Книги из серии "Переходный возраст"

Снимаю темные очки и смотрю ей в глаза. Грустно и чуть укоризненно. Ее лицо наконец сморщивается в плаче. Слезы капают на стол. Она зажмуривается. Я говорю ей: – Знаешь, что теперь надо сделать, чтобы его мама тебя простила? – Что? – Надо проглотить стеклышко. *** Правило номер один. Никакого криминала, никакого физического вмешательства. Только естественный ход вещей, слегка скорректированный нами. Если вам нужно просто кого-то убрать – найдите наемного убийцу. Мы занимаемся другим. Мы делаем…

Я ухожу с фабрики и думаю, что, скорее всего, больше никогда в жизни не встречу менеджера. И это очень хорошо. Потому что он знает обо мне слишком много. Если бы на протяжении этого месяца я каждый день приходила не на фабрику, а в церковь, священник, исповедующий меня, наверное, узнал бы о моей жизни меньше. Кроме того, священнику я бы не смотрела в лицо. В молодое, довольное, резиновое лицо. *** Я возвращаюсь домой, ставлю коробку в коридоре, снимаю обувь, иду на кухню. Открываю дверцу холодильника,…

Во время чая зазвонил телефон. – Саша, сними трубку, тебе ближе. Саша выждал ровно четыре звонка и сказал: “Вас слушают” – на отцовский манер. – Алло? Алло? – сквозь слабый треск сладко чирикал чужой женский голос. – Пожалуйста, позови к телефону папу. С хрустом дожевывая кусок вафельного торта с орехами, отец прислонил довольное лицо к трубке: – Вас слушают. Нет, вы не туда попали. Да, попробуйте позвонить по другому номеру. Через пять минут “К Элизе” тоскливо занудела из кармана отцовских…

Аккуратно, чтобы не просыпать остатки закус­ки, улегся. Утром Дима проснулся с привычной голов­ной болью и совершенно новым тошнотворным ощущением, что накануне он случайно прогло­тил десятка два улиток, которые теперь медлен­но умирали у него в желудке, извиваясь в по­следней агонии. Вчерашний толстяк в купе дей­ствительно наличествовал. Впрочем, свою крышку он, видимо, уже отыскал и приладил на место: голова выглядела вполне буднично и яйцевидно. Дима неприветливо сполз с верхней полки, покачиваясь,…

Ко мне прижимается невысокий, изящный молодой человек. У него очень волосатые руки – кисти рук. Все пальцы покрыты курчавыми черными волосками, и даже на ладонях, кажется, видна темная поросль. Лицо чисто выбрито, но синеву, предвещающую скорую щетину, не скроешь; эта плодородная синева поднимается до самых глаз. Странно, думаю я, столько растительности на таком юном лице – куда естественнее выглядело бы ее полное отсутствие, гладкая нежно-розовая кожа… Двери поезда захлопываются и опять открываются.…

Я очень много для нее делал. Многим пожертвовал. Я никогда не проветривал помещение – ей от этого становилось не по себе. Думаю, кроме меня никто не смог бы находиться с ней рядом. Но я любил ее. Я позвонил матери и всем своим знакомым и попросил их больше никогда ко мне не приходить. Позвонил на работу и сказал, что увольняюсь. А потом перерезал телефонный провод. Я очень сильно ее любил. Так сильно, что иногда даже к ней прикасался. И обнимал ее. Она быстро росла. Очень быстро. За день вырастала…

*** Яша встал и пошел на кухню. Снова прижал руку к груди. Тишина, абсолютная тишина внутри. Включил электрический чайник – тот злобно зашипел, требуя воды. Яша набрал полный, снова включил. И вот тогда-то его охватила настоящая паника. “Если у меня действительно остановилось сердце, – подумал Яша, – значит, я сейчас умру. Через секунду. Ну – через две секунды. Я не успею выпить чай. Я, наверное, даже не успею взять с полки чашку”. Яша просеменил к кухонному шкафу и схватил чашку. Что ж, успел.…

У подростков в эту пору формируются вторичные половые признаки, пробуждается сексуальное влечение. Первый поцелуй, интимные прикосновения, петтинг, развитие сексуального воображения, формирование навыков полового общения — всё это пубертатный возраст подростка. В это время резко возрастает рост рискованного, неоднозначного поведения в поступках. Начинается формирование сексуального сценария, от которого в будущем будет зависеть успешность партнерских отношений. Некоторые расхождения…