10 000 € за ночь
Шрифт:
— Страница давно удалена, — сказал Олег. — Как и многие из тех фотографий, что ты здесь видишь.
Я вопросительно на него посмотрела.
— Здесь написано — пробормотала я в недоумении, — что она "не замужем", здесь, что в "активном поиске", а здесь пишут, что она — одна из самых завидных невест Москвы…
Олег кивнул.
— Мы не афишировали наши отношения, — сказал он. — До определённой поры. Как видишь, она жила хорошо и ни в чём не нуждалась. Так что меня не в чем упрекнуть. Видишь, какая она довольная на фотографиях? А вот, смотри…
Он пролистал несколько распечаток и
— Слушай, если ей было так хорошо с тобой, то почему она повесилась? — тихо, едва ли не шёпотом спросила я.
Олег поджал губы и пожал плечами.
— У неё была депрессия. Она лечилась здесь от неё.
— Здесь? — изумилась я. — Как же тут можно вылечиться от депрессии? Тут всё наводит тоску — даже деревья с домами! Серое, унылое, будто заброшенное место!
— Она сама после выкидыша захотела жить здесь, — холодно Олег. — А я ей не папа, чтобы сюсюкаться. Достаточно было и того, что я до того поддерживал тот уровень жизни, к которому она привыкла. Более того, предоставил намного лучшие условия. Оплачивал её прихоти. Поездки, украшения, драгоценности. Она и здесь ни в чём не нуждалась.
— Кроме, похоже, любви… — прошептала я.
— Ладно, давай сюда распечатки, — протянув руку, хмуро сказал Олег.
— Конечно, возьми, — я протянула ему стопку. — Я и не собиралась их брать с собой.
— Кто бы тебе их дал ещё, — усмехнулся Олег. Он наклонился ко мне, убрал стопку в бардачок, выпрямился и завёл машину. — Посмотрела и хватит. Надеюсь, теперь ты перестанешь донимать прислугу ненужными расспросами.
Глава 19
Полный п…ц
Всю обратную дорогу мы ехали молча. Но во время неё я чувствовала уже не волнение и не страх. А только какую-то тупую апатичную отрешённость. Наверняка на моём психологическом состоянии сказался недосып, но я в принципе была угнетена после посещения этого заброшенного дома, больше напоминающего какой-то склеп среди пустыря.
И когда мы приехали, и Олег вслед за мной вышел из машины, я обернулась, встретив его словами:
— Олег, я хочу разорвать наш контракт. Хочу уехать домой.
Просто выпалила это, глядя ему в глаза.
— У нас с тобой ещё две ночи, — жёстко ответил Олег.
— Давай закончим, — сказала я, покачав головой. — Прошу тебя.
— И ты их отработаешь, — процедил он. — Как миленькая… А не то… Тебе лучше даже не знать, в какую труху я тебя сотру… Ты всё поняла?
Его тон так резко изменился, что я даже опешила. Олег стал прежним, тем, каким я его узнала сразу после того, как он привёз меня в бессознательном состоянии в свой дом. Никакого прежнего дружелюбия в голосе. Даже намёка на него не было. Жёсткий, холодный, командный тон. Ледяной взгляд. И я пожалела о том, что сказала ему об этом здесь — и без того было страшно. Надо было ночью в отеле, когда он был совсем другим… А может наоборот — там как раз и не надо, мало ли…
— Олег… — прошептала. — Пойми… Я просто думаю,
что больше просто не смогу…— Слушай, с-сука, — подойдя на шаг ко мне, вдруг злобно выплюнул он. — Я мог бы платить тебе триста-четыреста евро, а не десять, нахрен, штук! А я плачу тебе каждый, сука, раз, десять штук евро! Я после твоих тупых разведок пошёл тебе навстречу, рассказал подробно о Лере, без чего ты вполне обходилась. И это — твоя благодарность?!
Лицо его налилось кровью, глаза превратились в маленькие узкие щелочки. Я испугалась так сильно, что оцепенела.
— Нет… — тихонько покачав головой, одними губами прошептала я.
Краска принялась понемногу сходить с его лица. Видимо, этой краткой буре предшествовало сильное внутреннее волнение — Олег только по ночам проявлял себя темпераментным мужчиной, днём же и со мной, и с домашней прислугой он вёл себя обычно холодно, типично для человека с нордическим характером. Но за время этой тирады, полной грубости и какой-то даже, пожалуй, неприязни, я успела очень сильно испугаться.
— Согласно контракту, — намного спокойнее продолжил Олег, — ты живёшь у меня ещё пять дней. Ночей будет две. И обе — ты отработаешь. Ты поняла?
Сглотнув, я потупилась и кивнула. Олег схватил меня пальцами за подбородок и заставил посмотреть на себя.
— Когда действие нашего договора закончится, — процедил он, — мы расстанемся. Я тебе это гарантирую. Так же, как и отсутствие проблем, если ты соблюдёшь главное условие контракта — неразглашение. Это моя личная жизнь, не твоя. Ты здесь — на работе. Работа добровольно-принудительная, но очень хорошо оплачиваемая. В ином случае, ты бы такие деньги не получала. Ты не ходишь по рукам, ты не подвергаешься опасности, ты живёшь в комфортных условиях. Поэтому не выёбывайся, поняла?
— Да, — тихо сказала я.
— Умница. Так вот, когда действие нашего договора закончится — вали хоть на все четыре стороны. Я уверен, что через полгода-год, а скорее раньше — ты прибежишь обратно. Тебя притянут огромные бабки, которые ты хер где ещё заработаешь. Вдумайся, обнаглевшая ты сука, вдумайся только — я плачу тебе десять кусков евро за четыре часа секса. Десять кусков евро за четыре часа отличного секса! Врубаешься? Не ты платишь, а тебе! И ты попозже вернёшься назад. Сама. Уверен. А я ещё подумаю, взять тебя на работу снова или нет.
"Не вернусь", — с каким-то тихим злорадством подумала я. — "Не вернусь, не вернусь! Даже за сто тысяч евро за ночь не вернусь! Не вернусь ни за что! Обломаешься ты, козёл… Не вернусь. Уйду с деньгами, которые заработала, и не вернусь".
— Что, — усмехнулся Олег, — ненавидишь меня, да?
Он оттолкнул моё лицо в сторону и сказал:
— Иди в дом. Все эти оставшиеся дни будешь сидеть в своей комнате. Выйдешь без моего разрешения гулять — штрафану. На две тысячи евро. Узнаю, что говоришь со слугами — штрафану на пять. Ну, а заговоришь со мной ночью и испортишь всё — штрафану на двадцать кусков. И сейчас я внесу эти дополнения в контракт, а ты, как миленькая, его подпишешь. Мой юрист подъедет вечером. Рекомендую пообедать и лечь спать. У нас впереди страстная ночь. Шофёр приедет за тобой в девять вечера. Будь любезна — не оставайся сонной. Ты всё поняла?