Книги из серии "Майкл Шейн"

Когда он вошел, Эллен повернулась к нему спиной и, улыбнувшись, через плечо произнесла: – Эти проклятые мелкие пуговки на спине. Герб, будь добр, застегни. Он поставил графинчик с мартини на стеклянную поверхность комода. – С удовольствием, дорогая.– Он подошел к ней и начал застегивать блузку сверху вниз, от шеи до тонкой талии. – Интересно,– пробормотал он, касаясь губами ее волос,– почему ты выбрала в дорогу именно эту блузку? Кто же будет тебе ее расстегивать? – Я могу ее и сама расстегнуть,…

Но от­ку­да на бор­ту «Ка­риб­с­кой кра­са­ви­цы» по­яви­лись све­то­фо­ры и ав­то­мо­би­ли? Ухватившись за спин­ку кро­ва­ти, он с тру­дом встал и, ша­та­ясь, доб­рал­ся до сте­ны. Дер­жась за нее, Ар­тур мед­лен­но дви­нул­ся впе­ред, в по­ис­ках вык­лю­ча­те­ля. В ту­але­те ему уда­лось за­жечь свет. В гла­зах по­яви­лась не­вы­но­си­мая резь. Сжав го­ло­ву ру­ка­ми, Ар­тур ог­ля­дел из ту­але­та гряз­ную ком­на­туш­ку. В ней бы­ло толь­ко од­но ок­но, зак­ры­тое выц­вет­шей што­рой­, пле­те­ный…

Литтл со вздохом поднялся из-за стола. – Интересно, когда же американцы научатся хорошим манерам? – спросил он. – Надеюсь, никогда,– Анна взяла со стола салфетку, на которой Литтл подсчитал оставшиеся ему часы жизни.– Думаю, вам не следует оставлять на столе записок с секретными формулами. – Не с формулами, а с формулой,– поправил Литтл.– В моей профессии больше нет секретов. Все дело в деньгах. – Серьезно? – Серьезней некуда. Дайте эскимосам достаточно денег, снабдите их соответствующими пособиями…

– Ты даже не знаешь, встречается ли она с Эймсом. Если я правильно тебя понял, у ее мужа нет ничего, кроме подозрений. Она ведь ни в чем не призналась Ральфу, так? – Вроде бы нет. Я даже не уверен, прозвучало ли обвинение в измене. Прошлой ночью Ральф был пьян в стельку. Он был практически невменяем, но абсолютно убежден в том, что Уэсли Эймс заигрывает с его женой, а она отвечает взаимностью. Ральф в точности не знает, удалось ли им хоть раз переспать вместе, и это приводит его в бешенство.…

Дверь открыла Роза Хеминуэй, привлекательная вдова немногим старше тридцати лет. Светлые волосы доходили ей до плеч; она была одета в обуженные зеленые брюки и рубашку из того же материала. Пэйнтер подавил желание сглотнуть слюну. Он впервые видел ее в брюках, и выглядела она очень эффектно, хотя, подумал Пэйнтер, залезть в эти брюки потребовало от нее немалых усилий. – Как вы быстро, мистер Пэйнтер,– улыбаясь, сказала она.– Я думала, что услышу сирену. – Я не всегда ею пользуюсь,– сказал Пэйнтер.…

Но они сегодня были очень осторожны. Вероятно, боялись, что их подслушает дежурная телефонистка. Подумаешь! Очень-то ей нужно их подслушивать, с негодованием подумала Эвелин. Как будто ей больше нечего делать, только слушать их глупые разговоры. Мисс Пэйн просто сказала, что она нашла газету, о которой говорила сегодня днем, и, если мистеру Друду она еще нужна, он может подняться к ней на четвертый этаж. И мистер Друд прослюнявил в трубку, что с радостью зайдет к ней, и не будет ли мисс Пэйн возражать,…

Но они разговаривали очень осторожно. Как будто считали, что сидящей внизу телефонистке нечего больше делать, как подслушивать их разговор. Мисс Пейни сказала, что нашла статью, о которой они говорили сегодня днем. Не хочет ли мистер Слин зайти к ней и взять эту газету? А мистер Слин, брызгая слюной, уверял, что это доставит ему огромное удовольствие и, если мисс Пейни не возражает, он закажет что-нибудь выпить. Мисс Пейни ответила, что у нее найдется лед к напиткам. В том-то и штука, решила Эвелин,…

– Заткнись! – рявкнул Шейни, не сводя глаз с бескровного лица адвоката. – Что ж, я не намерен оставаться здесь и выслушивать оскорбления. Томас встал и двинулся к двери, но Ларри вскочил и преградил ему дорогу. – Не обращайте на него внимание, мистер Томас. Майкл скоро остынет и передумает. Все уладится. Я поговорю с Грэйнджем и все устрою. – Надеюсь, – бросил Томас и вышел, не прощаясь. Кинкэйд рухнул на стул. – Боже мой, Майкл! Ты хоть знаешь, кто это был! Шейни тряхнул головой. Его энергичное…

Шейн потряс кулачищем перед разверстой пастью хищницы, и та вильнула в сторону. Над ним (или под ним — смотря откуда взглянуть) извивалась волнистым пятном медуза. Шейн уклонился от небольшого, упорядоченного косяка рыб-мечей, но тем не менее произвел на них впечатление разорвавшейся бомбы: мечи бросились врассыпную. Если верить картам, подводные рифы в этом месте находятся на глубине восьмидесяти футов, с сильным обмелением к востоку. Но Шейн рассчитывал набрести на какую-нибудь впадину, чтобы…

— Ваш отчим, насколько я понимаю? — Да, — торопливо подтвердила она. — Он перенес удар четыре месяца тому назад в Нью-Йорке… всего через месяц после того, как женился на моей матери. Сама я находилась в Европе. Ко времени моего приезда врачи посоветовали ему перебраться поближе к теплу, и таким образом мы оказались в Майами. Мистер Брайтон, доктор и его сын. — Сын Брайтона или его врача? — уточнил Шейн. — Сын мистера Брайтона от первого брака. Кларенс. Моя мать была вынуждена…

— Минуточку, — умоляюще заговорил молодой адвокат, — ты же не знаешь всего, Майкл. Мистер Томас не приходил ко мне. Ко мне сначала обратился Грэйндж. — Гарри Грэйндж? — Да, ты же его знаешь, правда? Он попросил меня связаться с мистером Томасом. — Это еще хуже, — проворчал Шейни, — ты закладываешь своего клиента, как дешевый фискал. Удивляюсь тебе, Ларри. Кинкэйд потупился и закусил губу. Он собрался было что-то объяснить, но Эллиот перебил его: …

Эвери долго тряс мою руку и назойливо пытался поставить мне стаканчик. Я имел глупость согласиться. Он осведомился о тираже моих книг, с понимающим видом покачал головой, пробормотав «жалкая цифра», и заявил, что у меня явно не хватает пикантных сцен. Я пожал плечами, опорожнил поднесенный стакан и отошел, вновь погрузившись в одиночество и тоску. Я в третий раз наполнял свой стакан коньяком из бутылки, которую бармен по моей просьбе оставил подле меня, когда услышал, как кто-то слева сказал приглушенным…

— Алло? Я слушаю! — сказала Эвелин. Ей ответил женский голос, прерывистый и сдавленный: — В триста шестнадцатом мертвый человек! Убийство. Сюда! Скорее! Послышался щелчок, и связь прервалась. Эвелин так и застыла, разинув рот и не отводя взгляда от панели. Звонили из комнаты мистера Друда, триста седьмой. Штеккер был воткнут в гнездо именно этого номера. Женщина сказала триста шестнадцатый, но вызов последовал, вне всякого сомнения, из триста седьмого. Наверное, Эвелин плохо…

— Скажи своему боссу… — зарычал Шейн, но в трубке уже слышались лишь короткие гудки. Он медленно опустил трубку и рассеянно потянул себя за мочку левого уха. Ванда Уэзерби?.. Вряд ли можно забыть такое имя. Шейн был абсолютно убежден, что раньше никогда не слышал об этой женщине, и решил выбросить этот разговор из головы. Развалившись в старом скрипучем кресле и поудобнее вытянув свои длинные ноги, он закурил сигарету и почувствовал приятную расслабленность. Спать уже не хотелось. …

Допив бокал, она заторопилась. Шейн допил свой коньяк, сделал глоток ледяной воды, после чего поднялся. Взяв Люси под руку, он стал проталкиваться вместе с ней к выходу. В тот момент, когда они практически достигли цели, дверь широко распахнулась, и в зал влетел высокий неряшливого вида тип в шляпе, сдвинутой на макушку. Это был Тим Рурк — репортер газеты «Майами Ньюс», старый друг Майкла Шейна. — Эй, Майкл! Уже объявили посадку на твой самолет, ты знаешь об этом? Я боялся, что не успею…