100 великих диктаторов

В области внешней политики уже с конца 1981 года политика «блестящей изоляции» стала нарушаться систематически и целенаправленно, а спустя три года Иран приступил к планомерному установлению и расширению своих связей с внешним миром, используя тактику нажима и переговоров При этом тайный ввоз оружия из таких стран, как Израиль и США, с которыми Иран не имел дипломатических отношений, осуществлялся под прикрытием проклятий в адрес «империализма» и «сионизма», с которыми выступали деятели исламского режима.

Подчинив внутреннюю и внешнюю политику страны потребностям и нуждам войны с Ираком, Хомейни изо дня вдень призывал население быть готовым вести ее в течение десятилетий.

В июле 1988 года Хомейни удивил не только иранцев, но и весь мир; выступив с заявлением, в котором без всяких предварительных условий высказался за прекращение военных действий и начало переговоров с Ираком. Принять это решение, сказал он, было гораздо тягостнее, чем проглотить яд. Война обострила и без того острые разногласия в правящих кругах страны, часть их опасалась, чтобы прорывающееся иногда наружу недовольство отдельных групп населения продолжением военных действий и вызванными ими тяготами не переросло в массовый взрыв. В конце марта 1989 года Хомейни вынудил уйти в отставку своего официального преемника, неоднократно призывавшего положить конец «тысячам казней» и изменить представление об Иране как «стране убийц». За несколько дней до этого Хомейни поставил в упрек Хашеми-Рафсанджани чрезмерное внимание к проблемам инфляции и безработицы. Экономические вопросы не должны отвлекать государственных деятелей от их основной задачи — создания «всемирного исламского государства», а народ готов заплатить за это лишениями, заявил имам. Возрождение «идеалов революции» теперь ему виделось в продолжении спора с Ираком в ходе мирных переговоров, которые велись с августа 1988 года под эгидой ООН, и в таких кампаниях, как дело британского писателя индийского происхождения Салмана Рушди, осужденного имамом в феврале 1989 года на смерть за «оскорбление» ислама в «Сатанинских стихах».

В условиях искусственно форсируемой шахом капиталистической индустриализации страны по западным образцам ближайшая насущная задача революционной антишахской борьбы состояла в смягчении, амортизации последствий несбалансированного буржуазного развития. Эту задачу политика Хомейни решила по-своему разрушения, причиненные одной только войной с Ираком, по некоторым данным, достигли астрономической суммы в 700 миллиардов долларов. Сразу после прекращения военных действий западный деловой мир не без поощрения местных властей начал активно готовиться к «восстановительному периоду» в Иране.

В январе 1988 года Хомейни предельно откровенно раскрыл свое отношение к этому вопросу. В противовес всем прежним представлениям и даже некоторым из собственных высказываний он заявил, что власть государства не может быть ограничена рамками божественных предписаний. Государственное управление превыше всех других религиозных обязанностей, включая молитвы, пост, паломничество. Если выполнение этих обязанностей придет в противоречие с «интересами ислама», государство может наложить на них запрет, поскольку власть правительства важнее «исламского закона».

Хомейни умер 3 июня 1989 года, когда ему было далеко за восемьдесят.

БАТИСТА-И-САЛЬДИВАР РУБЕН ФУЛЬХЕНСИО (1901–1973)

Диктатор Кубы в 1934–1944 и 1952–1958 годах, официально занимал пост президента в 1940–1944 и 1954–1958 годах. Свергнут в ходе Кубинской революции. Умер в эмиграции.

Рубен Фульхенсио Батиста-и-Сальдивар родился 16 января 1901 года в местечке Вегитас, муниципии Банес, на севере кубинской провинции Ориенте. По происхождению мулат (с примесью китайской крови по деду), выходец из бедной крестьянской семьи. Шести лет пошел в начальную школу, потом учился в вечернем классе квакерской школы. С раннего детства трудился на плантации сахарного тростника, помогая семье зарабатывать на жизнь. В 14 лет устроился учетчиком, затем работал тормозным кондуктором на железной дороге. В 1921 году Фульхенсио попадает в казармы 4-го пехотного полка на окраине Гаваны. Армия Кубы в то время была наемной, и скромное жалованье солдата обеспечивало безбедное существование. В середине двадцатых годов Батиста служил в сельской гвардии, выполнявшей полицейские функции, затем был переведен в столичные форты Атарес и Кастильо-де-ла-Фуэрса. Его служебное рвение было замечено начальством, оценившим также его знания стенографии. Батиста был прикомандирован к генеральному инспектору армии, произведен в капралы, затем в сержанты. С 1928 года он служил стенографистом военного суда в форт Ла Кабанья.

Вместе с сержантом Пабло Родригесом Батиста возглавлял конспиративную организацию Военный союз Колумбии (по названию военного городка в Гаване). Союз сыграл определенную роль в отстранении от власти диктатора Мачадо в августе 1933 года. Кубинцы ликовали: пала 8-летняя диктатура «президента тысячи убийств» Херардо Мачадо. Режим «антильского Муссолини», как именовал себя диктатор, рухнул в разгар всеобщей забастовки, когда безработица, нищета и голод привели к бурному росту народного движения. В восточных провинциях весной 1933 года появились партизанские отряды. После путча правительство возглавил временный президент Мануэль де Сеспедес, протеже США.

Тем не менее революция пошла по восходящей. На сахарных заводах и плантациях создавались фабзавкомы, происходили вооруженные столкновения с полицией и войсками. Все чаще наблюдалось братание солдат с населением. К концу августа новый режим де Сеспедеса оказался перед лицом очередного взрыва под лозунгом «Куба для кубинцев!» Солдаты отказались стрелять в забастовщиков. В воинских частях распространился слух о будущих правилах, затрудняющих продвижение в чинах для сержантов, снижающих жалованье и предусматривающих массовое увольнение рядовых. Это усилило недовольство. Им воспользовалась группа сержантов, промышлявших политикой.

Ведущую роль в готовившемся восстании играл Батиста. С группой столь же честолюбивых сержантов, объединенных в Военный союз Колумбии, он готовил свержение президента. В ночь на 5 сентября на собрании сержантов и капралов в солдатском клубе военного городка Колумбия Батиста и прочие ораторы подвергли критике американское хозяйничанье в стране и марионеточное правительство де Сеспедеса. Для его низвержения была образована Революционная хунта. Заговорщики заменили охрану президентского дворца и правительственных зданий, арестовали часть офицеров, других сместили с занимаемых ими постов, третьи перешли на сторону восставших. Потом радио оповестило остров о победе «подлинной, свободной от иностранного влияния, основанной на принципах патриотизма революции».

Сержанты захватили власть и в провинции. Сразу же хунта отвергла слухи о том, что она как-то связана с «коммунистами». У зданий иностранных банков и посольств была выставлена охрана. Батиста лично посетил посла США Уэллеса, чтобы заверить его, что будут приняты все меры для обеспечения порядка.

Для Уэллеса восстание оказалось настолько неожиданным, что привело его в панику. Он послал в Вашингтон 5 сентября 11 телеграмм. Новое правительство, сообщал он в одной из них, состоит из крайних радикалов, «чьи теории являются открыто коммунистическими», а некий «сержант по имени Батиста назначен начальником Генерального штаба», было бы «предосудительным даже обсуждать вопрос об официальном признании Соединенными Штатами этого режима». Уэллес потребовал отправки на Кубу эсминцев и крейсера с морскими пехотинцами, чтобы вернуть де Сеспедеса к власти.

К острову были направлены 30 кораблей США, в том числе два крейсера и линкор.

Это вызвало на Кубе бурю возмущения, и Рузвельт предпочел сделать ставку на внутренние силы, дав указание Уэллесу действовать чужими руками. Хотя сообщения газет о хунте становились все более успокаивающими и было объявлено о назначении временным президентом профессора Гаванского университета Р. Грау Сан-Мартина, который обещал уважать все «иностранные интересы» на острове (Батиста стал полковником), Уэллес продолжал в своих донесениях характеризовать новое правительство как крайне радикальное. Поэтому Вашингтон отказывал ему в официальном признании и оказывал на него непрекращавшийся нажим.

В это время забастовочная волна охватила почти все сахарные заводы, 37 из них уже управлялись рабочими. Развернулись вооруженные схватки с сельской гвардией и войсками, появились народные советы. Это напугало Временное революционное правительство, правое крыло которого стало ассоциироваться с Батистой, а левое — с министром внутренних дел А. Гитерасом. Именно под его влиянием были провозглашены декреты о 8-часовом рабочем дне и 44-часовой рабочей неделе, признании профсоюзов и заключении коллективных договоров, образовании министерства труда, повышении зарплаты, помощи безработным, отмене продиктованной Вашингтоном конституции 1901 года, были распущены прежние партии, конфискована собственность сторонников Мачадо и созданы трибуналы для суданад ними.