Книги из серии "Агата Кристи. Собрание сочинений в 20 томах"

Джон занимался некоторое время адвокатской практикой, но жизнь сельского сквайра была ему больше по нутру, и вскоре он тоже поселился под родительским кровом. Два года назад он женился и теперь жил в Стайлз вместе с супругой, хотя я сильно подозреваю, что он предпочел бы получить от матери большее содержание и обзавестись собственным домом. Однако миссис Кавендиш была из породы людей, которые строят жизненные планы не только для себя, но и для окружающих, и имела все основания предполагать, что не…

Первое, у самых ворот, было предназначено старому другу и товарищу капитана Джону Барнэби, остальные постепенно были проданы тем, кто по необходимости или по доброй воле хотел жить практически вне мира. Само селение состояло из живописных, но обветшалых коттеджей, кузницы и расположенных в одном здании почты и кондитерской. До ближайшего города Экземптона было шесть миль, и на крутом спуске пришлось установить столь часто встречающийся на дорогах Дартмура знак: «Водитель, будь осторожен, сбавь скорость!»…

– Совершенно верно, – согласился Пуаро. – Вы, видимо, остановитесь в Стамбуле на несколько дней? – Mai oui. [1] Мне не случалось бывать там. Было бы очень жаль проехать мимо, вот так. – И он выразительно щелкнул пальцами. – Я не спешу и могу посмотреть город. – La Sainte Sophie [2] удивительно красива, – сказал лейтенант Дюбоск, который в жизни не видел этого собора. Свирепый порыв ветра заставил мужчин поежиться. Лейтенант Дюбоск украдкой бросил взгляд на часы. Без пяти пять – всего…

Мисс Кора сразу его вспомнила. «Да ведь это Лэнском!» – воскликнула она, словно была очень рада его видеть. В детстве они все его любили – прибегали к нему в буфетную за желе и шарлоткой. Тогда все знали старого Лэнскома, а теперь его почти никто не помнит. Младшее поколение смотрит на него как на обычного дворецкого, который торчит в доме с незапамятных времен. Впрочем, и он не слишком их различает – для него они всего лишь компания незнакомцев, прибывших на похороны, притом весьма потрепанная.…

Подошло время чаепития, и холл был полон. Впрочем, чай подавался не только в холле. Была еще ситцевая гостиная, курительная комната (из неких тайных соображений, предназначенная только для мужчин), с широкими креслами прекрасной кожи, и две читальни, куда постоялец отеля мог привести своего приятеля и уютно поболтать в уголке, а если надо, то и написать письмо. Но кроме этих приятностей эдвардианской поры имелись и вынужденные уступки современности, особо не рекламируемые, однако известные тем, кто…

– Вот уж никогда бы не подумал, право, – тихо проговорил он, покачав головой. Заслышав шаги у себя за спиной, он обернулся. Высокий седовласый джентльмен отодвинул кресло и уселся в него. При взгляде на его немолодое, умное лицо, на котором лежала печать привычной доброжелательности, не возникало никаких сомнений относительно его профессии, словно на лбу у него было написано: «Врач. Харли-стрит». Сэр Бартоломью Стрендж весьма преуспел в своей области. Он был известным специалистом по нервным…

— Я знала, что вы не такой уж болван, каким кажетесь, — произнесла она. Ее смех был таким заразительным, что я не мог не рассмеяться сам, хотя мне едва ли могло понравиться слово «болван». Поведение девушки безусловно было как раз таким, которого я терпеть не мог, но это не значило, что я должен был представлять себя в смешном свете. Я решил проявлять снисходительность. В конце концов, она действительно была хорошенькой! — Ну вот! Теперь мы друзья! — объявила шалунья. — Признайтесь, что вы сожалеете…

— Теперь я знаю, что нужно делать, — уверенно заявил Бобби, но это было глубочайшим его заблуждением. Отличный удар клюшкой с железным наконечником, небольшая подсечка нибликом, и Бобби положил мяч. Теперь у него стало четыре очка, а у доктора Томаса всего на одно больше. Воспрянув духом, Бобби перешел к шестнадцатой метке. Опять он проделал все то, что делать не следовало, но на сей раз чуда не произошло. Получился потрясающий, великолепный, почти сверхъестественный срез! Мяч подскочил и исчез…

Искренне Ваша Анна Нэнси Оним». Наверху значился адрес: «Негритянский остров, Стиклхевн. Девон». Негритянский остров! В последнее время газеты только о нем и писали! Репортеры рассыпали многозначительный намеки, сообщали занятные сплетни и слухи. Правды во всем этом было, по-видимому, мало. Но, во всяком случай, дом этот построил миллионер, и, как говорили, роскошь там была умопомрачительная. Вера Клейторн, изрядно утомленная недавно закончившимся семестром, думала: «Место учительницы физкультуры…

– Думаю – да, – усмехнулся визитер. Едва они по обоюдному согласию перешли на английский, стало понятно, что это родной язык графа. Павлович удобно расположился в кресле напротив Надины и чуть расслабился. – Вы правда были сегодня в ударе, – заметил граф. – Поздравляю. – И все же, – вздохнула женщина, – мне как-то не по себе. Мое положение уже совсем не то, что раньше. Подозрения, вспыхнувшие во время войны, так до конца и не рассеялись. – Но ведь обвинение в шпионаже вам так и не было предъявлено?…

Мисс Тэйлор недоверчиво хмыкнула: – По-моему, он очень интересный молодой человек! – Я передам ему ваши слова! – О, мистер Кейд, можно ли быть таким фривольным! Как вам могло такое прийти в голову? А как он назвал вас? Джентльмен Джо? – Да. – А разве вас зовут Джо? – Мне кажется, вы прекрасно знаете, что меня зовут Энтони, мисс Тэйлор! – Да ладно вам! – кокетливо хихикнула мисс Тэйлор. Энтони уже хорошо освоился со своими обязанностями. Кроме организации экскурсий, ему надлежало успокаивать…

Одной из последних она имитировала Сильвию Уилкинсон – талантливую молодую американскую актрису, хорошо известную в Лондоне. Номер был продуман замечательно. Банальности, слетавшие с ее уст, наполнялись удивительно мощным чувством, и вам помимо вашей воли начинало казаться, что каждое сказанное ею слово обладает глубоким смыслом. Ее голос, изысканно смодулированный, с хрипловатой трещинкой, завораживал. Сдержанные жесты, исполненные непередаваемой значительности, фигура, как бы колеблемая невидимым…

— Но что же мне делать дальше? — сказал Люк. — Вы не должны были здесь выходить, вы нарушили правило, — повторил укоризненно тугодум-носильщик. — Допустим, что это так, — философски заметил Люк, — но ошибка уже произошла, прошлого не вернешь, и вы, как служащий железнодорожной компании, что могли бы мне посоветовать? — Вы спрашиваете, что же лучше всего предпринять? — Да, — подтвердил Люк, — именно в этом заключается моя просьба. Какой ближайший поезд останавливается на этой станции и когда?…

Леди Кут не разделяла восторгов своего мужа, ей всегда было очень одиноко. В первые годы замужества единственным ее развлечением были разговоры с горничной, да и потом, когда вместо одной служанки стало три, она общалась исключительно с прислугой. Теперь у нее была куча горничных, и дворецкий, благообразный, как архиепископ, и несколько вышколенных лакеев, и с десяток увиливающих от работы судомоек и кухарок, и заморский шеф-повар с “характером”, и, наконец, экономка внушительных размеров, кряхтевшая…

— Мне тоже, — сказала София. — С другой стороны, продолжал я, — думаю, мне следует объяснить тебе, как я… Ну… Отношусь… — Но без неуместной лирики? — пробормотала София. — Милая… Разве ты не понимаешь? Я все время стараюсь не сказать, что люблю тебя… Она прервала меня. — Я все понимаю, Чарлз. И мне нравится твоя забавная манера делать предложения. И конечно, ты можешь навестить меня по возвращении… Если еще захочешь… Теперь наступила моя очередь прервать ее. — Захочу, вне всяких…

– Артур, ты слышал, что она сказала? – Разумеется, – отозвался он сонно. – И я полностью согласен с тобою, Долли. Он намеревался спать дальше. Миссис Бантри потрясла его за плечо: – Да слушай же! Мэри сказала, что в библиотеке лежит труп. – Что лежит? – Труп. В библиотеке. – Кто сказал? – Мэри. Полковник Бантри решил проблему с маху: – Вздор, дорогая! Тебе все приснилось. – Нет. Мне тоже поначалу хотелось ущипнуть себя. Однако Мэри входила сюда в самом деле. И она это сказала.…

Его вновь охватило желание очутиться в одиночестве на просторах вельда, под горячим солнцем… Он вгляделся в обитателей купе. И вдруг у него даже перехватило дыхание. Эта девушка была совсем другой. Черные волосы, кожа цвета густых сливок, глаза такой глубины, что в них отражалась ночь. Печальные глаза гордых южан… Что эта девушка делает здесь, в поезде, среди серых людей, зачем ей ехать в тоскливые, удаленные от моря районы Англии? Она должна оставаться на балконе с розой в губах, гордо подняв…

1. Ирис Марло I Ирис Марло вспомнилась Розмари, ее сестра. Почти год Ирис подавляла в себе эти видения. Терзающие душу — чудовищные! Синеющее в предсмертной агонии лицо, скрюченные судорогой пальцы… Такой стала Розмари, еще накануне сверкавшая ослепительной красотой. Впрочем, слово «сверкавшая», может быть, и не правильное. Она болела инфлюэнцей — была подавлена, угнетена… Расследование это подтвердило. И сама Ирис все засвидетельствовала. Не поэтому ли было вынесено заключение о самоубийстве?…