..из коллекции Марка Пекарского

– Яс глубоким пониманием отношусь к рассказу Щедрина. Почему я так мало пишу? Да потому что – не поверите – писать ведь ОЧЕНЬ ТРУДНО.

Ил. 5. Князь Волконский Андрей Михайлович обедают в кругу друзей. Экс-ан-Прованс, 2002

– Да уж верю, товарищ князь… А помните ли, как однажды, во время нашего путешествия по Западной Украине, Вы обнаружили у меня «идеальное», как Вы сказали, чувство формы? «Вы могли бы стать композитором», – констатировали Вы. Но композитором я не стал, а если бы стал, то имел бы много проблем с материалом: его у меня просто не бывает. Но гипотетически это могло бы, наверное, произойти. И что бы я тогда делал? Кем бы себя ощущал? Композитором? Пожалуй, нет. Если предположить, что я всё-таки мыслю себя композитором, то лишь в том смысле, что сочиняю не какую-то определённую музыку, а концерт — то есть беру, подобно народным искусницам, лоскутки, соединяю, сшиваю их…

– Г-н Пекарский! То, о чём Вы говорите, называется… боюсь даже произносить это слово: КОМПИЛЯЦИЯ… Вы знаете, что это означает на латыни? Нет? Кража, ограбление! Вот куда Вас занесло и до чего Вы докатились…

– Э, нет, г-н обвинитель. Вот что умная книга говорит по этому поводу: компиляция есть всего лишь «составление сочинений на основе чужих исследований или чужих произведений без самостоятельной обработки источников» [16] . То-то, что без самостоятельной… Нельзя же в самом деле так нетворчески подходить к проблеме. Эдак можно всю полистилистику под монастырь подвести.

16

Универсальный энциклопедический словарь. М., 2002. С. 601.

Композиторская байка №3 (Про волконского) [17]

Её рассказал Игорь Голомшток:

«Это относится к началу 80-х годов, когда среди русской эмиграции началась травля Андрея Синявского как русофоба и еврея (?). В редакцию журнала Синтаксис, издаваемого Синявским в Париже, пришло тогда письмо от некой г-жи Рожковской, где она клеймила разных синявских, амальриков, Паустовских и прочих представителей нации, порабощающей русский народ. Волконский откликнулся письмом, тоже присланным в Синтаксис. Привожу его целиком.

17

Туманов А. Беззаконная комета. Андрей Волконский и ансамбль «Мадригал» // Знамя. Ежемесячный журнал литературно-художественный и общественный политический журнал 2014 № 8 .

„Г-жа Рожковская! Ваше письмо в редакцию Синтаксиса застало меня врасплох. Вы вынуждаете меня, прямого потомка Рюрика в XXX колене, раскрыть большую семейную тайну: Рюрик вовсе не был варягом, а был он обыкновенным жидом. Вот с каких пор мы начали порабощать вас, русских!

Признаюсь, что некоторым из наших, хотя бы тому же Ивану Г розному, это особенно хорошо удавалось.

После Ваших блестящих разоблачений нет больше смысла для меня оставаться в подполье вместе со всякими синявскими и прочими амальриками. Скинув маску, мне теперь будет легче продолжать дело отцов по растлению русского, а заодно и французского народов. Почту за честь быть в одной компании с еврейским недорослем Бродским. Правда, не знаю, заслуживаю ли: он-то семилетку закончил, а я нет.

Князь Андрей Болконский“».

Ещё одна совсем небайка — жанр которой трудно идентифицировать, но, тем не менее

Композиторская байка №4 (Про «что такое хорошо и что такое плохо»)

Её рассказал Филипп Моисеевич Гершкович на своей московской квартире на улице Остужева, а Марк Ильич Пекарский слушал, запоминал и записал всё это по возвращении домой на улицу Ленинский проспект (тоже в Москве):

«Вы должны быть не только ударником, а „не пишущим композитором“, „не теоретизирующим теоретиком“… А то, что Вы занимаетесь ударными – это Ваше личное дело».

«Очень много людей теперь играют „хорошо“. Они стоят в очереди с подносом за своим музыкальным обедом. Говорят, что за последние 30-40 лет играть стали лучше. Может быть, технически и лучше, но возьмём Горовица: утверждают, что он плохо играет. Возможно. Но я услышал у него несколько тактов, лучше которых мне не нужно».

«Музыкантов очень мало. Композитор – это, конечно, музыкант (либо узкий – занимается только своей музыкой, либо широкий – занимается музыкой вообще). Музыковед, пожалуй, тоже музыкант. Исполнитель, за редким исключением, – не музыкант».

«Андрей [Волконский. – М.П.] мог бы очень многого добиться, но он малодушен (не ленив!), чтобы отказаться от успеха. Все люди на земле желают успеха. Эдик [Денисов. – М.П.] не пытается что-то делать – он делает!»

«Я консерватор, но мой консерватизм идёт гораздо дальше».

«Музыку невозможно понять, её можно знать, то есть быть знакомым с её внешней оболочкой. Невозможно понять Бетховена.

Великие музыканты Шёнберг и Веберн поняли Бетховена и, только поняв, создали что-то новое».

«Какой смысл писать музыку для ударных? Это всё равно что готовить жаркое для протеза зубов».

Да. Не очень-то жаловал Филипп Моисеевич мои инструменты. Подтверждение этому нахожу в письме моего старого друга, композитора Виктора Суслина.

Байка №5 (Про «пекарскую пустыню»)

Её рассказал композитор Виктор Суслин, покинувший в своё время СССР:

«Дорогие Оля и Marcus!

Во-первых, поздравляем с новорожденным тов. Пекарским (ничего не поделаешь: раз родился, стало быть, майся…).

Признание приходит незаметно, но верно: Ф. Гершкович, например, в одном из писем говорит о „мелодии, заблудившейся в песках Пекарской пустыни“.

Или вот ещё: „После того, как Пекарский под орган заменит музыку вдрызг… и т.д.“

На первый взгляд, это сказано негативно, но для того, чтобы заблудиться в песках „Пекарской пустыни“, кто-то должен был её создать! Этот факт важнее, чем 1000 хвалебных газетных статей».

Уж и не знаю, как всё это понимать: то ли похвалили, то ли поругали… Думаю, что образ Пекарского использован Филиппом Моисеевичем в качестве скорее собирательном, чем личном. Во всяком случае, в его открытке, полученной однажды мною, ничего «такого» нет. Послушайте:

Композиторская байка №6 (Про трудности бестелефонной жизни)

Её рассказал сам Филипп Моисеевич:

«Мне сообщил Ваши координаты по моей просьбе Денисов. Мы с Вами живём недалеко друг от друга, при том же отсутствии телефона. Мне очень хотелось бы побеседовать с Вами относительно некоторых музыкальных вопросов. Напишите мне, прошу Вас, такую же открытку, в порядке попытки договориться о встрече. По почте, конечно, это труднее, чем по телефону. Сердечный привет».

Ну что же, вполне дружелюбно…

А вот совсем свежий экспонат, «выплюнутый» однажды моим факсовым аппаратом:

Композиторская байка №7 (Про учение о музыкально-прекрасном)

Её рассказал опять же Суслин:

«ХВАКС: тов. М. Пекарскому (Дикарскому)

ОТ: г-на В.Суслина

Дорогой товарищ Пекарский!

В связи с намечающимся уходом предыдущего года обратно в преисподню (откуда он и вышел), а также в связи с событием по смыслу совершенно противоположным: появлением на свет 31 января [ошибка: товарищ Пекарский родился 26 декабря. – М.П.] св.* Марка – покровителя и защитника всех барабанщиков и создателя учения О музыкально пекарсном, мы все – жители Аппена – испытываем сильнейшую потребность выпить и закусить.