...Да поможет мне бог
Шрифт:
Луиза пожала плечами.
— Не знаю и знать не хочу. Вчера вечером мы поссорились и он ушел, хлопнув дверью. Я ждала его до двух часов ночи, а затем сложила свои вещи в саквояж и сняла комнату в гостинице «Шерри-Нидерланд».
— Я никак не мог дозвониться к нему, — сказал Спенсер.
— Тебе нужна новая гребенка, — заметила Луиза. Она встряхнула волосы, и они легли ей на плечи такими легкими, пушистыми волнами, словно дождь их и не коснулся.
Спенсер стоял у письменного стола, собираясь закурить. Увидев, что Луиза направляется к нему, он бросил сигарету, повернулся к ней спиной
— Не надо, — сказал Спенсер.
— Почему?
Он взял ее руки и мягко опустил их.
— Я должен во что бы то ни стало связаться с Лэрри. Это... это страшно важно.
Луиза не отодвинулась от него, но руки ее беспомощно упали, и он почувствовал, что она больше к нему не прижимается.
— Я не знаю, где он.
Спенсер подошел к письменному столу и закурил сигарету.
— По-моему, у него какие-то неприятности, — сказала она.
— А именно?
— Вчера, после обеда, к нему приходили два человека из ФБР. Около часа они разговаривали с ним наедине, но он отказался сообщить мне, о чем они беседовали. Он утверждает, что этот визит никакого отношения к нему не имеет, но я ему не поверила.
— Ну, если вы поссорились из-за этого... — начал было Спенсер.
Она быстро повернулась к нему.
— Не из-за этого. Совсем не из-за этого!
— Во всяком случае, — сказал Спенсер, — я могу тебя успокоить: они приходили к Лэрри из-за меня.
Она пристально на него посмотрела.
— Из-за тебя?
— Да, я нахожусь под следствием. Разве Лэрри ничего не говорил тебе?
Она покачала головой.
— Не понимаю. Какое следствие?
— А, это длинная история, — ответил Спенсер.
Она отвела взгляд и снова стала причесываться резкими, нервными движениями.
— Я не могла оставаться в гостинице, ну просто не могла. Я позвонила тебе, твой телефон был занят, и я решила, что ты дома. Мне не удалось найти такси, и я села в автобус, а остаток пути прошла пешком. — И не переводя дыхания, Луиза спросила:
— А что Лэрри сделал?
— Что ты хочешь сказать?
— Он чем-то подвел тебя, да? Вот поэтому-то ты и хочешь поговорить с ним. Это он виноват?
— В чем виноват?
— Ну, в том, что приходили эти... из ФБР. Это он виноват, да? Он что-то говорил о тебе... Он...
— Перестань болтать глупости, Луиза! — резко остановил ее Спенсер. — Ты не понимаешь, что говоришь.
— Я не понимаю?! — Она швырнула гребенку на пол, сделала несколько шагов к Спенсеру и взяла у него из рук сигарету. — Продолжай, продолжай доверять ему. Пусть он еще раз обманет тебя. Но не говори потом, что я тебя не предупредила. Никогда не говори.
— Луиза...
Она курила, глубоко затягиваясь.
— Он так ревнует меня к тебе, что уже не способен рассуждать здраво.
— У него нет никаких оснований для ревности, — сказал Спенсер.
— Нет, есть, — заявила Луиза. Высоко подняв голову, она смотрела ему прямо в глаза. — Я устала сейчас, Спенс, страшно устала. Каждый раз, когда мы остаемся с тобой наедине, оказывается, что я либо страшно
утомлена, либо истерична. А я не хочу этого. С тобой я хочу быть спокойной и... нежной. Настоящей женщиной, а не психопаткой. Я люблю тебя, Спенс, и всегда любила. Я хочу любить тебя и быть с тобой всю мою жизнь. — Она резко повернулась, подошла к балконной двери и выбросила окурок прямо под дождь. А затем начала смеяться.— В чем дело? — хрипло спросил Спенсер. Он боялся, что с ней начнется истерика... «Быть с тобой всю мою жизнь», — сказала она. Но это же неправда, и не может быть правдой.
— Иди сюда, посмотри, — позвала она Спенсера.
Она указывала на какой-то предмет. Он подошел и увидел свои ботинки, которые снял накануне вечером. Они превратились в мокрую бесформенную коричневую массу, но в них было сейчас что-то на редкость живое и выразительное, что-то родственное опоркам из комедиантского реквизита. Спенсер хотел было взять их, но Луиза его остановила. Обернувшись, он увидел, как разрумянилось ее лицо и как победно она на него глядит. Затем он почувствовал на своих губах ее губы, обнял ее и начал целовать.
Обнимая и целуя Луизу, он целовал свою юность, тысячи воспоминаний и все те ночи, которых никогда не было.
Он услыхал телефонный звонок, но не хотел выпускать ее из своих объятий. Когда телефон прозвонил в третий раз, она как-то сжалась и медленно от него отстранилась. Спенсер подошел к письменному столу и снял трубку.
— Можешь сказать ему, что я здесь, — сказала Луиза.
Спенсер взглянул на нее.
— Хелло?
В трубке раздался голос Мэри Шеппард:
— Хелло, босс, как вы себя чувствуете?
Он глубоко вздохнул:
— Чудесно.
Наступила короткая пауза.
— Это все, что я хотела спросить.
— Спасибо, Мэри, — сказал Спенсер. — Я надеюсь, вы читали сегодня утренние газеты?
— Да. И мне очень понравилась ваша фотография, босс. Я вырезала ее и наклеила на зеркало своего туалетного столика. — Затем другим тоном она сказала: — Я могу что-нибудь для вас сделать?
— Нет, — отозвался Спенсер. — Большое спасибо. Все нужно отложить до понедельника. Я очень тронут, что вы позвонили мне. Честное слово.
— Ну, хорошо, — ответила Мэри. — Стоимость этого телефонного разговора я поставлю в счет конторе, а то мать уже ворчит. Всего доброго, босс. — Мэри повесила трубку.
— Кто эта Мэри? — спросила Луиза. Она лежала, вытянувшись на кушетке, и смотрела на него.
— Мой секретарь Мэри Шеппард. Ты очень часто с ней разговаривала.
— У нее очень женственный голос. Она красива?
— Пожалуй, привлекательна в своем роде.
— Как это в своем роде?
— Ну...
— Вы когда-нибудь целовались?
— Нет, — ответил Спенсер, — мы никогда не целовались. Насколько мне известно, она любит одного человека.
— Зачем она звонила тебе?
— Она прочла всю эту чепуху в газетах и хотела узнать, не может ли мне чем-нибудь помочь. Это очень мило с ее стороны.
— Очень, — сказала Луиза. Она знаком подозвала его к себе и подвинулась, освобождая для него место на кушетке рядом с собой. Он сел, и Луиза взяла его за руку. — Я хочу, чтобы ты ее уволил.
Он улыбнулся.
— Непременно.