100 великих дипломатов

Меттерних подписал торговое соглашение с Францией. Кроме того, Наполеон отменил один из пунктов секретного дополнения к Шенбруннскому договору, который ограничивал австрийские вооруженные силы 150 тысячами человек.

В середине октября 1810 года Меттерних вернулся в Вену.

В надвигающейся войне между Россией и Францией император Франц предпочел бы сохранить нейтралитет, но Наполеон настаивал на содействии Австрии и склонил ее к заключению союзного договора 14 марта 1812 года. Многие историки считают этот договор мастерским творением меттерниховской дипломатии, ибо он давал Австрии право в минимальной мере участвовать в войне и в максимальной — поживиться при заключении мира. Вена обязывалась поставить так называемый наблюдательный корпус из 30 тысяч человек.

Австрия не принимала активного участия в войне с Россией. После поражения Наполеона Меттерних отверг требования русских, чтобы австрийская армия преследовала остатки отступавших французских войск. Столь же решительно он отразил и натиск Наполеона, выражавшего надежды, что та же армия не позволит русским перейти через Вислу. Главной целью Меттерниха было добиться свободы в ведении переговоров. Он объяснял императору свою позицию следующим образом: «…в начале 1813 года Австрия представляется сильной в результате слабости двух <других> императорских дворов… Будучи в этом убежденными, мы придали всем нашим действиям по отношению к Франции черты той независимости, ощущение которой должно проявляться каждый день».

После заключения перемирия между Францией и русско-прусской коалицией (4 июня 1813 года) Меттерних предложил Наполеону посредничество Австрии для достижения всеобщего мира. Вена соглашалась предоставить Наполеону всю Италию и Голландию, левый берег Рейна и протекторат над западной Германией; взамен же требовала возвращения себе провинций, отнятых у нее после войны 1809 года, восстановления власти Пруссии в западной Польше и уступки Францией северогерманских областей, захваченных ею после 1801 года.

26 июня 1813 года состоялась знаменитая встреча Наполеона и Меттерниха в Дрездене. В течение девяти часов австрийский дипломат пытался убедить Бонапарта начать мирные переговоры и признать австрийское посредничество. Но так ничего и не добился. Меттерних пришел к выводу, что мир с Францией невозможен до тех пор, пока не сокрушено могущество Наполеона. Бонапарт, правда, согласился продлить уже заключенное перемирие с Пруссией и Россией до 10 августа и прислать делегатов на посредническую конференцию, созванную Пруссией. Но по его же вине эти переговоры были сорваны.

12 августа 1813 года Австрия примкнула к антифранцузской коалиции (Россия, Пруссия, Англия, Швеция). Вступив в Большой альянс последней, Австрия тем не менее захватила и политическое, и военное руководство. В этом была прежде всего заслуга Меттерниха. Например, Александр I предлагал назначить главнокомандующим объединенными войсками генерала Моро, однако австрийский дипломат настоял на кандидатуре своего земляка Щварценберга — иначе, заявил Меттерних, Австрия выйдет из коалиции.

Царь вынужден был отступить. Благодаря тому, что Австрия имела решающий голос в принятии исторических решений — меттерниховское «искусство правильного взгляда», — она на целое десятилетие определила расстановку сил. Не случайно современники называли Меттерниха «кучером Европы».

9 сентября 1813 года Меттерних подписал в Теплице новый австро-российский союзный договор, а затем такой же договор с Пруссией, имевший большое значение для будущего равновесия сил в Европе.

На конгрессе в Шатильоне (февраль — март 1814 года) Меттерних предложил Наполеону самые выгодные условия мира; но ответные требов французского уполномоченного оказались невыполнимыми даже для миролюбивого австрийского императора, и 4 марта союзники подписали в Щецине трактат, в котором прежде всего подтверждалась готовность вести войну против Франции до победного конца.

В начале июня 1814 года государи-союзники и их министры переправились через Ла-Манш, чтобы встретиться в Лондоне с принцем-регентом Георгом. Они хотели договориться о принципиальных основах посленаполеоновского устройства Европы, однако сделать это в силу разных при не удалось, что очень огорчило Меттерниха.

Венский конгресс, который Меттерних хотел созвать уже в 1814 году, начался лишь 1 октября и продлился не шесть недель, как предполагал австрийский министр, а три четверти года.

Глава австрийской делегации князь Меттерних на правах хозяина взял на себя и роль председателя всех частных совещаний. Ловкий и гибкий политик, отличавшийся артистическим умением лгать, он всячески старался поддержать свою репутацию человека ленивого и легкомысленного, наделенного делами и ушедшего с головой в светские развлечения. Однако в действительности ни рассеянный образ жизни, ни многочисленные амурные похождения не мешали австрийскому министру упорно и настойчиво проводить свою политику. Меттерних часто прибегал к тактике выжидания. По словам Талейрана, его искусство заключалось в том, что он заставлял других терять время, думая, что выигрывает его. Хорошо знакомый с положением при европейских дворах, Меттерних использовал в своей политике как собственные наблюдения, так и, в большей мере, донесения многой направленных официальных и тайных агентов.

«Во мне вы видите главного министра европейской полиции. Я слежу за всем. Мои связи таковы, что ничто не ускользает от меня», — с гордо говорил он герцогу Дальбергу в 1817 году. Основной принцип своей политики Меттерних сформулировал уже после 1815 года: «В Европе есть только одна проблема — революция». Страх перед революцией, борьба с освободительным движением во многом определяли действия австрийского министра до, и после Конгресса.

Одной из главных задач для австрийской дипломатии на этом конгрессе стало сохранение государственности Саксонии. На протяжении всего столетия Саксония служила своего рода буфером между двумя главными германскими державами, прикрывая Австрию с севера. В своем стремлении сохранить Саксонское королевство Меттерних готов был использовать любые средства. Так, осенью 1814 года им было инспирировано выступление группы офицеров в Саксонии, требовавших возвращения короля Фридриха Августа. Деятельность этой группы была прекращена лишь под угрозой ареста ее участников.

Меттерних не одобрял планы русского царя в отношении Польши, ибо распространение влияния России в Европе на запад могло угрожать Австрии, разумеется, он не мог допустить и расширения Пруссии в южном направлении за счет аннексии Саксонии. При этом Меттерних хотел видеть Пруссию союзником, так как строил будущее центральной Европы на австро-прусском сотрудничестве.

Таким образом, перед австрийским министром иностранных дел стояло столько дилемм, что он боялся принять то или иное решение, чтобы не подорвать другие интересы. Меттерних, салонный политик, мастер маневров и компромиссов, занимал выжидательную позицию. Его главным оружием было то, что при любом «легитимном» решении нельзя было обойтись без его согласия. Он делал все, чтобы разделить эти два вопроса — польский и саксонский и, ослабив своих соперников поодиночке, сохранить за собой роль арбитра. Поэтому он занял оборонительную позицию, что было самым выгодным. Одному из делегатов Меттерних сказал: «Я построил укрепления из времени и превратил терпеливость в свое оружие».

В течение нескольких недель он бывал неуловим; чередовал свои действительные болезни с дипломатическими, подлинные любовные аферы с вымышленными, конгресс его стараниями увязал в балах, приемах и театральных представлениях. Знаменитой стала реплика старого князя Карла де Линя: «Конгресс вперед не идет, а танцует».

При чтении множества документов, воспоминаний, мемуаров и писем самого Меттерниха, которому исполнился тогда 41 год, у историка не может не возникнуть впечатления: для этого человека, похвалявшегося в одном из писем, что ведет за собой 20 миллионов людей, политика была игрой, которой он предавался лишь ради того, чтобы изумлять своих любовниц. Жесткий реалист, почти циник в делах политических, дома, усаживаясь за письменный стол, он становился романтиком и писал женщинам самодовольные и даже слезливые письма. Так он делал всю жизнь, менялись только события и женщины…