...Встретимся в октябре...

Но прятаться вечно я не могла. И уже не хотела. Для меня была ценной каждая секунда в своем теле. Но еще более ценной – каждая секунда с Димой.

Я вышла из своего укрытия, тут же попадая в Димины объятия. Он закутал меня, как ребенка, в пушистое полотенце и прижал к себе, неспешно водя ладонями по спине.

Я расслабилась. Напряжение отступило, и я вцепилась пальцами в его одежду. Только бы он не отпускал и не отстранял.

Его голос прозвучал глухо и надтреснуто:

— Как еще объяснить, что больше мне никто не нужен?

Его грудь вибрировала, а сердце билось быстро и гулко. По моему телу прошла дрожь. Дрожь страха. Своими руками я чуть было не прогнала его…

Дима снова сгреб мои волосы на затылке и оттянул голову, заглядывая в глаза. Его карие глаза… Невозможно было оставаться равнодушной, глядя в них. Его взгляд затягивал. Тяжелым якорем утягивал на дно. Интересно, он знал, каким оружием обладает?

— Ты идеальный, Дима… Не просто красивый и умный… Ты… настоящий мужчина. Такой, о котором мечтает каждая женщина.

Дима выгнул бровь. Его взгляд стал жестким, колким, ироничным.

— Но для тебя этого недостаточно?

— Твоя мать была права в одном: тебе нужна особенная девушка.

Дима ухмыльнулся, сильнее сжимая мои волосы и приближая свое лицо к моему:

— Куда уж особеннее?

— Я боюсь… – Я сглотнула, выдохнув свою тайную правду. – Мне очень-очень страшно… Я так хотела быть… – Я горько усмехнулась: – …благородной. Показать, что ни на что не надеюсь. И ничего не жду от тебя. Ты ведь мне ничего не должен. Но ты, Дима, чертов идеал.

Он снова вскинул брови и удивленно улыбнулся.

Хотел что-то сказать, но я не дала. Продолжила. Пока были силы.

— Я боюсь, что тебе однажды надоест. Я надоем.

Он покачал головой. В глазах мелькнула злость, когда он отвернулся.

— У нас так мало времени вместе, а ты каждый раз говоришь только об этом. Тебе самой еще не надоело? Сколько баб мне сюда притащить, чтобы ты наконец успокоилась и признала, что я тебе нравлюсь?

Я судорожно сжала пальцы на его рубашке. Ткань затрещала, и пуговицы натянулись в петлях. А мне хотелось вырвать их с мясом, обнажить его мощную грудь и впиться в нее ногтями. Оставить длинные и кровавые царапины, которые никогда не заживут и белесыми шрамами будут напоминать обо мне до конца вечности.

— Ты… мне больше, чем нравишься…

Глаза Димы сверкнули. В них вспыхнули золотые искры, которые вырывались из радужек, падали на мою кожу и обжигали.

— Я не знаю, что ты чувствуешь… Из кожи вон лезу ради тебя. – Дима сжал мои плечи и навис надо мной, угрожающе играя желваками. – И если я тебе… «больше, чем нравлюсь», – он прошептал это горячо и зло, но так остро, что я задрожала, – не отвергай меня. Я ради тебя все сделаю. Просто не прогоняй меня.

Чтобы обнять его, пришлось встать на цепочки. Он был таким высоким, сильным, крепким. Мощь и непобедимость. Только с ним я чувствовала себя защищенной и… пьяной. Пьяной счастьем.

Дима обнял меня в ответ. Так крепко, что стало больно. Он вдавил меня в себя, и я почувствовала, как мы сливаемся в одно целое. Вся его глубоко скрытая боль, вся ярость, вырвались черным потоком и потекли в меня, наполняя безудержной энергией.

Я снова пила его тьму, наслаждаясь каждым глотком. Дима проникал внутрь меня, и я как будто воровала в себя его частички. По капельке. Пока не украду его целиком.

Когда Дима принимал душ, я ждала здесь же, в ванной. Он приказал сидеть тут, и я послушно сидела. Каждые несколько минут он спрашивал, здесь ли я, задавал вопросы о детстве и почему решила стать художником по костюмам. Спрашивал, чем люблю заниматься и почему мне так понравилась та книжка.

То, что он боялся, что я снова превращусь, странным образом согревало. Хотя нет, от этого бросало в жар. Он так переживал и боялся, что я исчезну, что не давал мне молчать. Какой еще девушке так повезло с парнем?

Я приняла решение. Пока он здесь, рядом, я не буду думать ни о чем: только о нас с ним. А если вдруг у него перегорит… Ну что ж, не я первая, не я последняя, кого бросят. И почему даже сейчас я думаю, что он бросит меня? Готовлю себя к неизбежному? Стараюсь хоть немного уберечь свое сердце?

А что его беречь? Оно уже полностью перекочевало из моей груди в грудь Димы. Став его частью.

В наступившей тишине, когда слышался только плеск воды, я быстро скользнула к шкафу и вытащила аккуратно сложенный халат. Дима часто надевал их после душа.

Темная мягкая, по настоящему мужская ткань. И выглядел он в них, как модель в рекламе нижнего белья.

Но бросив взгляд в зеркало, я замерла. А что, если..? Быстро скинув с себя полотенце, я надела его халат и слабо завязала пояс. Полы немного разошлись, обнажая округлости груди.

Я изменилась. Стала выглядеть иначе. Кожа посветлела еще больше, но это не выглядело болезненно. Она как будто… сияла. И глаза стали ярче. Даже волосы, как будто были не моими – красивые золотые локоны, какие бывают у кукол.

Это была одновременно и я, и не я.

Встревоженный Димин голос вырвал из оцепенения:

— Настя?!

Дверца кабинки резко отъехала в сторону. Обнаженный, покрытый сверкающими каплями воды, Дима тяжело дышал, глядя на меня тяжелым взглядом.

Когда он понял, что со мной все в порядке, его взгляд опустился на мою грудь в вырезе халата. На лице появилось жадное и голодное выражение, от которого мне стало так жарко, что хотелось содрать кожу.

Я не хотела смотреть, но взгляд помимо воли опустился вниз, на его возбужденную плоть, покачивающуюся из поросли волос в паху.

Он усмехнулся и вышел из душевой.

— Не могу на тебя не реагировать. Особенно, когда ты такая… – Он погладил взглядом мое тело, и на коже тут же выступила испарина.

Меня бросало в лихорадочный жар, а между ног становилось влажно. Боль внизу живота превращалась в пытку. Я с трудом удержалась, чтобы не свести бедра – хоть как-то облегчить чертово мучение.

Дима вздрогнул и зашипел, начав обматывать вокруг бедер полотенце. А потому отвернулся и выругался сквозь зубы.

Я подкралась к нему со спины и крепко-крепко обняла, прижавшись к широченной влажной спине.

— Я тебя поймала…

Он накрыл ладонями мои руки и повел их вниз, но сейчас я была не готова снова повторить то, что случилось на кухне. Слишком много всего для одного раза.

Я убрала руки, и Дима тут же рывком обернулся ко мне.

— Прости… – Я опустила взгляд, лишь бы не смотреть в его сводящие с ума глаза, но вместо этого уставилась на идеально выточенный пресс с темной полоской волос.