? Начало и конец? 13 сентября 2001 г. Поздний сентябрьский вечер. Они сидели на лавочке, в маленькой, спрятавшейся в глубине сада, веранде территории детского сада. Снова это волнующее чувство одиночества. Блондин рассказывал что-то, прикуривая сигарету*(см PPS). Маша взяла зажигалку и кокетливо щёлкнула пьезой перед его лицом. Огонёк вспыхнул и погас, раздражая глаза, привыкшие к темноте. Он принял вызов и попытался отнять зажигалку, вскакивая с места и удерживая…

– От шестидесяти и выше, – я повернула анкету обратно к хозяйке. – Вы замужем? – Да. Женщина задала еще вопросов пять-шесть, касавшихся кремов, которыми я мажусь, и полезла в сумку за пробниками. – Не надо, оставьте себе, – я решительно помотала головой. Кремами этой фирмы я не пользовалась и пользоваться не собиралась даже в страшном сне. Мне стало полегче. Я допила свой чай и направилась к выходу из здания. К сожалению, я успела удалиться от дверей, ведущих на свободу, на приличное расстояние.…

Они смотрели друг на друга – глаза в глаза. Игривый взгляд Роланда постепенно сменился на серьёзный, и его рука потянулась к её подбородку. Сухие губы мгновенного затерялись на фоне влажного, глубокого поцелуя с привкусом ментоловых сигарет. Он причмокнул губы Аннель и, не отодвигаясь, возбужденно прошептал: – Я и правда могу войти? – Какой двусмысленный вопрос, – усмехнулась она, где-то на задворках затуманенного поцелуем и вином сознания отмечая, как позже ей будет стыдно за эту мимоходом брошенную…