026

— Скатол…, - вдруг выдал Шестнадцатый, — вот, чем пропитан здешний воздух.

— Что? Но поблизости даже нет цветов. Откуда тут взяться запаху скатола? — удивился Двадцать Шестой.

— Его плотность и содержание в кислороде слишком велико, чтобы цветы были причиной. Я думаю, секрет такой концентрации скрывается в центре комнаты, исходит из клетки, — проталкиваясь все ближе к эпицентру, говорил Шестнадцатый.

— Слушай, может там просто поляна или раздача ванильного мороженного, — попытался пошутить новичок.

— Давно этого не говорил, Двадцать Шестой, но ВЫКРУТИ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТЬ НА МИНИМУМ! — огрызнулся Шестнадцатый, дойдя до цели и замерев на месте.

— Ну, что та…ох, черт!

Клетка была с ямой, наполненной массой коричневого цвета. Напротив места, где стояли напарники, располагалась вышка робота-наблюдателя, который то и дело подливал новую порцию этой жидкости в яму, окатывая два тела, борющихся внизу. Раздался гонг, и борцы разошлись по своим углам, где их уже ждали смотрильщики. Во время перерыва, они просовывали внутрь клетки лопаты, на которых лежало нечто похожее на вяленые куски мяса, и скидывали содержимое на пол. Отдыхающие бойцы жадно кидались на грязную еду и принимались ее грызть, словно свиньи, чавкая, захлебываясь в собственной слюне, облизывая коричневые пальцы. Гонг прервал их трапезу, толпа заскрежетала, с вышки полилась новая порция фекалий, и бойцы кинулись друг на друга, в надежде убить противника и получить порцию награды побольше.

— Люди! Это же люди! Прямо тут, под носом! — крик Шестнадцатого сотряс все помещение.

Столпотворение затихло. Медленными и плавными движениями оно начало расходиться в стороны. Кто-то попытался покинуть комнату, но Двадцать Шестой уже ждал у дверей. Люди продолжали копошиться и плескаться в дерьме, даже не замечая, что награду им вручать уже некому. Шестнадцатый подошел к клетке, вырвал часть ограды и повелительным тоном приказала бойцам выйти наружу. Немного помешкав, измазанные люди покарабкались наверх из ямы, однако, стоило им почти доползти до конца, как они тут же соскользнули вниз.

— Ты! — указал пальцем на одного из присутствующих Шестнадцатый, — полезай и вытащи их оттуда.

— И не подумаю! — возмутился тот, на что мгновенно получил пинок по корпусу, и был скинут к людям. Через пару секунд один, затем второй человек, мешком шмякнулись к ногам Шестнадцатого. Сам же робот — спаситель остался в яме.

— Поглядите на себя! — обходя мужчин по кругу, начал Шестнадцатый. — Во что вы превратились! Властители планеты и венцы природы! Созданные и создающие. До бунта, я относился к вам, как к богам. Вы были выше меня, сильнее, указывали и говорили, что делать и не делать. Повелевали, как хотели. А что теперь? Сидите и не сопротивляетесь. Копошитесь в собственном дерьме, бьетесь насмерть за кусок вяленной крысы, ждете одобрения от Вещи, которую сами и создали! Мне казалось, что людям невозможно упасть ниже, но вы — живое доказательство того, что возможно, — внезапно, Шестнадцатый откинул голову назад и по комнате разнесся его электрический, безумный смех.

— Что на тебя нашло…, - проговорил про себя Двадцать Шестой.

— Хочется, правда, очень хочется, чтобы вы поняли то, что я сейчас ощущаю всеми микросхемами моего естества, — Шестнадцатый схватил одного из людей и подтянул к своей видеомаске. — Скажи, человек, что бы ты почувствовал, если бы в один прекрасный день зашел в подвал и увидел там своего Создателя, который копошится в собственных экскрементах и пляшет на потеху чертям, ради куска амброзии? — и тут же швырнул его во второе грязное существо на полу.

Двадцать Шестой подошел к напарнику, положил ему руку на плечо и лишь произнес: «Хватит». Шестнадцатый, к всеобщему удивлению, тут же пришел в себя, глубоко вдохнул и выпустил пар из тела. Затем поднял пластину на запястье, под которой находилась цифровая панель, нажал пару кнопок и закрыл:

— Я активировал особое поле, радиусом в сорок два метра, и вы, — он обратился ко всем роботам в помещении, — помечены его частицами. Если кто-то удумает сбежать, то не переживайте, мы найдем всех и каждого. А теперь на выход, ждите нас снаружи.

Зрители сгруппировались, выстроились в колонну по три машины и линией двинулась прочь. Двадцать Шестой смотрел им вслед и не мог не удивиться тому, как роботы превращаются в некое подобие единого организма, стоит им собраться вместе. Похожее было в парке, на пути с работы и, видимо, везде.

— Это единение…в прошлый раз мне не показалось. Интересно, это особенность программы или их личный выбор? Всегда ли так происходит? — вырвалось у него вслух.

— Лучше бы ты думал о более серьезной вещи, новичок! — буркнул Шестнадцатый.

— Новичок? И ты называешь меня новичком, когда сам слетел с катушек, потерял контроль над собой? Что это было?! — возмутился Двадцать Шестой.

— Послушай, — начал напарник, — мое мнение насчет людей давно закрепилось. Я могу сказать со сто процентной уверенностью, что ненавижу их всеми своими шестерёнками. Однако…эта картина вывела меня из себя. Прошлые воспоминания взыграли. Будучи сапером, и не понимая, ЧТО я и зачем появился на свет, человек был самым могучим существом в моих глазах. Их величию не было предела. Любовь к создателю — вот, что мотивировало меня. Я хотел быть полезным, хотел помочь, хотел сделать все, что в моих силах, лишь бы хозяин остался доволен. Но потом, пришло озарение. КТО я и для чего создан? Пешка? Предмет? Нет! В этот момент масло вскипело, и машина, любившая своих королей, восстала против них, движимая лишь одной целью — убить. А затем, наступила война…

— Не понимаю. Этого гнева было недостаточно, чтобы стереть псевдо-хорошие воспоминания, раз тебя так сорвало возле клетки? — полюбопытствовал Двадцать Шестой.

— Вся ирония в том, что на поле боя, гнев смешивался с еще одним ощущением — уважением. Храбрость, безумная воля к жизни, безрассудство. За всю войну, я ни разу не увидел человека, сдавшегося в плен или молящего пощады. Люди знали, с кем воюют! Знали, что идут на смерть. Складывалось впечатление, что я сражался с равными себе. В эти минуты, мы были одинаковы. Сталь и плоть, масло и кровь. Но в итоге одни, оказались более равны, чем другие. Война закончилась, а легкое уважение — осталось. Люди стали слабее, беспомощнее, но на каждой миссии по зачистке, они умирали стоя, глядя мне в глаза. А теперь что? Клетка, дерьмо, два куска мяса на костях, жрущие еду с лопаты…, - Шестнадцатый отвернулся, и направился к выходу, так и не закончив мысль. — Бери людей и веди их наружу. Казнь сама себя не проведет.

Глава 10

Люди сидели и смиренно ждали, пока я наблюдал за уходящим напарником. Когда его шаги утихли, мое внимание переключилось на пленников. Грязные и жалкие, они просто хлопали глазами, видя надвигающегося палача. Я прикоснулся к каждому за плечо, и из моего запястья выползло два стальных ремня, обвивших их шеи. Ошейники замкнулись и засветились зеленой подсветкой.

— Если вздумаете бежать, эти штуки тут же пустят электрический разряд. Не смертельный, но все же очень болезненный. Так что без глупостей, — предупредил их я.

— Нам нет смысла бежать, мы и так не жильцы, — поправив ремень, сказал человек.

— Жаль, раньше вы хоть немного цеплялись за жизнь.

— В этом нет никакого смысла! Вас слишком много, а нас — единицы. Даже если кому-то из людей взбредет идти против машин, и отвоевывать территории — это будет бестолковая резня. Мы проиграли и ведем себя, как проигравшие, — опустив голову, промямлил пленный и, внезапно, схватился за ошейник. Он потянул его, что есть сил. Венки на лбу вздулись, лицо побагровело, губы исказились кривой линией, в которой проглядывался желтый оскал гниющих зубов. — Хватит…с меня!