100 shades of black and white

Но рано или поздно удача отвернулась бы от нее. Одаренных ненавидели, и куда больше чем Первый Орден, прочесывавший страну вдоль и поперек, не жалевший сил на поиски всех тех, в ком была хоть капля Силы. Со вторыми можно было договориться. А как насчет той девочки, с которой все началось?

Она была в школе, когда началась третья стадия. Погибли все, находившиеся там, абсолютно все, Сила не выбирала, кому причинить боль, а кого оставить в живых. Что примечательно, сама девочка была невредима, ни царапины. Насколько сильно она ненавидела затравивших ее одноклассников, чтобы обречь их всех на смерть?

Тот случай был первым, но не единственным. Интернет лопался от гневных статей, прозвавших Одаренных исчадиями ада, так что следующего шага ждать долго не пришлось.

Их забирали. Всех, в ком была эта Сила или намек на нее, и никто не знал, что случалось с ними дальше.

Финн говорил, что наверняка все заканчивалось лоботомией или опытами, потому что таких людей ни за что нельзя было упускать.

Умение читать чужие мысли? Поднять в воздух здоровенную фуру и бросить ее в толпу? Убивать взглядом?

Неудивительно, что Одаренных считали монстрами.

И она, застрявшая в самом начале инициации — один глаз уже поблескивал золотом, но не так сильно, чтобы привлекать всеобщее внимание, так что пришлось отрезать челку и зачесывать набок — однажды станет такой же.

Но сегодня ночью ей оставалось только бежать. И бежать без оглядки, позабыв про сумку со сменной одеждой и париком, про сложенную под половицей заначку, которой хватило бы еще на неделю жизни. Потому что Первый Орден добрался до нее, одному богу известно как, если этот самый бог еще существовал.

Помог Ункар, что забавно. Узнай он, что она слышала ВСЕ его мысли, наверняка придушил бы собственными руками, а потом вдоволь оттрахал мертвое тело, но нет, сдал ее кто-то другой.

И мысли Платта, оглушительно-громкие, переполненные страхом, что пришли за ним, добрались до Рэй, когда она домывала последнюю из тарелок в задней комнатке забегаловки.

— Маз? — она старалась выглядеть беззаботной, даже улыбнулась омертвевшими губами, и дернула за лямки фартука. — Я пойду. Я все.

Больше никаких халявных блинчиков и кофе с утра, ведь Маз была неплохой хозяйкой кафе и считала, что голод — помеха хорошей работе.

Никаких бонусных чаевых, за которые можно было прикупить свежую, без дыр или пятен майку, пахнущую чистотой, в ближайшем магазинчике, чтобы выглядеть более-менее прилично.

— Но как же ужин? У меня там остатки пирога остались... — та явно не понимала, что происходит. — И кофе, и...

— Мне пора, — словно на автопилоте Рэй сложила фартук и вернула Маз. — Мне здесь правда... правда, нравилось.

— Ох... — теперь до нее дошло. Ну что, начала бояться, как остальные? Почему-то нет. — Держи, девочка, — и в руки Рэй приземлился увесистый пакет, раздувшийся от вещей. — И вот еще, — сухонькая старушка быстро принялась быстро черкать что-то на листке заказа. — Они помогут. Они хорошие люди.

И она буквально впихнула его Рэй в руку, подталкивая к черному ходу.

— Беги, — над нацарапанным в спешке адресом было всего одно слово — Сопротивление. — Да пребудет с тобой Сила.

И Рэй побежала.

В темноту, через небольшой лесок, обступивший забегаловку, ко второй трассе, потому что это был ее единственный выход. Оказаться как можно дальше отсюда.

Словить попутку и ни за что не пытаться читать чужие мысли, ведь Первый Орден, оказавшись в опасной близости от Рэй, мог понять это.

Как они это делали, она не знала. Придумали какое-нибудь устройство, позволяющее отслеживать Одаренных? Почему бы и нет? Нашли же они Финна. Нашли и ее.

Под ногами трещали сухие корни, дважды Рэй свалилась и покатилась кубарем. Не сломала шею, и на том спасибо, да и мягкий пакет спас. Уберег от ушибов.

Жаль, подсветить себе под ноги было нечем, от телефона она избавилась в первую очередь. А фонарик остался в номере, вместе с остальными вещами.

Но останавливаться было еще рано. С ее места подсвеченная рекламными щитами забегаловка была видна как на ладони. И около пяти машин, остановившихся у главного входа. Черные, длинные, словно катафалки, залитые неоновыми бликами. Первый Орден.

Так много. Черт, первое, что придет им в голову, что она побежала сюда.

А следом пришел голос.

Рэй и раньше слышала их. Обрывки мыслей обычных людей. Все, что они не могли сдержать в себе, это напоминало включенное на заднем плане радио, в котором иногда можно было выловить что-нибудь полезное.

Но этот был другим.

Потому что потянулся прямиком к ней.

— Я знаю, где ты... Знаю, что ты здесь... — он вонзился в череп иглой, вмораживая в землю, и Рэй поняла, что не может сопротивляться ему. Что ноги вот-вот понесут ее обратно. Прямиком в лапы Первого Ордена.

— Вернись, — он звал, умолял, угрожал, меняясь — от мягкого вкрадчивого шепота до яростного крика. — Вернись, — ему удалось еще больше, забраться в ее воспоминания, перерывая их в поисках нынешнего местонахождения. И имени, — Рэй.

Чтобы заткнуть его, выбросить из головы, словно отравленную занозу или цепкого паразита, ей пришлось сосредоточиться изо всех оставшихся сил.

Перед глазами полыхнуло, и по губам и подбородку побежала теплая струйка — кровь.

Удивительно, как еще не потеряла сознание.

Рэй сгорбилась и вцепилась в дерево, стараясь дышать глубоко и медленно.

Сколько у нее осталось? Что он успел узнать, покопавшись в ее мозгах? Увидел, откуда она смотрит на заправку? Отправил сюда людей?

Нет, он захохотал, и отголоски низкого смеха донеслись до нее словно сквозь густую вату.

— А ты сильная, Рэй. Хорошо... Беги-беги, я все равно тебя поймаю.

Это выдернуло ее из прострации. Его обещание, оно казалось таким... торжествующим, словно он был совсем рядом. За ближайшим деревом, или за ее спиной.

— Или приходи ко мне, и я не причиню тебя вреда. Что ты теряешь, Рэй? Тебе же некуда бежать... — голос все никак не унимался, снова набирая силу, придавливая к земле. — У тебя никого нет... Ничего... Но я могу помочь, слышишь?

Кровь, хлынувшая из ноздрей, залила ворот майки, и она вздрогнула, переводя взгляд на заправку обратно.

Множество мелких огоньков приближались к лесу.

Голос отвлекал ее все это время, и она повелась как дура.

— Заткни-и-и-ись! — завопила она, и, кажется, это подействовало.