100 великих диктаторов

Базаргану пришлось подать в отставку, и имам принял ее. Таким образом у руля управления с этих пор безраздельно утвердилось исламское движение.

2-3 декабря 1979 года референдум утвердил «исламскую конституцию». Хомейни стал де-юре пожизненным всевластным правителем Ирана. Сразу после референдума имам разгромил остатки либеральных сил, которые после ухода в отставку Базаргана сгруппировались вокруг популярного великого аятоллы Шариат-Мадари, выступавшего против активного участия духовенства в политике. В декабре 1979-го — январе 1980 года выступления его сторонников в Иранском Азербайджане были подавлены. Сам Шариат-Мадари до своей смерти (1985) практически находился под домашним арестом. Волна репрессий коснулась и других представителей духовенства, недовольных характером устанавливающегося в стране исламского режима.

В начале января 1980 года в связи с сердечным недомоганием Хомейни переехал в Тегеран. После двухмесячного пребывания в кардиологической клинике он был поселен в уединенно расположенном особняке фешенебельного пригорода Джамаран на северной окраине иранской столицы. Теперь он реже стал появляться на людях, ограничиваясь в основном церемонным приветствием с балкона и речами по радио и телевидению.

25 января 1980 года при содействии Хомейни на пост президента страны был избран «мирской мулла» Банисадр, называвший себя «духовным сыном имама». Последний пошел на значительное расширение полномочий Банисадра, вплоть до передачи ему своих прерогатив как верховного главнокомандующего вооруженными силами страны. Одновременно при содействии имама аятолла Бехешти и его сторонники получили важные посты в судебных и военных органах, а затем и большинство мест во вновь избранном в марте — мае 1980 года парламенте, что позволило им полностью нейтрализовать президента. Политика «стабилизирующего конфликта» продолжалась.

С весны 1980 года по всей стране началась санкционированная имамом «великая исламская культурная революция». С августа клерикалы взяли в свои руки формирование кабинета министров, возглавленного преданным им светским деятелем — Мохаммедом Али Раджаи. Под их контроль перешли и все звенья исполнительной власти, тогда как президент практически оказался в положении «третьего лишнего».

22 сентября 1980 года в ответ на массированные обстрелы иранской артиллерией пограничных населенных пунктов Ирака войска Хомейни вступили на территорию Ирана.

Этот возникший на почве пограничных и территориальных столкновений и затянувшийся на восемь лет самый кровопролитный со времен Второй мировой войны вооруженный конфликт Хомейни определил как «священную войну между исламом и богохульством», он стал на первых порах новым фактором национального сплочения.

«Мы должны благодарить Аллаха за эту войну, которая объединяет нас», — говорил он в одном из выступлений.

Десятки, а то и сотни тысяч мальчишек 12–16 лет ценой своей жизни разминировали иракские минные поля, откликаясь на призыв Хомейни «пролить кровь для оплодотворения революции» и надеясь такой ценой «заработать» обещанную им «путевку» в рай. По различным подсчетам, Иран потерял в войне от 500 000 до миллиона человек убитыми и ранеными.

Разработанная Хомейни еще в эмиграции доктрина экспорта «исламской революции» стала составной частью внешнеполитической концепции Ирана. «Воинами ислама», готовыми решить проблемы Ирана и всего мира «в духе мученичества», должно было, по мысли имама, стать все население страны. Смертников-добровольцев для действий за ее пределами готовили в специальных лагерях, так же как для действий внутри Ирана в мечетях собирали членов «партии Аллаха», ставших «профессионалами манифестаций», блюстителями «порядка и законности», поборниками «исламской нравственности и морали».

Между тем борьба в высших звеньях власти Исламской Республики с начала 1981 года приняла еще более ожесточенный характер. Хомейни, выступая в своей обычной роли арбитра, внешне держался в стороне от нее. Отказываясь принять сторону какой-либо из фракций, он от случая к случаю критиковал то одну, то другую и постоянно призывал к единству.

10 июня 1981 года Хомейни, уступая требованиям аятоллы Бехешти, второго «сильного человека» режима, освободил президента от обязанностей верховного главнокомандующего. Спустя десять дней имам позволил клерикалам поставить в меджлисе вопрос о «политической компетентности» Банисадра. Обвиненный в развале экономики, просчетах в ведении военных действий и вообще в отходе от «курса имама», президент был смещен со своего поста. Вскоре он тайно бежал из страны.

Волна террора, захлестнувшего страну в результате противоборства режима и леворадикальной оппозицией, унесла жизнь многих близких имаму деятелей — аятоллы Бехешти, премьер-министра Раджаи и других. Но недостатка в людях, готовых содействовать переходу к прямому правлению духовенства, не было. В сентябре 1981 года президентом Исламской Республики стал представитель среднего звена духовных лидеров — ходжат-оль-эслам Али Хосейни-Хаменеи. Все другие руководящие посты также заняли либо религиозные, либо преданные им светские деятели. Впервые взяв на себя непосредственное руководство государственным управлением, духовенство тем самым поставило себя в положение, в котором ранее находились Базарган и Банисадр.

В поисках новых приемов мобилизации масс для борьбы с вооруженной оппозицией Хомейни поставил вопрос о превращении всего населения страны в добровольных осведомителей органов безопасности. Из его тщательно охраняемой резиденции, окруженной зенитными орудиями и средствами наземной защиты, периодически раздавались призывы к созданию по всей стране сети взаимной слежки и всеобщей подозрительности. Доносы родителей на детей, детей — на родителей, братьев и сестер, а всех вместе — на знакомых, соседей, друзей возводились в ранг национального и религиозного долга. С течением времени имам смог решить главную свою задачу: вооруженной оппозиции не удалось перейти от политических убийств к уличным боям, и к концу 1982 года размах и результативность ее деятельности значительно ослабли.

Это позволило Хомейни и руководимым им исламским властям с начала 1983 года развернуть наступление на левые силы, в основном на коммунистов в лице Народной партии Ирана и близкие к ней организации. В стране практически не осталось организованных политических сил, способных составить реальную альтернативу исламскому режиму. С политической арены были устранены не только бывшие союзники по антишахской коалиции, но и многие ближайшие сподвижники и доверенные лица Хомейни. В сентябре 1982 года был казнен Готбзаде, еще недавно являвшийся правой рукой Хомейни. Репрессиям подверглось и большое число религиозных деятелей среднего звена, считавших установившиеся в стране формы тоталитарного режима противоречащими демократическим традициям шиизма. Да и имам постепенно перестал апеллировать к народу. Место трудящихся масс, ранее периодически выводимых на городские площади и улицы на «демонстрации единства народа и имама», заняли созданные духовенством военизированные организации и подкармливаемые в мечетях «профессионалы манифестаций» из «партии Аллаха».

В последующие годы Хомейни, согласно все шире распространявшимся слухам, из-за состояния здоровья посвящал государственным делам не более одного-двух часов в день, а время от времени позволял себе длившиеся до трех недель (а иногда и месяц) «периоды затворничества». Отрезанный от народа волной репрессий (по данным оппозиции, насчитывалось 50 000 казненных и 140 000 политзаключенных), имам был озабочен главным образом проблемой обеспечения преемственности власти.

С декабря 1982 года имам стал открыто говорить о начале периода «стабильности и строительства», «мира и безопасности», о необходимости положить конец «произвольным арестам и незаконным конфискациям», строгособлюдать «священный ринцип» частной собственности и другие «свободь личности».

За этими словами, как правило, следовали и реальные меры по удовлетворению требований крупного капитала С течением времени с согласия имама многие из национализированных ранее промышленных и других предприятий, а также земельных владений были возвращены прежним их собственникам.

Вместе с тем Хомейни бдительно следил за осуществлением социально-благотворительных программ помощи в виде безвозмездных пособий и услуг низшим слоям населения.

Хомейни удалось, хотя и с большим трудом, добиться признания своим преемником аятоллы Хосейна Монтазери, религиозного деятеля, не обладавшего и долей той популярности, которой пользовался имам Однако назначение Монтазери, состоявшееся в ноябре 1985 года и получившее подтверждение в июле следующего года, не мешало ни Хомейни, ни близко стоящему к нему председателю меджлиса ходжат-оль-эсламу Али Акбару ашеми-Рафсанджани постоянно «подрезать крылья» преемнику имама, чтобы крепче держать его в руках.