100 великих романов

В конце концов, можно интерпретировать бегство Мартина из жизни как из пожизненного заключения. Это не был уход от Бога, это были поиски (пусть и ложные) Его. Ведь зачастую ошибки, в т. ч. и роковые, и делают нас людьми.

«Мартин Иден», переведенный на все основные языки, оказал существенное влияние на многих писателей XX в. Романом зачитывались и зачитываются по сию пору во всем мире, особенно у нас, на что можно найти объяснение у русского писателя А.И. Куприна. После смерти Д. Лондона Куприн сказал: «Нам, именно нам, русским, вечно мятущимся, вечно бродящим, всегда обиженными часто самоотверженным стихийно и стремящимся в таинственное будущее, – может быть, страшное, может быть, великое, – нам особенно дорог Джек Лондон. И оттого-то у свежей могилы – земной поклон этому удивительному художнику. За веру в человека».

На русский язык было много переводов этого произведения (С. Заянцкого, Е. Калашниковой, Р. Облонской и др.), не всегда адекватных своеобразному стилю Лондона и живописной жаргонной речи главного героя.

В 1976 г. в СССР режиссером С. Евлахишвили был снят телефильм «Мартин Иден».

Мартин Андерсен-Нексё (1869–1954) «Пелле-завоеватель» (1906–1910)

Датский писатель и общественный деятель, один из основателей Коммунистической партии Дании, Мартин Андерсен-Нексё (настоящая фамилия Андерсен, псевдоним Нексё – название города на острове Борнхольм, где жил в детстве Мартин Андерсен) (1869–1954) известен во всем мире как основоположник национальной пролетарской литературы. Трудная жизнь Нексё – он с 10 лет работал пастухом, батраком, подмастерьем у сапожника, каменщиком, народным учителем, перепробовал множество других профессий – дала ему богатейший материал для творчества. Писатель, создавший цикл повестей «Воспоминания», два монументальных реалистических произведения о датских трудящихся – «Pelle Erobreren» – «Пелле-завоеватель» (1906–1910) и «Дитте – дитя человеческое», исторический роман «Мортен Красный» (эти три вещи в идейном отношении составляют эпическую трилогию), а также целый ряд других поэтических, прозаических и публицистических сочинений, более всего прославился своим «Пелле-завоевателем» – «энциклопедией жизни Дании начала прошлого века».

Вторая половина XIX – начало XX в. в Скандинавии – время краха патриархального уклада и проведения жестких социальных преобразований, нашедших свое отражение в национальных литературах. Ярче других жанров это отобразилось в романах, об авторах которьж М. Горький сказал, что «скандинавы интереснееисерьезнее всехвнашидни». В тотпериод многие писатели Швеции, Норвегии, Дании впервые обратились к пролетарской тематике; особое место среди них занял Нексё. Творчески освоив достижения Ибсена, Стриндберга, Тургенева, Достоевского, Л. Толстого, М. Горького, Нексё многим своим сочинениям придал автобиографический характер, вт.ч. исвоемучетырехтомномуроману «Пелле-завоеватель». Выдвинув напереднийплан «внутреннюю биографию» героя, писатель в русле традиционного «романа воспитания» последовательно описал важнейшие этапы духовного созревания главного героя, представителя т. н. третьего сословия, олицетворявшего собой, по его мнению, наиболее здоровые силы общества. При этом Нексё внес и ряд существенных новаций: придал динамичность сюжету, ввел много второстепенных персонажей и, главное, сделал героя – «простого естественного человека» – активным борцом за совершенство мира на фоне зарождения борьбы бедных датчан за свои права на человеческую жизнь.

Мартин Андерсен-Нексё

Книга начинается с прибытия в Данию в 1877 г., как сказали бы сейчас, гастарбайтеров – из Швеции (нищей тогда страны, лишь недавно получившей независимость от той же Дании) на пароходе на остров Борнхольм привезли «дешевый шведский рабочий скот». Среди иммигрантов – восьмилетний Пелле и его отец, пожилой батраквдовец Ляссе Карлсон. Сбежав от шведской нищеты, они попали в нищету датскую – для человека тяжелого физического труда нищета везде одинакова. Ляссеустроилсяна самую низкооплачиваемую работу скотника в усадьбе Каменный двор, сын пошел в школу для бедняков. Но денег на жизнь не хватало, и Пелле вынужден был поступить учеником в сапожную мастерскую. Мечтательный любознательный мальчик в статусе иностранца с первого же дня столкнулся с ужасом обыденнойжизни бедняка и испытывал постоянные унижения своего человеческого достоинства. Но в Пелле была неистребимая «воля к жизни», которая и повела его к «завоеванию мира». Через несколько лет в поисках удачи подросток уехал в Копенгаген и там, осознав свою «избранность» и ответственность перед народом, который доверял ему, начал «великую борьбу» за мировой прогресс, который должен был, по его мысли, уничтожить как таковое само понятие социального «дна», а всем людям принести одно лишь добро и счастье. Познакомившись с социалистическими идеями и став их пропагандистом, Пелле на четыре года угодил в тюрьму, которая не сломила его романтической устремленности к жертвенному служению людям. При этом молодой борец за права трудящихся, ратуя за равенство и социальную защищенность, был категорически против революций, политических взрывов и вооруженных выступлений. Главной задачей для него было создание мощной профессиональной организации рабочих. В результате Пелле оказался в центре политических событий в Дании, стал пролетарским «вождем» и лепил из «трудящихся масс» как из пластилина все, что считал нужным.

Сразу же по выходу в свет роман был переведен на все европейские языки и стал знаковым произведением, агитирующим подняться на борьбу за свои человеческие и социальные права. По мнению ряда российских и советских критиков, «роман Нексё вызывает ассоциации с романом Н.Г. Чернышевского "Что делать?" и представляет собой, в сущности, своеобразный вариант романа-утопии».

О Нексё у нас сегодня пишут мало, мало издают, поскольку тема пролетария и вообще трудящегося человека оказалась в загоне (вместе с трудящимися). Но стоит вспомнить, что при жизни писателя о его романе писали представители самых разных социальных слоев и политических воззрений. «Пелле-завоеватель» обрел громкую мировую славу. Восторгаясь проблематикой этого произведения, его социальным пафосом, значительностью материала, небывалой яркостью характеров, критики отнесли роман к литературному явлению эпохи. Но даже когда эта эпоха миновала, книга по – прежнему востребована и читателями, и кинематографистами.

В 1988 г. в Дании и Швеции режиссером Б. Аугустом был снят фильм «Пелле-завоеватель», получивший «Оскара» залучшийиностранный фильм, «Золотую пальмовую ветвь» на Международном Каннском фестивале и еще несколько престижных кинонаград. Почему так произошло, – недоумевали кинокритики, – чем взял жюри и зрителей фильм с такой немодной ныне пролетарской темой? Поскольку литературные критики о том молчат, кинокритики сами и ответили на свои вопросы. «В ситуации тотального кризиса мирового кинематографа, который с удивительным техническим совершенством воспроизводит на экране абсолютную ерунду – в такой ситуации неминуемо возникает плач по ушедшему, мечта о прошлом. Старомодный «Пелле-завоеватель» вбираетвсебяэнергию этой мечты. Мечтыпо развернутому кинороману, по подробно мотивированному действию, по абсолютнойдоступности киноязыка, по старательно выписанным диалогам, наконец, по нормальности, по всему тому, что когда-то было, когда-то радовало, когда-то восхищало и вдруг исчезло, растворилось и осталось лишь в воспоминаниях» (сайт www.kinopoint.ru). Остается добавить: без первоосновы – самого романа – не было бы и этого фильма и этих слов.

Впервые на русском языке роман под названием «Великая борьба (Пелле-завоеватель). Роман из датского профессионального движения» вышел в переводе М. Розенфельда в 1924 г.

Ромен Роллан (1866–1944) «Жан-Кристоф» (1904–1912)

Музыкант, общественный деятель, профессор в области истории музыки в Сорбонне и Высшей Нормальной школе, романист, драматург и публицист, автор музыковедческих монографий и многотомной работы о Бетховене, серии биографий «титанов духа» – Микеланджело, Генделя, Л. Толстого, Ганди, Рамакришны и др., эпопеи «Очарованная душа», французский писатель Ромен Роллан (1866–1944) знаменит прежде всего своей повестью «Кола Брюньон» и «романом-потоком», за которым устремилась литература т. н. «потока сознания», эпопеей «Jean-Christophe» – «Жан-Кристоф» (1904–1912). За этот роман писатель в 1915 г. был удостоен Нобелевской премии в области литературы, которую он передал в Международный Красный Крест. Когда фашистское правительство Германии решило наградить Роллана медалью Гёте – за воплощение в «Жане-Кристофе» «немецкого духа», писатель отказался от награды – и его роман нацисты сожгли.

Первый замысел «Жана-Кристофа», по словам Роллана, возник у него в 1890 г., когда он с высот холма Яникула взирал на панораму вечного Рима и этот взгляд «сверху» позволил ему увидеть глазами будущего героя-великана толпы лилипутов у его ног. Недаром потом писатель уподобил мир, в который вынужден был то и дело «опускаться» с высот своего духа Жан-Кристоф, пошлой ярмарке на площади. И именно этот отстраненный интеллигентский взгляд автора (в корне противоположный его же взгляду на соотечественников в лучшем его произведении – повести «Кола Брюньон») позволил Роллану представить жизнь своего героя как могучую реку, по берегам которой суетились немцы, французы, итальянцы, швейцарцы… Горячо веря в «гармоничное слияние наций», писатель посвятил свое детище «свободным душам всех наций, которые страдают, борются и – победят». «Мир погибает, задушенный своим трусливым и подлым эгоизмом. Мир задыхается. Распахнем же окна! Впустим вольный воздух! Пусть нас овеет дыханием героев». Увы, этот призыв (как и вообще любой другой) не мог уже спасти мир от войны. Появившись за два года до начала грандиозной мировой бойни, он напоминал призыв распахнуть окна при начавшемся в доме пожаре.

Десять томов романа увидели свет в журнале «Двухнедельные тетради» в 1904–1912 гг. (отдельное издание – 1912; первое русское издание – 1913). Публикации предшествовал почти десятилетний период работы автора над сбором материала и написанием предварительных набросков.

Иллюстрация к роману Р. Роллана «Жан-Кристоф». Художник Ф. Мазерель

Призвав сошедшее с ума человечество к возрождению человека, в которого надо было лишь (по мнению писателя) вложить «великую душу», Роллан и посвятил себя поиску такого Человека. Своего героя писатель искал не только среди великих музыкантов и писателей, но и в литературных персонажах – прежде всего у Ж.-Ж. Руссо, В. Гюго и Ф. Ницше. Начав с биографической серии, Роллан продолжил ее в «Жане-Кристофе», представив своего «нового Бетховена» уже героем не просто биографического романа, а – «четырех-частной симфонии», «поэмы в прозе». (Критики позднее назвали это эпическое повествование, представляющее собой единый роман, посвященный судьбе одного человека на широком социальном фоне, «романом-потоком».)

Ставя выше других французскую и немецкую нации, а из всех видов искусства – музыку, Роллан своего героя Жана-Кристофа Крафта (по-немецки – сила) сделал полунемцем-полуфламандцем и композитором, причем гениальным. Жизнь героя представлена тремя частями: «Жан-Кристоф» (романы «Заря», «Утро», «Юность», «Мятеж»), «Жан-Кристоф в Париже» («Ярмарка на площади», «Антуанетта», «Дома») и «Конец путешествия» («Подруги», «Неопалимая купина», «Новый день»).

Герой Роллана вошел в мир, в котором «Бога больше не было», с очевидной авторской целью – заменить Его собой. Удалось ли Жану-Кристофу это, прямо скажем, непростое дело? Или вся его жизнь, как и его музыка, как и призыв его создателя к интеллигенции всех стран – объединяться, осталась лишь романтической иллюзией, в основу которой писатель положил «великий, гётевский принцип: «Умри и возродись!»?

Жан-Кристоф родился в маленьком немецком городке на берегу Рейна в семье музыкантов Крафтов. Вундеркинд, не только виртуозно игравший на скрипке, но и сочинявший музыку, в 7 лет Жан-Кристоф стал придворным музыкантом, в 11 он уже играл второй скрипкой и давал частные уроки, а после смерти отца-пьяницы стал кормильцем семьи, пребывавшей на грани нищеты. Пережив романтическую пору влюбленностей в хозяйку галантерейной лавки, в швею, во французскую актрису, герой, дабы не задохнуться в «душной атмосфере провинциального бюргерского городка», после драки с солдатами сбежал в Париж. Но и там атмосфера была не лучше. Более того – Кристоф никому не был нужен в городе салонов и спекулянтов. Как человек искусства, в искусстве он тоже увидел только фальшь и бездарность. Бедствуя и голодая, он тем не менее создал симфоническую картину «Давид» на библейский сюжет, которую публика освистала.