100 великих мыслителей

В ходе кровавой чистки погибли не только руководители штурмовиков, громко требовавшие продолжения «национальной и социальной революции», но и консервативные противники режима.

Среди убитых оказался и близкий знакомый Шпенглера, музыкальный критик Вилли Шмидт, которого эсэсовцы перепутали с намеченной жертвой СА — группенфюрером Вильгельмом Шмидтом. Узнав о его гибели, Шпенглер истерически разрыдался, а в речи над могилой друга открыто и мужественно осудил убийства. Сестра Хильдегард и знакомые предлагали ему уехать за границу, но Шпенглер отказался, заявив, что «бежать теперь было бы трусостью».

Теперь Шпенглер окончательно понял криминальную природу новой власти, которая оказалась не союзником, а опаснейшим врагом его мировоззрения. Некоторую отдушину от бессилия и разочарования Шпенглер нашел в работе над вторым томом, к которому он все-таки приступил, книги «Годы решения», написав около 300 фрагментов, почти целиком посвященных национал-социализму. В них Шпенглер характеризовал духовно-нравственные качества нацизма как «расовый идиотизм», а методы нового режима — как «пытки, убийства, грабежи, беззаконие».

Шпенглер никогда не разделял расовой теории и антисемитизма, которые составляли сердцевину национал-социалистической идеологии. Несовместимым был с мессианскими устремлениями Гитлера и пессимистический фатализм Шпенглера.

Трудно предположить, как сложилась бы дальнейшая судьба Шпенглера и его отношения с национал-социализмом. Но в ночь с 7 на 8 мая 1936 года в своей мюнхенской квартире Освальд Шпенглер скончался.

В гроб положили две книги — «Так говорил Заратустра» и «Фауст», с которыми он всегда ездил отдыхать. Некоторое время ходили глухие слухи, что Шпенглер был убит группой гестаповцев, затем они постепенно стихли.

ЛЕВ ПЛАТОНОВИЧ КАРСАВИН (1882–1952)

Религиозный философ и историк-медиевист. Стремился к созданию целостной системы христианского миросозерцания на основе раннехристианских учений Оригена и других отцов церкви II–VIII веков, представителей патристики. Основные произведения «Культура средних веков» (1914), «Восток, Запад и рус идея», «Философия истории» (1923), «О началах» (1925), «О личности» (1929).

Лев Платонович Карсавин родился в Санкт-Петербурге. Его отец, Платон Константинович, был известным танцовщиком Мариинского театра, учеником Мариуса Петипа. Воспитание и образование сына стало предметом особых забот матери Карсавина — Анны Иосифовны, урожденной Хомяковой, дочери двоюродного брата знаменитого философа, основателя славянофильства А. С. Хомякова. Сестра философа — прославленная балерина Тамара Карсавина.

Мать Льва Платоновича надеялась увидеть в нем наследника и продолжателя духовных традиций семьи. Надежды матери оправдались. Блестяще окончив гимназию, Карсавин поступает на историко-филолоический факультет Петербургского университета. В 1901–1906 годах он учится в группе профессора И. М. Гревса, изучает историю, становится медиевистом. Область его интересов — религиозные движения в Италии и во Франции в эпоху позднего средневековья. Еще будучи студентом, в 1904 году Карсавин женился. После окончания университета он преподает в гимназиях (гимназии Императорского человеколюбивого общества и частной женской гимназии Прокофьевой), печатает статьи по истории конца Римской империи.

В 1910–1912 годах Карсавин работает в различных архивах и библиотеках Франции и Италии, а вскоре выходит его первая книга — магистерская диссертация «Очерки религиозной жизни в Италии XII–XIII веков» (1912), которую он защищает в мае 1913 года. Месяц спустя его назначают экстраординарным профессором Петербургского университета. В это же время Карсавин — преподает на Высших (Бестужевских) женских курсах, на Высших курсах Лесгафта, в Психоневрологическом институте, в гимназии Императорского человеколюбивого общества, является казначеем Исторического общества при Петербургском университете. Он пишет статьи в Новый Энциклопедический Словарь (всего 39 статей), печатается в журналах («Вестник Европы», «Церковный вестник», «Голос минувшего», «Исторический вестник» и др.).

В1915 году Лев Платонович получил должность ординарного профессора Историко-филологического института. Он живет со своей семьей в университетской квартире на втором этаже того здания на Неве, где ныне расположен восточный факультет. Его научная деятельность сделала его (но — не надолго!) очень обеспеченным человеком.

В марте 1916 года он защищает докторскую диссертацию — «Основы средневековой религиозности в XII–XIII веках, преимущественно в Италии» (1915). Последняя работа, как и «Культура средних веков» (1918), представляет собой не просто исследование с некоторыми культурно-историческими обобщениями.

Карсавин реализует качественно новый подход. Реконструируя историко-культурную реальность средневековья, он пытается структурно воссоздать картину мира, мышление и психику средневекового человека, дает возможность непосредственно почувствовать взаимосвязь материального уклада жизни и духовных структур в культуре средних веков. По существу эти работы Карсавина стали источниками идей для современной культурологи. В них сказывается также неодолимое влечение молодого Карсавина к философским темам, магическое притяжение к метафизическим вопросам. В своей книге «История русской философии» протоиерей В. Зеньковский отмечает, что, будучи историком религиозной жизни Западной Европы, Карсавин не только не увлекся этой богатой историей, но, наоборот, подобно славянофилам, сильнее оттолкнулся от Запада. Единственно, кто привлек Карсавина, это Джордано Бруно и Николай Кузанский. Но вне этого, как подчеркивает Зеньковский, «Карсавин в своих суждениях о Западе был пристрастен и суров».

Кроме степени доктора истории Карсавин получил, как мирянин — что представляло большую редкость, — и степень доктора богословия в Петербургской духовной академии. А в апреле 1918 года его избрали экстраординарным профессором Петроградского университета 1918–1923 годы были исключительно плодотворны.

В домашнем кабинете Карсавина зимой 1919–1920 года собирались участники его семинара, поскольку университетские помещения не отапливались. Он участвовал в заседаниях философских обществ, читал доклады и лекции, сотрудничал в редакции издательства. «Наука и школа», в сборниках «Феникс» и «Стрелец». В этот период им написаны статьи «Глубины сатанинские», «София земная и горняя», «Достоевский и католичество».

Карсавин был человеком стихии огня. Его непокорная натура уже готовила ему непростую судьбу. Революция, разрушившая внешние формы жизни, еще острее и сильнее заставила Карсавина осознать в себе то, чем он жил и что по-прежнему жило в нем. Он начал проповедовать в петроградских храмах. Карсавин понимал, что это вызов и что последует ответ, но его влекла Истина.

«Все сущее, живое, разумное и умное предстает нам как теофания или Богоявление все, — даже самое мерзкое и ничтожное, ибо мерзко и ничтожно оно только для нашего неведения или недоведения, сотворено же «добре зело». «Попробуем мысленно отделиться от Бога или отъять от себя Божество — Мы сразу перестаем мыслить, жить и быть, рассыпаемся во прах, истаиваем в совершенное ничто». «Весь мир движется, взыскуя Совершенство».

Это — слова из духовной беседы его книги «Saligia Или Весьма краткое и душеполезное размышление о Боге, мире, человеке, зле и семи смертных грехах» (1919). По словам Зеньковского, Карсавину близка судьба человека в его постоянной зависимости и связи с тем, что «над» ним (Бог, Вечность, «Все»), и тем, что «под» ним (природа, временность, уносящая все в «ничто»). Кажется, что революция отрицает прошлое, образуя историческую пусты но, однако Карсавин постигает и положительно оценивает пафос революции.