...Да поможет мне бог

— Я возражаю против вашего замечания, господин председатель, — запротестовал Спенсер. — По моему глубокому убеждению, я говорю по существу, когда указываю, что американский гражданин, если он только хочет сохранить себе жизнь, должен предать один из принципов, на которых был основан наш государственный строй...

Председатель снова застучал молотком. Волнение среди зрителей росло, и председатель стучал до тех пор, пока шум не стих. Корнел опять поднялся; стоя за спиной Биллинджера, он что-то торопливо ему говорил.

Спенсер откинулся на спинку стула. Ему казалось, что он выступал не так уж плохо. Все же ему удалось сказать кое-что из того, что он хотел сказать, когда шел сюда. Он испытывал сейчас то же самое, что не раз испытывал раньше в суде, защищая клиента, — холодное спокойствие и уверенность в логичности своих доводов; этот спор доставлял ему удовольствие. В эту минуту Спенсеру и в голову не приходило, что на карту поставлено само его существование. Он повернулся и взглянул на Майлса и Реда. Майлс сидел с плотно сжатыми губами и не сводил со Спенсера пристального взгляда, а Ред, раскрасневшийся и улыбающийся, смотрел на него с нескрываемым восторгом.

Корнел вернулся на свое место. Биллинджер подождал, пока он не уселся, а затем спокойным тоном произнес:

— Свидетель в дальнейшем будет соблюдать правила процедуры или ему придется отвечать за их нарушение. — Он сделал паузу и продолжал: — Для того чтобы ускорить рассмотрение дела, я задам вопрос свидетелю. Мистер Донован, вы когда-нибудь состояли членом коммунистической партии?

— Господин председатель...

— Опять вы за свое, мистер Донован! — воскликнул Биллинджер, повышая голос. — Комиссия с вами исключительно терпелива, но мы хотим, чтобы вы без всяких речей ответили коротко и ясно: да или нет? Конечно, — тут же оговорился он, — вы можете сослаться на предоставленное вам конституцией право и отказаться отвечать на этот вопрос. Вы имеете полное право так поступить.

Спснсср пожал плечами:

— Конечно, и тогда немедленно будет сделан вывод, что я был членом коммунистической партии.

Председатель молча смотрел на Спенсера.

— Я никогда не был членом коммунистической партии, сэр, — сказал Спенсер.

Биллинджер посмотрел на Корнела, тот кивнул головой и спросил:

— Мистер Донован, вы адвокат. У вас есть своя контора в Нью-Йорке?

— Да, сэр.

— И давно?

— Я открыл свою собственную контору около шести месяцев назад.

— А до этого?

— До этого я был младшим компаньоном адвокатской конторы «Арбэтт и Майлс» в Нью-Йорке.

— Долго?

— Около восьми лет.

— Вы ушли по какой-нибудь конкретной причине, мистер Донован?

— Я хотел иметь собственную контору.

— Следовательно, никаких других причин, ну, скажем, разногласий по вопросам деятельности фирмы или...

— Я знаю, что вы хотите сказать, мистер Корнел Мне нечего скрывать.

— А я и не сказал, что вы что-то скрываете, сэр.

— Я ушел из фирмы потому, что мистер Гордон Беквуд, находившийся в то время под следствием сенатской комиссии, обратился ко мне с просьбой быть его адвокатом.

— И для того, чтобы удовлетворить его просьбу, вы вынуждены были уйти из фирмы, так? Правильно я вас понял?

— Правильно, сэр. Мистер Арбэтт и мистер Майлс не хотели, чтобы фирма вела какие-либо дела политического характера.

— Спасибо, мистер Донован, — сказал Корнел и обратился к Биллинджеру: — Господин председатель...

— Да, благодарю вас, господин адвокат, — сказал Биллинджер. — Мистер Донован, вы, должно быть, приняли очень близко к сердцу дело Беквуда, если решились оставить весьма уважаемую адвокатскую фирму и...

— Да, сэр, — ответил Спенсер. — Я был убежден в невиновности Гордона Беквуда.

— Вы говорите — в невиновности Беквуда, мистер Донован? Если мне не изменяет память, мистер Беквуд обвинялся в принадлежности к коммунистической партии?

— Память вам не изменяет, господин председатель, — подтвердил Спенсер, сдерживая гнев.

Баллинджер свирепо взглянул на него.

— Вы, возможно, помните, что в то время мнения о виновности мистера Беквуда расходились?

— Господин председатель, я не понимаю, какое отношение к моим сегодняшним свидетельским показаниям имеет виновность или невиновность мистера Беквуда.

— Я просто отмечаю, — ответил Биллинджер, кокетничая перед телезрителями своим терпением, — что многие, в том числе, добавлю, кое-кто из выдающихся американцев, были убеждены в виновности мистера Беквуда.

— Мистер Беквуд умер, господин председатель. Он не может вам ответить.

Зрители в зале опять заволновались, и один из чиновников комиссии встал.

— К сожалению, мистер Беквуд покончил с собой до того, как сенатская комиссия могла прийти к какому-либо определенному выводу, — сказал Биллинджер.

— Да, сэр, действительно, к сожалению.

Председатель откашлялся.

— Мистер Донован, после смерти Беквуда вы выступили здесь, в Вашингтоне, с заявлением, в котором... одну минутку, оно здесь у меня. — Он начал рыться в бумагах на столе. Корнел встал и, протянув руку через плечо председателя, передал ему газетную вырезку.

— Я знаком с содержанием этого заявления, господин председатель, — сказал Спенсер.

— Я хочу прочесть из него один абзац, — заявил Биллинджер. — Вы говорите здесь о члене сената Соединенных Штатов сенаторе Аароне Купе. Я цитирую: «Он [сенатор Куп] начал драку — может быть, с добрыми намерениями, не знаю. Значит, нужно было выйти из нее победителем, иначе могла серьезно пострадать его политическая карьера. На карту было поставлено его место в сенате. Он нуждался в рекламе». — Биллинджер окинул взглядом зал и продолжал читать медленно и выразительно: — «И вот, леди и джентльмены, сенатор Куп заработал эту известность, такую же известность, какую приобретает убийца, убивающий ни в чем не повинного человека». Кавычки закрываются. — Биллинджер отложил вырезку в сторону. — Это очень сильные выражения, мистер Донован.

— Да, сэр.

— И они применены вами к одному из наиболее выдающихся членов сената Соединенных Штатов Америки, к человеку, посвятившему всю свою жизнь служению на благо американского народа.

Наступила пауза.

— Я полагаю, — заметил Биллинджер, — вы признаете правильность прочитанной мною выдержки?

— Да, сэр.

— У вас действительно было такое мнение о нем в то время?

— Да, господин председатель.

— А теперь вы переменили свое мнение, мистер Донован?