Книги из серии "Причастные"

Для Белки осталась записка следующего содержания: «Уехал в Заячьи Уши. Возвращаться не намерен. Надоело все. Зое Васильевне и Марку Львовичу большой привет. Андрюшку забывать не буду. Миха. P.S. Забрал пушку и полторы штуки гринов. Остальное можешь тратить как хочешь». Остальное — это еще четыре штуки с хвостиком, которые как раз накануне вернул нам Майкл, державший их под восемь процентов. Три штуки мы собирались отдать Лене под десять на весьма долгий срок, так что Белке нашлось бы на что…

Для Белки осталась записка следующего содержания: «Уехал в Заячьи Уши. Возвращаться не намерен. Надоело все. Зое Васильевне и Марку Львовичу большой привет. Андрюшку забывать не буду. Миха. P.S. Забрал пушку и полторы штуки гринов. Остальное можешь тратить как хочешь». Остальное — это еще четыре штуки с хвостиком, которые как раз накануне вернул нам Майкл, державший их под восемь процентов. Три штуки мы собирались отдать Лене под десять на весьма долгий срок, так что Белке нашлось…

– Хорошо, — сказал я рассеянно. Теперь, на вечереющем пляже я как-то совсем не думал об этом. Странно. – Чего ж тут хорошего? — удивилась Татьяна. — Просто времени, похоже, не остается. Я вздрогнул от её последней реплики. Я вдруг вспомнил с магнитофонной точностью, что мы повторяем слово в слово собственный исторический диалог трехлетней давности. Однако для продолжения давнего спектакля требовался, как минимум, ещё один персонаж, который сейчас отсутствовал. Я привлек Татьяну к себе и прошептал:…

— Хорошо, — сказал я рассеянно. Теперь, на вечереющем пляже я как-то совсем не думал об этом. Странно. — Чего ж тут хорошего? — удивилась Татьяна. — Просто времени, похоже, не остается. Я вздрогнул от её последней реплики. Я вдруг вспомнил с магнитофонной точностью, что мы повторяем слово в слово собственный исторический диалог трехлетней давности. Однако для продолжения давнего спектакля требовался, как минимум, ещё один персонаж, который сейчас отсутствовал. Я привлек Татьяну к себе и прошептал:…

Конечно, это был Тополь, Леня Вайсберг-Горбовский собственной персоной. Смуглое до кирпичной красноты морщинистое лицо, седой ежик волос и — это была новость — такая же седая благородная небритость на щеках и подбородке. Он явно косил под Хемингуэя кубинского периода, даже одет был в мягкую рубашку с распахнутым воротом и легкомысленные шорты цвета хаки с яркими лейбаками теннисного клуба города Дуранго, штат Колорадо. В писательском вертепе трудно кого-нибудь удивить одеждой, прической или манерами,…

— Привет, Леня! Ты вот так и пришел сюда через весь город? — Нет, Миша, через весь город я ехал на лошади. И со мною вместе, естественно, были пятеро друзей с женами и двое слуг. Все — абсолютно трезвые. О, как точно он цитировал фразу из нашего диалога в день знакомства, состоявшегося примерно четыре года назад! И я почувствовал настоящую тревогу. — Что-то случилось, Тополь? — Да, Ясень, но случилось достаточно давно, а сегодня я прилетел сказать тебе, что ты не тем занимаешься. Хватит выяснять,…

Бледный, вспотевший, словно бы чахоточный фонарь высветил мокрые пряди её волос на плечах и большие темные, почти черные кружки сосков под тонкой и от воды совсем прозрачной тканью. Он почувствовал, что возбуждается сверх всякой меры, а меж тем они поднимались по бульвару молча, и было непонятно, идут они вместе или нет, тем более что во мраке под кронами деревьев он не мог видеть её глаз. И все-таки он знал: они идут вместе. Отныне и навсегда. Да, именно так: отныне и навсегда. Безумие. Полное…

И я решил сменить тему: — Вот, возвращаюсь в Россию насовсем. — Знаю, — кивнул он еще более равнодушно, чем по поводу моего технического замечания. — Слушай, с тобой неинтересно, — обиделся я. — Ты все на свете знаешь. — Ах, ну да! — подколол он. — Ты же преподаешь в Берлинском университете. Нравится читать лекции тем, кто ничего не знает? Потом бросил наконец свою дурацкую замшу в приоткрытую водительскую дверь, попал точно между ручкой передач и ручкой раздатки, и добавил уже серьезно:…