10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров

Неисповедимы пути Господни! Епископ Митрофан оказался разве что не единственным, кто из всех служителей Русской Церкви удостоился если уж не похвалы, то хотя бы скупого одобрения за своё поведение во время нашествия от сурового неоязычника Прозорова. «Епископ Митрофан был, кстати, единственным епископом Северо-Восточной Руси, погибшим во время нашествия. Этот человек, опять же единственный среди русских «владык», до конца вдохновлял защитников города на сопротивление и сгорел в осаждённом соборе» (Л.П.).

Но позвольте, а как же тогда быть с утверждением писателя о том, что именно Русская Церковь призвала монголов? Получается, что или владимирского епископа не оповестили о заговоре, или он принципиально отказался в нём участвовать! Но по идейным соображениям не сказал о нем ни князю, ни боярам, сохранив тем самым тайну церкви. Полноте. Ведь Митрофан – это первое лицо в церковной иерархии Владимиро-Суздальской земли, и если придерживаться логики Прозорова и Хомякова, то без его участия вторжение обречено на провал! Где логика? Нет её.

Все теории Прозорова – это только фантазии. Потому как в жизни такого просто не бывает.

С другой стороны, а что там плетёт Лев Рудольфович про епископов Чернигова, Галича и Перемышля?

В Галицко-Волынской летописи сведений о поведении двух последних священнослужителей мы не нашли, а потому можно усомниться, что та информация, которую сообщает рыкающий в сторону христиан Лев, вообще не существует в природе. Зато с Черниговским епископом Порфирием всё не так просто, как хотелось бы «исторической голове» Льва Рудольфовича.

Дело в том, что в момент похода Батыя на Чернигов высшим представителем законной власти в городе оказался не князь Михаил Всеволодович, который отсиживался в Киеве и палец о палец не стукнул, чтобы помочь родному городу. И не его многочисленные родственники, птенцы «храброго Олегова гнезда», которые всем скопом рванули в Венгрию, скрываясь от нашествия: «В том же году татары взяли Чернигов, князья же оттуда выехали в Венгрию» (Лаврентьевская летопись). Единственным человеком, вокруг которого сплотились воины и горожане, чтобы дать отпор врагу, как раз и оказался местный епископ.

О том, что сражение за Чернигов было яростным, жестким и кровопролитным, единодушно свидетельствует большинство летописей: «Лют бо бе бой у Чернигова» (Пискарёвский летописец). Да и сама черниговская оборона была уникальным явлением в истории монгольских походов на русские княжества, поскольку именно здесь осаждённые впервые применили метательные машины против орды, нанеся врагам тяжелейший урон. Что дружно и отметили летописцы.

Брошенные на произвол судьбы своими князьями, воины гарнизона и горожане стояли насмерть, а оборона столицы Северской земли стала воистину народной. Яростные бои днём и ночью гремели не только на городских валах, но и в окрестностях Чернигова, однако о сдаче на милость Батыя никто даже и не помышлял!

А ведь душой обороны был епископ.

По накалу борьбы, ожесточённости и последствиям битву за этот древний город можно сравнить лишь с сечей под Коломной. Тогда в результате поражения русских дружин монголам открылась дорога в самое сердце Северо-Восточной Руси, а здесь им открылся путь в Русь Южную.

Даже когда Мстислав Глебович, доблестный князь Новгорода-Северского, не смог прорваться с дружиной на помощь осаждённым, епископ не покинул паству, оставаясь с ратниками и горожанами до конца. А ведь мог при желании уйти из города по реке, благо стоял октябрь, и Десна была судоходна. Но остался.

О дальнейшем сообщают летописные известия. «И градъ взяша и запалиша огньмь. Епископа оставиша жива и ведоша и во Глуховъ» (Галицко-Волынская летопись). А впоследствии Батый и вовсе отпустил Порфирия.

Вот, очевидно, эта информация и ввела Прозорова в искушение, и он стал глаголить о том, что ведь не просто так жестокий хан отпустил служителя церкви. Знать заработал епископ пощаду. Заслужил! Только вот свои выводы писатель в очередной раз делает без учёта происходивших тогда в Южной Руси событий. А так, от балды. Причём совершенно забывает о том, что в схожей ситуации воевода Дмитр, который несколько месяцев руководил обороной Киева, тоже был пощажён Батыем.

А епископ Переяславля-Южного Симеон? Ведь мог рвануть в безопасное место из приграничного города, в котором даже князя не было, но остался и паству не бросил! И принял смерть от рук степных дикарей!

Но Лев Рудольфович продолжает тихонько мурлыкать в ушко: «Ну, во-первых, читатель, церковные люди прежде всего были «гражданами небесного отечества», сначала христианами, а потом русскими».

Что можно сказать? Только то, что в очередной раз в угоду своим религиозным взглядам сей «исследователь» порочит память людей, павших за Родину. Пусть и не с мечом в руке.

Кстати, в этой войне нет разделения жителей Руси на язычников и христиан. Против исконного врага сражаются ВСЕ русские люди, невзирая на веру. Ведь не от одной только веры зависит человек. Нельзя сказать, что все, кто был христианами, были хороши, а вот язычники плохи. Или наоборот.

В отличие от Прозорова мы нисколько не умаляем ни значения язычества, ни языческих героев. Язычество – это вера наших предков, и уже за это достойно уважения.

Простейший вывод «хорошо – плохо» здесь неуместен.

У кого повернётся язык сказать, что Евпатий Коловрат и его дружина были плохи только лишь потому, что не вняли вере христианской?

Каждый сам волен выбирать себе богов. Это не делает человека лучше или хуже.

Данная истина, наверное, понятна всем. Всем, но только не Льву Рудольфовичу.

«Не зря, получается, перед захватчиками меньше чем в неделю падали огромные центры епархий, города, вмещавшие в своих стенах множество церквей, храмов, обителей, – такие как Рязань, Владимир, Чернигов, Киев, Галич.

Не стены и рвы, а отвага вдохновляемых древней Верой, голосом Родных Богов витязей защищала маленькие «злые города» (Л.П.).

Даже так.

Честно говоря, именно из-за таких неистовых проповедников Старой Веры, как Прозоров, невольно начинаешь на неё косо смотреть. Подгоняя под неё любое историческое событие и служа в каждой бочке затычкой, поливая грязью православие и его служителей, Лев Рудольфович тем самым компрометирует свою веру похлеще любого христианского обличителя.