...ergo sum (...следовательно существую)

Омлет с беконом весело шипел на сковородке, азы общей психологии неспешно укладывались в голове зельевара, на стене, магическим образом очищенной от застарелой копоти, тикали ходики. Жизнь шла полным ходом.

Пообедав и снова принявшись за учебник, Северус приуныл. Простые на вид определения индивида, индивидуума и индивидуальности моментально перемешались в его сознании, и он не мог их разделить, как ни старался. Разные теории личности попросту отказались усваиваться его распухшей головой. И даже интуитивно понятная пирамида Маслоу воспринималась чем-то посложнее трёхступенчатого заклятия.

Наверное, правду пишут эти маггловские психологи: восприятие гранично. Начитавшись биологии и проглотив три тома Роулинг, Северус просто не мог впихнуть в себя что-то ещё.

Ну и ладно. На всякую маггловскую проблему мы найдём магическое решение. Снейп отшвырнул книгу и метнулся в кухню, варить зелье. Корня драконьей лапы здесь не достать, заменим вербеной. Чуть-чуть лапок докси ещё есть. Придётся справляться без глаз гарпии. Ладно, досыпем вместо них простого кофеинчику, где-то тут банка «Нескафе» стояла… Уравновесить липой. Шиповника горсть. Мерлиновы подтяжки, как же не хватает родной кладовки! Годами ингредиенты собирал… Три раза по часовой, четыре раза против. Вместо жира дикого яка можно было бы кинуть пару кусков обычного сливочного масла, но его тут из таких странных вещей производят… Обойдёмся. Три капли белладонны… И тут же ещё шиповника. Видел бы его сейчас кто-нибудь! Практически из ничего варит зелье ясного ума… Талантище!

Теперь пусть настаивается. Накрыв кастрюльку полотенцем (ах, как не хватает родного котла!), Северус занялся подсчётами. Разделив количество учебников, подлежащих изучению, на количество имеющихся у него дней, получил двое суток на том. Приемлемо. В Малфой-мэноре, помнится, усваивал и быстрее, когда до конца каникул оставалось всего ничего. Надо будет в аптеку зайти, если придётся варить зелье часто. В конце концов, тридцать восемь – не двенадцать.

Снейп убрал со лба волосы. Непривычно короткие пряди мешали, лезли в глаза. Он уже поразвлекался со своей шевелюрой и выяснил, что её можно заставить даже лежать красивыми волнами. Не последнюю роль в этом сыграл симпатичный парикмахер, давший Северусу совет, который зельевар давно считал бесполезным: сменить шампунь. Странное дело, но помогло. Проведя подробное исследование, Снейп с изумлением вынужден был констатировать, что маггловские штучки тоже могут пригодиться порядочному волшебнику, а у него попросту аллергия на маг-составляющие шампуней. Смеялся до слёз. В детстве он чаще мылся в реке, чем в ванне, потому что воду постоянно отключали за неуплату, но с одиннадцати лет уделял собственному туалету ненамного меньше времени, чем Малфой. И всё равно выглядел, будто месяц голову не мыл. А всего-то и надо было шампунь в маггловском магазине купить и в Хогвартс привезти, а не наоборот – тащить сюда магические средства.

Наконец зелье настоялось, и Снейп снова погрузился в хитросплетения видов темперамента и особенностей восприятия, недоумевая, зачем вся эта дребедень преподавателю государственной средней школы.

Режим подготовки к экзаменам – жестокая штука. Северус уже и забыл, когда включал его в последний раз. Распорядок дня растаял в туманной дали, как и собственно деление времени на дни; обрывать листочки с календаря Снейп забывал, сутки мерил прочитанными книгами. Чтобы не ошибиться, время от времени выходил в магазин за продуктами и смотрел, какое число выбито на чеке.

Знания роились в голове, Северус им не мешал. Типология памяти обсуждала что-то с трудовым воспитанием, классно-урочная система и метод проектов мерялись достоинствами, Вальдорфская школа чуть не подралась со школой Монтессори… Снейп дал волю родной шизофрении. Он знал: со временем вся упиханная в голову наука добровольно систематизируется и усвоится. А пока пусть колобродит. Читаем дальше.

Дидактика, теория воспитания, психология общая, возрастная, социальная и специальная, отдельно – психология практическая, история педагогики, педагогическое мастерство, основы методики преподавания естественно-научных дисциплин, теория и практика использования вспомогательных средств обучения, а также спецкурсы по особенностям преподавания в тех или иных группах сначала невероятно утомляли. Способность магглов заумно писать об элементарных вещах была поразительна.

Однако вскоре Северус стал задумываться. Особенно часто эта неприятность случалась с ним во время походов в магазин: от нечего делать он прислушивался к бурлящей в голове информации.

Теория воспитания живо напомнила о Драко. В своё время Снейп ломал голову, как сгладить последствия родительского обожания, убийственно воздействовавшие на его крестника. Теперь он абсолютно точно знал, что надо было делать. Утаскивать юного Малфоя к себе, усыпив бдительность любящего папаши, и давать ему свободу в том, от чего так старался оградить ребёнка Люциус. Конечно, Драко набил бы много шишек и не раз получил по шее, но пожаловаться отцу? – да ни за что! Зато розовые очки свалились бы с глаз, безжалостно поломанные загорелым кулаком местного задиры. Зато крёстный стал бы божеством, дарящим мечту – ведь мальчишке безумно хотелось почувствовать себя взрослым и самостоятельным! – и за эти подарки белобрысый стервец делал бы что угодно. Зато, наконец, научился бы общаться с людьми и не прокололся так обидно, встретившись впервые с Поттером…

Социальная психология, спевшись с дидактикой и педмастерством, на пальцах объясняла, как надо работать с лонгботтомами. Умные слова «заниженная самооценка», «подавленная инициативность» и «комплекс неполноценности» обретали знакомые черты полного заикающегося мальчика, боггарта которого Северус видел в зеркале. Оказывается, магглы и это лечат: чуть больше внимания, не снисходительного, а участливого, пара дополнительных занятий, нарочитый отход от образа строгой бабушки – общих с миссис Лонгботтом черт Снейп обнаружил у себя штук пять, отчего приуныл – и через некоторое время Невилл варит зелья не хуже Грейнджер.

Возрастная психология коварно подсунула Северусу образ Поттера, невнятно лепечущего что-то над его омутом памяти. Снейп зашипел, как раскалённая сковородка, и отказался думать о Золотом Мальчике.

Было чертовски обидно. Почему в магическом мире нет педагогического образования? Почему его не заставили прочесть всё это, прежде чем пускать в Хогвартс? Как случилось, что такая уйма книг прошла мимо него?

Теория педагогики. Возрастная психология. Две чашки кофе. Педмастерство. В супермаркет. Ещё педагогики. Поспать шесть часов. Закончить с толстой зелёной теорией. Яичница с беконом и зелье. Практическая психология. Методика преподавания зоологии. Две чашки кофе…

Драко больше не снился. Снились Ян-Амос Коменский и Песталоцци, они спорили об образовании и дружно посылали Жан-Жака Руссо.

Разумеется, экзамен он сдал. Кто бы мог сомневаться? Это было просто; получить сертификат оказалось сложнее, потому что пришлось ждать три дня и сидеть в унылой очереди. Зато отоспался, и к Макномаре явился уже бодрый и готовый к бессмысленному труду. Но директор и тут сумел его удивить, весело заявив, что поурочные планы, конечно, нужны, но если бы к преподавателям государственных школ придирались по всем правилам, то обучать детей пришлось бы самим строгим проверяющим. Необходимость ехать в Манчестер на общее собрание биологов Северуса не обрадовала, но в любом случае это было лучше, чем в спешном порядке писать конспекты уроков по новой для него дисциплине.

Потом Снейп увидел своё расписание.

Сначала он подумал, что директор рехнулся. Потом – что ему не впервой работать с чокнутыми директорами. Наконец, в голову пришла правильная мысль, и Северус поинтересовался, сколько всё это безобразие стоит. Макномара расплылся в улыбке и радостно пообещал два оклада преподавателя и ещё один – лаборанта. Северус поперхнулся.

– Насколько я понимаю, – по мере того, как он брал себя в руки, голос становился всё более язвительным, – перемены в школе значительно меньше часа. Когда, по-вашему, я должен готовиться к следующему уроку, если мне и лаборанта не положено?

– Обычно наши учителя делают это накануне, – директор говорил приветливо, но Снейп почему-то живо представил на его месте добродушно улыбающегося Дамблдора, и картинка не выглядела фальшиво. Альбус тоже умел разговаривать ласковым, не допускающим возражений тоном.

Ему что, на роду дамблдоры написаны?

Кабинет также привёл зельевара в уныние. Облезлое чучело вороны, две ободранные таблицы, одна с внутренним строением крысы (которой какой-то умелец с несомненным талантом художника пририсовал гипетрофированные половые органы), вторая – с разнообразием сложноцветных, и разборной муляж «Строение цветка» составляли всё наследство, доставшееся ему от прошлого учителя. Задумываться о причинах этого Северус не стал, сейчас намного важнее привести класс в порядок. Снейп запер дверь – хорошо, что она закрывается изнутри, – встал в центре кабинета и задумчиво взмахнул волшебной палочкой. Бук и драконьи сердечные струны, тринадцать дюймов, длиннее его обычной, неудобно. Но министерские могут засечь магию, а это серьёзнее, чем тоска по родной палочке.