Книги из серии "Кот, который..."

Эти ежедневные шумные игры, отдых на мягких, как пух, подушках, прогулки по пожарной лестнице, двухразовое питание и составляли суть жизни Фут-Фэта. Но однажды в воскресенье он почувствовал неприятное отклонение от этой обычной домашней рутины. Воскресные газеты, как правило разбросанные по полу в библиотеке, чтобы он мог их рвать когтями на мелкие кусочки, на сей раз лежали аккуратно сложенными на столе. Весь дом заполонили цветы, которые Фут-Фэту запрещалось жевать. Первая нервничала, а Второй…

Добавим, что в США по следам серии были выпущены книга рецептов («Кот, который… Книга рецептов»), книга загадок («Кот, который… Книга загадок»), справочник-путеводитель («Кот, который… Путеводитель»), а также пародия «Кот, который убил Лилиан Джексон Браун». Последняя у поклонников Браун успехом не пользуется. Кот, который читал справа налево Один Джим Квиллер, чье имя настораживало наборщиков и корректоров в течение двух десятилетий, явился к главному редактору газеты «Дневной прибой»…

– Вот оно как, – доложил Квиллер коту. – Если я вломлюсь в кабинет Перси и решительно потребую поменять мне задание, то, вероятно, вылечу на улицу. Излюбленный его аргумент. А я не могу себе позволить стать безработным – во всяком случае сейчас, пока не подсобрал деньжонок. Коко ловил каждое слово. – В худшем случае я, пожалуй, могу получить работу в «Утренней зыби», но мне тошно работать на эту скучную простыню. Глаза Коко были огромны и полны понимания. – ЙЯУ, – мягко сказал он. – Хотел…

– Когда Коко понял, что мы собираемся делать, он превратился в пушистый смерч. Он оказался у ветеринара на шее, ассистент схватил его за ноги, а я за хвост, но Коко вывернулся. Потом он слетел со стола и бросился в собачий питомник. Два ветеринара и мальчик, следившие за собаками, бегали за ним вокруг клеток. Собаки лаяли, люди кричали, кошки чуть не сошли с ума. Коко запрыгнул на верх кондиционера, взлетел на восемь футов от пола и, смотря вниз, сказал всё, что он о нас думает. Если вас никогда…

– Арчи! Что случилось? – спросил Квиллер. – Я не верю собственным глазам! – И, опустив на стул своё весьма обширное тело, он застонал. – Дело в том, что в клуб принимают и женщин, – невозмутимо начал Райкер, – а они назначают себя в административно-хозяйственный комитет и наводят здесь уют. Это называется обратимые нововведения. На следующий год хозяйственный комитет может содрать обои со стен и ковер с пола и вернуться к прежней грязи и запущенности… – Ты говоришь так, как будто тебе всё это…

Он смущённо спросил: – Вы мой доктор? – Да, и более того… гораздо более, – слегка подмигнув, ответила она. В этом опять слышалось что-то знакомое. «Это моя жена? Я женат? Я оставил семью?» Появилось чувство вины, как будто он уклонялся от ответственности за что-то. – Вы… вы моя жена? – нерешительно спросил он. – Пока нет, но я работаю в этом направлении. – Она поцеловала свободное от бинтов место на лбу. – Ты всё ещё чувствуешь слабость, не так ли? Но скоро всё будет в порядке. Он взглянул…

– Я ожидал большего сочувствия и уважения, – заметил их хозяин. Квиллеру было лет пятьдесят, и он переживал переломный момент в своей жизни. Бывший столичный житель, теперь он стал обывателем Пикакса, городка с населением в три тысячи человек. Прежде – журналист, вкалывающий за очень скромное жалованье, теперь – миллионер, единственный наследник Клингеншоенов, основа состояния которых была заложена в девятнадцатом веке. Наследство, отошедшее к нему по завещанию, включало большой особняк на Мейн-стрит,…

– Ладно, Броуди, – ответил он. – Мне как, явиться на пост и сдаться? Или ты пришлёшь фургон с наручниками? – Оставайся на месте. Сейчас буду, – сказал начальник полиции. – Это по поводу твоего кота. Он резко повесил трубку. И вновь всевозможные предположения завихрились в голове Квиллера. Неужели сиамцы нарушили чей-то покой? Да, это были изнеженные домашние кошки, но Коко отличался высокодецибельным воем, а крик Юм-Юм мог воспроизвести только синтезатор. Любого из них в тихий день при открытых…

У Квиллера вошло в привычку обсуждать свои дела с котами. Это было лучше, чем разговаривать с самим собой, и его слушатели, казалось, получали удовольствие от звука человеческого голоса, который действовал на них умиротворяюще. Юм-Юм, очаровательная маленькая кошечка, замурлыкала. Коко, кот, издал пронзительное двусмысленное «йау-у-у!». – Что вы хотите этим сказать? – спросил Квиллер. Получив непостижимый взгляд голубых глаз в ответ, он расправил усы и продолжил: – У меня есть три причины, чтобы…

Однако это не был очередной пьянчужка. Мне показалось, что это Айрис Кобб, хотя её голос – обычно такой жизнерадостный – явно дрожал, и я почувствовал, что с ней что-то неладное. – Извините, что звоню так поздно, мистер К., но я… мне ужасно не по себе. – Что случилось? – быстро спросил я. – Я слышу… у меня в доме какие-то странные звуки, – всхлипывая, сказала она. Миссис Кобб жила одна на старой ферме довольно далеко за городом, где шум – вещь необычная, а ночью любой шорох кажется странным.…

– Что же теперь станет с Коко и Юм-Юм! – вскрикнула Лори Бамба, секретарь Квиллера. В Мускаунти кошек было предостаточно – и амбарных охотников, и обыкновенных диких котов, и ухоженных любимцев, – но не было среди них столь избалованных, как двое сиамцев Квиллера, и настолько необычных, как один из них, по имени Као Ко Кун, или попросту Коко. Аристократические уши, длинные усы, неподражаемый нос и непостижимый взгляд давали Коко возможность видеть невидимое, слышать неслышимое и чувствовать неосязаемое.…

В прежние времена в амбаре хранили яблоки, выжимали сок для сидра и делали яблочное повидло. Все последние годы это огромное, с восьмигранной крышей, похожее на собор сооружение пустовало. Для того чтобы сделать его обитаемым, нужно было вложить немало средств в реконструкцию. Тем не менее Квиллер поселился там, и к его немалому удовольствию оказалось, что в тёплые и сырые дни амбар до сих пор источает аромат «голдена» и «джонатана». В один из таких тёплых и сырых дней, а точнее сказать, десятого…

Более двухсот друзей и поклонников собралось по случаю получения им наследства в танцевальном зале старой гостиницы, почему-то носившей название «Нью-Пикакс отель». Позвякивая кубиками льда в стакане с имбирным элем. Квиллер переходил от одной группы гостей к другой, принимая поздравления и не забывая наведываться к стойке бара, заполненной угощениями, соответствующими представлениям ресторатора гостиницы о вечеринке. Наследник Клингеншоенов выделялся в любой компании: шести с половиной футов роста,…

Он немедленно позвонил шефу пикаксской полиции и попросил обеспечить безопасность Полли. Затем, отменив все дальнейшие планы на отдых, рванул обратно в далекий Мускаунти со скоростью, вызвавшей неудовольствие двух мяукающих пассажиров на заднем сиденье и приведшей в боевую готовность дорожные патрули четырёх штатов. Домой он прибыл в понедельник после полудня и, выгрузив кошек вместе с их мисками, поспешил к Полли. Он отправился в библиотеку пешком прямиком через лес и подошёл к ней с тыла. Среди…

Голос его звучал приглушенно от того, что при дыхании он прикрывал рот ладонью. — В студии темно, ничего не видно! Нестерпимо жарко! Вой ветра заглушает всё!.. Оставайтесь с нами! Неожиданно диктор вскочил, опрокинув стул, и, тотчас нагнувшись к самому микрофону, закричал: — Он достиг нас! Стена огня! Огненный шквал катится по Мейн-стрит! Пикакс охвачен пламенем! Освещение студии померкло. Держась за стены и кашляя, диктор добрался до двери, нашарил ручку и, спотыкаясь, выбрался…

За два дня до путешествия «Двенадцати очков» судьба острова Завтрак стала предметом жаркого спора на материке, где в «Старой мельнице» обедали четверо старых приятелей. — Поднимем тост за новое пристанище на Грушевом острове! — воскликнул Арчи Райкер, издатель местной газеты. — За лучшее, что когда-либо было в Мускаунти! — Жду не дождусь повидать эти места, — сказала Полли Дункан, директор пикаксской публичной библиотеки. — А давайте переберемся туда вчетвером как-нибудь на уик-энд и остановимся…

Так начался первый пробег Ламбертаунского прогулочного поезда… Никто и не подозревал, что он станет последним. Мускаунти, находящийся в четырёхстах милях к северу откуда бы то ни было, имел богатую историю, а благодаря железным дорогам считался перед Первой мировой войной самым процветающим округом штата. На добыче угля, продаже леса и перевозках многие семьи здесь сколотили крупные состояния, которые либо перешли в руки потомков, либо были успешно растрачены самими основателями династий. И лишь…

В числе прочих её присутствие в городе озадачило одного журналиста – высокого симпатичного мужчину с романтически седеющей шевелюрой, задумчивыми глазами и роскошными усами, также с проседью. Его звали Джим Квиллер, для друзей он был просто Квиллом, а горожане уважительно и любовно величали его мистером К. Дважды в неделю в местной газете «Всякая всячина» появлялась его колонка, а когда он жил в Центре (так местные жители окрестили столицу штата), на его счёту значился приз за лучшую криминальную…