10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров

К этому моменту молодёжь уже кипела, воинский азарт брал верх, а показавшийся на горизонте противник всё больше распалял и без того горячие, правда, ещё неопытные головы. Они тут же отправилась к Мстиславам Киевскому и Черниговскому, где и стали их убеждать перейти Днепр и атаковать врага. «Молодые князья сказали: «Мстислав и другой Мстислав, не стойте! Пойдем против них!» (Ипатьевская летопись). Старшие были куда более осторожны. Их таким напуском было не пробить. Они решили сначала всё тщательно обсудить, взвесить, а уж только потом принимать решение.

Но пока они размышляли, другие начали действовать. Теперь и Киевский и Черниговский князья оказались на обочине, утратив контроль, они были вовлечёнными в водоворот происходящих событий помимо своей воли. С этого момента оба старших князя больше на ситуацию не влияли, теперь она влияла на них.

В руководители, быстро подсуетившись, выдвинулся давно ждавший этого момента Мстислав Мстиславович Удатный и бодро повёл армию к крушению. Получив в руки лидерство, он его не выпускал никогда. Даже бежал и то впереди всех.

Оба упустивших управление Мстислава могли либо остаться сторонними наблюдателями, либо вынуждены были подчиниться. Утратить лавры победителя никому не хотелось.

Преимущество было явным, противник не казался страшным, и старшие князья, проглотив обиду, продолжили поход.

Мстислав Мстиславович Галицкий выслушал Юрия Домамерича внимательнейшим образом и сделал из всего услышанного собственные выводы. Во-первых, он уяснил, что среди «народа неведомого» много конных стрелков, в связи с чем должна возрасти роль половецкой конницы, чьи лучники монгольским мало в чём уступают. Во-вторых, раз на левом берегу Днепра наблюдается усиленное передвижение монгольских разъездов, значит, и главные силы врага где-то недалеко. В-третьих, чтобы вступить в бой, нужно переправляться через Днепр, а делать это на виду у вражеских войск просто глупо.

Уяснив, таким образом, для себя основные постулаты, Мстислав начал подготовку воинской операции, но что характерно, кроме своего зятя Даниила и половецких ханов, в известность об этом никого больше не поставил. Он верил в свою звезду, верил в свою удачу, верил в своё прозвище. Только вот брата, Владимира Псковского, проводившего в жизнь его самые удачные и громкие операции, рядом не было. А других Мстислав слушать не собирался.

И если в первый раз, как это часто бывает, подобная самонадеянность сойдёт Удатному с рук, то это только добавит ему самоуверенности, но зато лишит напрочь разума и убаюкает бдительность. Результатом чего будет трагедия для всего русского войска.

Но мы забежали немного вперёд.

Тем временем князь Мстислав готовил переправу, и готовил её тщательнейшим образом – из галицкой и волынской дружин, а также половецких воинов были отобраны 1000 бойцов – лучших из лучших, обладающих немалым ратным опытом. Мстислав Удатный лично возглавил отборный отряд. Во главе объединённых половецких войск был поставлен воевода Ярун – человек отчаянной смелости, доказавший это ещё в битве на Липице.

Первый блин вышел удачным. Половецкие разведчики, бесшумно переправившись ночью на левый берег Днепра, подкрались как тени и без единого звука сняли монгольских дозорных. А затем дали знать об этом Мстиславу. Князь тут же, не теряя времени, переправил свой отряд, развернул его в боевые порядки и с ходу атаковал монгольский авангард под командованием тысячника Гемябека. Враг был смят и раздавлен, жалкие остатки неслись с поля боя без оглядки, увозя с собой получившего тяжёлую рану Гемябека. Но истекающий кровью тысячник не мог держаться в седле, а потому пришлось его оставить в выкопанной в земле яме и прикрытой сверху травой. Однако половцы нашли его убежище достаточно быстро и после короткого допроса расправились с пленным.

А лавина русских всадников покатилась дальше, преследовать убегающих врагов.

Слух о крупной победе Мстислава Удатного ветром промчался по русской рати. Успех одного подстегнул двух других Мстиславов к действию, они стали грузить свои полки на ладьи и перевозить через Днепр. Теперь русское воинство сплошным потоком переправлялось на другой берег, строилось в походные колонны и выдвигалось в степь – десятки тысяч пеших и конных ратников, поднимая над собой тучи пыли, шли на восток, исчезая в знойном мареве, висевшем над степью.

Отбившиеся от основного дела князья пытались нагнать победоносные части Мстислава Удатного. Они не сомневались, что при удачном стечении обстоятельств галицкий князь присвоит все лавры победителя себе, как и добычу. Ни того ни другого им не хотелось.

Сам Удатный, пребывая в благостном расположении духа, продолжал двигаться в авангарде русских войск. Половцы воеводы Яруна и конные лучники воеводы Ивана Дмитриевича часто вступали в бои с монгольскими разъездами, но победа была всегда за ними, правда, до генерального сражения дело пока так и не доходило.

Следующее небольшое сражение, а значит, и победа вновь оказались за Мстиславом Удатным. «Русские стрелки победили их, и гнали далеко в степь, избивая, и захватили их скот, и со стадами ушли, так что все воины обогатились скотом» (Ипатьевская летопись). Удатному просто везло! Ему самому даже не пришлось ещё вступать в дело.

Мстислав больше не боялся врага. Он верил себе, верил в свою звезду, верил в несокрушимую мощь своих дружин.

Сейчас он прочно овладел наступательной инициативой. Как это ни покажется странным, но такое поведение врага его нисколько не насторожило.

Восемь дней длилось преследование уходящих всё дальше и дальше в степь монголов, восемь дней, изнывая от жары и жажды, продвигались упрямо русские конные и пешие полки за избегающим прямого столкновения врагом. Первая неприятность произошла уже практически на берегах небольшой речушки под названием Калка. Во время очередной сшибки с монгольскими дозорными погиб воевода Иван Дмитриевич.

Но война дело такое. А для воина пасть в схватке с врагом – дело обычное.

Однако, возможно, почувствовав какую-то неясную тревогу, Мстислав Удатный остановил движение своих отрядов, решив подождать отставшую пехоту, обоих Мстиславов, да и просто дать отдых воинам, жутко вымотанным бесконечным преследованием отступающего всё дальше и дальше врага.

Галицкие, волынские, луцкие и курские полки расположились станами около брода через Калку, рядом с ними встала станом и половецкая орда.

Постепенно подтянулись и остальные. Войско в последний раз собралось воедино.

Правда, и здесь не обошлось без недоразумений.

Мстислав Киевский демонстративно расположил свои войска отдельно от остальных, заняв высокий и каменистый холм, доминирующий над Калкой. Позиция выглядела стратегически выгодной для обороны, но не для наступления. К тому же он велел окружить его повозками и в наиболее уязвимых местах укрепить кольями. Что могло вызвать лёгкое недоумение.

Мстислав Киевский – единственный, кто проявил осторожность, показавшуюся остальным возможно излишней, а то и смешной. Но Мстислав Старый лишний раз показал своим собратьям, что на войне нужно быть готовым ко всему.

Вдобавок, своим обособлением он подчеркнул, что подчиняться Мстиславу Удатному по-прежнему не намерен.

А это был уже конфликт, только пока скрытый.

Для Мстислава Удатного – Галицкого это явилось дополнительным поводом действовать самостоятельно. То есть скрытно.