...ergo sum (...следовательно существую)

Дети смущались, но пить чай со Снейпом они уже привыкли и понемногу расслаблялись. Северус нарезал принесённый ими торт – к месту пришлись и тарелочки со змеями – и выставил печенье, которое планировал забрать в школу.

– Ну, – сказал он, усаживаясь в кресло – добрые дети его предусмотрительно не заняли, – что там у вас не получилось?

Биологические разговоры за чаем тоже давно стали делом привычным, и гости быстро забыли о стеснении. Скоро беседа шла полным ходом. Поразительно, но четырнадцать человек поместились в крохотной гостиной Снейпа, правда, некоторые сидели на ковре у камина.

Чуть позже, провожая семиклассников, Северус вдруг со всей ясностью понял, что визит был далеко не последним, и теперь выходные он тоже обречён проводить в компании школьников.

Почему-то его это абсолютно не расстроило.

Дальнейшие события развивались по вполне предсказуемому сценарию. Биологи лучших школ графства с презрительным снисхождением отнеслись к «выскочке», у которого «пара детей случайно взяла места», что не помешало Риверсайду повторить успех; и вот тогда началось. Во-первых, к Северусу раз пять приезжали прямо в школу предлагать «учебное заведение получше». А во-вторых, Макномару обложили проверками. Правда, кругленький директор посмеивался, говорил: «Риблсдейл чудит» да похрустывал печеньем в лаборантской у Снейпа. Но вскоре позвонил Фезерти – хагридоподобный толстяк из Манчестера – и спросил, что у них там творится.

– Творится? – переспросил Северус.

– Ну да. Похоже, на тебя ополчились в департаменте образования.

– Ума не приложу. Ничего я им не делал, я там даже не знаю никого.

– А не насолил случайно кому-то из влиятельных?

– Сайрус, я из своего Литл-Бери не вылезаю. Разве что местные могут злиться, мол, на соревнованиях их обошёл, но с чего бы: соревнования – не ежегодные тесты.

Фезерти помолчал. Потом задумчиво сказал:

– А знаешь, пожалуй, это действительно местные. У директора вашей гимназии в департаменте дядька, что ли, работает… А Риверсайду твоему грант выписывают за непостижимое количество занятых мест. В округе по девять призёров больше ни у кого нет.

Снейп фыркнул.

– Чего ж так плохо учите?

– Стивен, побойся Бога! Нам к тестам своих надо готовить, а не особенности биологии красных водорослей рассказывать. Ты не обижайся, но если кто-нибудь из твоих тест не напишет, наверху пожмут плечами и ничего не скажут. А меня за такое уволят. Поэтому я вместо объяснения механизма приспособленности заставляю их зазубривать число охраняемых видов в различных заповедниках.

– Ну что тебе сказать. Значит, грядёт эра государственных школ, выпускники которых не получат приемлемых оценок на тестах, но зато станут двигать науку. Теперь бы как-то объяснить этому типу из гимназии, что при таком раскладе я ему не конкурент…

– Добрый ты человек, Стивен. Душевный.

– Просто я правду говорю, Сайрус.

– А нам что делать?

– Выбирать. Гимназия, но шаг вправо, шаг влево приравнивается к побегу – или как я. Есть ещё третий вариант, но он не для людей, а для отбойных молотков: пытаться что-то менять.

– Тебя послушать, так давно пора заворачиваться в саван и неторопливо ползти в сторону кладбища.

– И то верно. Ты меня не слушай, я пессимист известный. Лучше объясни наивному человеку дивное. Почему на графство я могу, если хочу, привести сотню балбесов, а на округ – по два с параллели?

В телефоне засмеялись.

– Ох, Стивен, сам себе могилу копаю. Я ж тебе расскажу, и в следующем году все места будут ваши. Ну да ладно, для хорошего человека ничего не жалко; слушай. На самом деле ты и на округ можешь сотню привести, просто просят не больше двоих с параллели, чтобы не проверять работы до посинения.

– Я идиот.

– Нет, ты неопытный просто. Это ж у тебя первые соревнования были, верно?

– Первые. Но тем не менее я идиот. Можно подумать, новичок в системе образования. А что касается проверок… Мой директор говорит: пусть проверяют. С пожарниками у него отношения давние и тёплые, столовая всегда в порядке, а тех умников, которых интересует качество обучения, он всё равно ко мне посылает, гад пузатый.

Фезерти посмеялся и распрощался. Сдружились они на втором этапе соревнований: у толстяка на графство прошло двое. Снейп ему понравился наглостью – он оказался единственным, кто привёл не только призёров – и ехидством. Хорошую шутку Фезерти любил и считал, что шутки у этого выскочки хорошие. Что ж, друзья в Манчестере полезны. В особенности если теперь на Макномару ополчился не только Риблсдейл.

Сам усатый директор к новости отнёсся философски: в любом случае их не закроют, раз они гранты получать начали, а всё остальное можно пережить. Спросил, планирует ли Снейп ещё какие-нибудь подвиги. Тот пожал плечами, перечислил мероприятия (информацией поделился Фезерти) и обрадовал своего нового дамблдора заявлением, что научные исследования на уровне, которые предлагает Манчестерский центр внешкольного образования, его ученикам вполне по зубам. Макномара покивал довольно, и на том разошлись.

Весна прошла, как в дурдоме. Для слабонервных подготовка к внешнему тестированию под аккомпанемент нескончаемых проверок явно не годилась; мисс Саракис Северус отпаивал у себя в лаборантской валерьянкой и даже для Норрисона заваривал пустырник. За успокоительным чаем к биологу бегало полшколы, даже железная француженка. Но учебный год завершился победой. Показатели школы, высчитываемые по результатам тестов, впервые за несколько лет сдвинулись с мёртвой точки в сторону улучшения, причём не только по естествознанию. Сложно сказать, какое обстоятельство имело большее значение: возмущение учителей, считавших своим долгом доказать, что новичок Снейп просто не может учить детей лучше, чем они, проработавшие здесь столько лет, или энтузиазм самих учеников, которые вдруг поняли, что способны достигнуть хороших результатов. Но разговоры о закрытии школы действительно прекратились, более того, департамент образования выделил деньги на закупку методических пособий. В школе эту новость встретили ликованием, Макномара даже организовал небольшую пирушку.

На фоне всеобщего воодушевления Северус особенно остро ощущал гнетущую тоску. Занять приближающееся лето ему было решительно нечем.

Поскучаешь тут с этими магглами, Мерлина им не только в печёнку, но и куда попало!

Нет, нельзя сказать, что лето началось нетрадиционно. Как раз вполне в духе традиций Риверсайда, в начале июня заявился Макномара. Северус ухмыльнулся, провёл директора в гостиную, заварил чаю.

– И куда вы пригласите меня поработать на сей раз, Кевин?

– Я приглашаю вас остаться, - буркнул директор и жестом заправского фокусника вытащил из-за пазухи пачку запечатанных конвертов. Мелькнул герб Риблсдейла, выведенное золотом «Манчестерская…» – Это всё вам, Стивен, и я не могу их не передать.

– О, Боже мой, - поморщился Северус. Кольнуло где-то в глубине неопознанного органа, условно называемого «душа»: вот он и перестал поминать Мерлина через слово. Совсем естественно получается, без запинки.

– Кевин, умоляю, кидайте всё в камин. Я не заинтересован в другой работе, а вечером похолодает, на растопку этот мусор сгодится. И берите чай, вот, с мелиссой, как вы любите. Кексы, печенье, торт?

– Богато живёте, - рассмеялся директор, придвигая к себе блюдце с аккуратно нарезанным кексом. Стоило шуршащим, разноцветным конвертам отправиться в пасть камина, Макномара заметно повеселел. Северус подумал, что разведёт огонь ещё до ухода толстяка – пускай тот совсем успокоится.

– Дети забегают. И летом тоже. А сколько получает учитель, я им объяснил. Чаю, мол, налью, а остальное – с собой. Вот и обеспечивают.

Шотландец расхохотался.

– Кстати, о зарплате. Я вам её повышаю. Ненамного, сами понимаете, но всё же…