Чтение онлайн

ЖАНРЫ

...Это вовсе не то, что ты думал, но лучше

Созонова Ника Викторовна

Шрифт:

Ладно, пора просыпаться, решила я, отстегивая от себя ненужные мысли, воспоминания и эмоции. Самое трудное — оторвать голову от того, что служит на этот раз подушкой, и заставить тело принять вертикальное положение. Выполнив эти сложнейшие гимнастические упражнения, я плавно потекла на кухню.

Как и предполагалось: Абрек, Красавчик, Леший и Патрик. И Нетти, свеженькая и чистенькая, словно и не носилась с нами вчера два часа под проливным дождем.

— Неправда, дело не в самих наркотиках, а в подсознании, в сути человека. Героин или та же 'травка' — просто ключики к разным дверям в мозгу,

а что скрывается за этими дверями? У всех разное!

Абрек говорил как всегда горячо и громко. Его голос, отражаясь от разрисованных стен, болью отдавался в не отошедших еще от теплоты сна барабанных перепонках.

— Но почему тогда бывают одинаковые ощущения или глюки? — Реплики Патрика куда более спокойные и негромкие.

— Чаще всего это связано с тем, что люди делятся друг с другом своими ощущениями. И когда один говорит, что видит, к примеру, дырку в стене, то все остальные тоже хотят увидеть это, и услужливый мозг тут же подбирает и подсовывает нужную картинку.

— Не знаю, как 'герыч', слава богу, не пробовала и не буду пробовать, но вот под грибами очень хорошо видно человека, — вступила в разговор Нетти. — 'Тело внутрь ушло, а души, как озими всхожи, были снаружи…' Я за своим МЧ однажды наблюдала. Уверенный в себе, сильный, накачанный мальчик — днем. А ночью, скушав штук двадцать 'элэсдешек', иной совсем. Сила, уверенность в себе — это маски, а в глубине подсознания лежит огромный, свернувшийся клубком шипящих змей, страх. —

Под грибами все ловят 'измены', - заметил Красавчик.

— Отчего же? Мне, например, доводилось испытывать только приятные ощущения, — она улыбнулась не без кокетства. — Впрочем, да, многие ловят. Но слишком силен был контраст: мальчик в обычном состоянии и он же под грибами — два разных человека. Он боялся панически, но вот чего: удара в спину? Предательства? Смерти?.. Я рассталась с ним спустя пару дней из-за этого.

— Ну и дура! — Абрек, как обычно, не церемонится в определениях. — Мало ли что у кого в подсознании. Мне вот иногда сдается, что у меня там какое-нибудь тартарское чудовище притаилось. Какой-нибудь сторукий гекатохойнер. Но это ж не значит, что я плохой человек и со мной рвать надо.

— Брейки, передай мне, пожалуйста, сигарету, — я вклинилась своим заспанным вялым голосом в его торопливый бас.

— Подойди да возьми. Кстати, с добрым утром, Росси! Как спалось?

— А как мне могло спаться между двумя такими девушками? Конечно же, изумительно.

Я кокетливо повела плечами, подмигнула Нетти: мол, нам, старым лесбиянкам, никакие окружающие условия не помеха, и, гордо покачивая бедрами, прошествовала к подоконнику.

— Да уж, наверняка изумительно! — фыркнул Леший. — Спал я и с одной, и со второй на одной кровати. Вижи лягается, а Нетти сопит во сне, как дикий злобный зверек.

— Я — соплю?!!

— Когда это ты спал с моей девушкой?!

Нетти и Абрек завопили одновременно. Абрек сдвинул брови в притворном гневе. (Леший — не тот человек, на кого он может, при каких бы то ни было обстоятельствах, серьезно злиться.)

— Я спал не с твоей девушкой, она просто под боком лежала и периодически пинала меня.

— Наверняка ты ее грязно домагивался, вот она и отбрыкивалась, как могла!

— Я слышу, тут разговор про меня зашел!

В кухню вплыла Вижи. Заспанная, взлохмаченная, в мятой футболке, с розовыми отлежалостями от подушки на детской щеке.

— А вы в курсе, что обсуждение

человека без присутствия оного есть сплетничество в наимерзейшей своей ипостаси?

— Вижи, солнце!

Абрек ринулся к ней, но она увернулась от его лап, желая продолжить свой изобличительный монолог. Но мне не дано было его услышать. В этот момент я пыталась взобраться на широкий подоконник, чтобы с его неприступной вышины рассматривать окружающих с гордым прищуром и лениво-благосклонной улыбкой. И тут-то меня накрыло. Легкое покалывание в левом виске переросло в волну кромешной боли. Последнее воспоминание: лежа на полу, я пытаюсь свернуться клубочком, чтобы спрятать огромную, взрывающуюся огнем голову между коленей. В голове звучат разросшиеся, объемные, жарко-малиновые строки Абрека, произносимые почему-то спокойным голосом Спутника:

Как научиться не мешать вам жить

и не стонать во сне так жалобно и громко…

Потом я, видимо, потеряла сознание.

Надо сказать, что подобные приступы боли хватали меня за шкварник не в первый раз. Но поход к врачу я откладывала на неопределенный срок, по трем причинам. Во-первых, приступы (начавшиеся два месяца назад) были достаточно редкими, да и длились они не больше пары минут. Накатит, покорежит мой бедный мозг и благополучно схлынет. Во-вторых, мой образ жизни не подразумевал, а скорее наоборот, отрицал наличие не только медицинской страховки, но даже паспорта. И наконец, в-третьих, для лентяйки и пофигистки дойти до больницы — немыслимый труд: это ж сколько лишних движений надо сделать!

Но такого приступа, как сейчас — по силе и длительности, еще не случалось ни разу.

— …Деточка, да тебе бы к доктору надо!

Я разлепила словно склеенные 'моментом' веки. Надо мной плавно покачивался, весь в паутине мыслей (как выразился когда-то Красавчик) потолок Хижины.

— Я знаю, Брейки.

— Надо не знать, а дойти! — Голос Патрика непривычно агрессивен: видать, перенервничал, когда я брякнулась на пол.

Я шевельнулась, и в мой потолочный экран вписалось перевернутое, но от этого не менее обеспокоенное лицо Красавчика. Гм, кажется, моя многострадальная башка покоилась у него на коленях. Повертев эту мысль так и эдак, я пришла к выводу, что это к лучшему, так даже мягче, и перестала предпринимать попытки изменить положение своей тушки в пространстве.

— Ребята, расскажите что-нибудь! А то вдруг опять накатит, а так хоть отвлекусь.

Я старательно изобразила полузадушенный стон. Это была наглая симуляция, так как чувствовала я себя уже сносно. Но хочется же ощутить себя в центре внимания, хоть ненадолго! Лежать на коленях у симпатичного молодого человека и слушать, как перед тобой распинаются и разглагольствуют, и всё ради того, чтобы твоя футболка, собравшая уже половину грязи на кухне, вновь не стала половой тряпкой.

— Ты слышала, как я под 'травой' Плюша мучила?

Вижи, как всегда, начала первая. Остальные, видимо, еще не отошли от пережитого.

— Нет.

— Так вот. Накурились мы как-то, и он решил меня до дома довести. Так я всю дорогу ему парила, что лошади, стоящие на Аничковом мосту, не обычные, а особой породы: зеленые-бронзовые, и что днем они так просто стоят, а ночью оживают и начинают по Питеру скакать, а тому, кто это увидит, они просто память отрезают.

— А мужики?

— Какие мужики?

— Голые. Которые этих коней укрощают.

Поделиться с друзьями: