100 великих загадок Великой Отечественной войны

– Если партия поручит, дадим, – со злобой ответил Берия. После этих слов генерал армии Жуков, оскорбленный этими словами и переживший шок, не выдержал, разрыдался и вышел в другую комнату. Молотов быстро пошел следом за ним. Все присутствующие находились в удрученном состоянии. Только через десять минут Молотов привел обратно, уже внешне спокойного, но еще с влажными глазами начальника Генштаба.

– Простите меня за резкость, товарищ Сталин. Мы разберемся и сами приедем в Кремль…

– Товарищ Сталин, – вмешался Тимошенко, – мы обязаны в первую очередь думать, как помочь фронтам, а потом уже информировать вас…

– Во-первых, – взорвался Сталин, – вы делаете грубую ошибку, что отделяете себя от нас. А во-вторых, о помощи фронтам, об овладении обстановкой нам теперь надо думать всем вместе. – Немного успокоившись, он добавил: – В ближайшее время разберитесь с обстановкой в районе Минска, Бобруйска и Слуцка, свяжитесь с Павловым. Уточните у него, где находятся части. Разберитесь со связью. Организуйте розыск частей и их отход за Березину. Объясните, что в самый кратчайший срок нужно собрать все войска и привести их в надлежащий порядок. Во что бы то ни стало нам нужно выиграть время…

На одном из обедов Сталин как-то сказал, что ночь с 29 на 30 июня 1941 г. была для него самой тяжелой и памятной.

Что он пережил тогда, можно только предположить…

30 июня 1941 г., прочитав утреннюю сводку Генштаба, Сталин уехал к себе на дачу и почти весь день не появлялся в Кремле. Такое состояние вождя Д. Волкогонов называл не иначе как «кульминацией психологического шока».

«Целая пропасть разделяла его, безгрешного земного бога до войны, и растерявшегося “вождя", сознававшего полный крах всех его планов, предположений, стратегических расчетов в течение всего одной недели… Вынести все это оказалось не по плечу даже такой волевой натуре, как Сталин», – писал генерал.

Но растерялся ли Сталин? Безусловно, растерялся! А кто бы на его месте смог остаться железным и безразличным в такой момент… Кто? Сказывался возраст за шестьдесят. Биография революционера, большевика и государственного деятеля. Сказывались болезни. Ему было плохо. И там, на даче, в уединении он говорил сам с собой, пытаясь найти выход из создавшегося критического положения. Он укорял себя за просчеты…

А тем временем вечером в кабинете у Молотова собрались Маленков, Берия, Вознесенский и Микоян.

Начал разговор Молотов:

– Вот, Лаврентий Павлович предлагает срочно создать по образцу Совета Труда и Обороны времен Гражданской войны Государственный Комитет Обороны, которому нужно отдать всю полноту власти в стране. Передать ему функции правительства, Верховного совета и ЦК партии.

– Но пусть Вячеслав Михайлович скажет, почему нас с вами, Анастас Иванович, нет в проекте состава комитета, – перебил Молотова Вознесенский, обращаясь к Микояну и рассматривая документ.

– Каков же состав предлагается? – тут же спросил Микоян.

– Как уже договорились, товарищ Сталин – председатель, затем я – его заместитель и члены комитета: Маленков, Ворошилов и Берия, – ответил Молотов.

– А почему же нет в этом списке нас с Николаем Алексеевичем? – снова спрашивает Микоян.

– Но кто же тогда останется в правительстве? Нельзя же почти всех членов Бюро Совнаркома вводить в этот комитет!

После возникшего спора Молотов предложил всем поехать к Сталину, чтобы с ним решить все вопросы.

На «ближней» соратники застали хозяина действительно в неважном состоянии: он сидел в кресле в малой столовой.

– Зачем пришли? – поинтересовался вождь.

Первым выступил Молотов, заявив о предложении создать Государственный Комитет Обороны.

– Согласен. А кто будет председателем?

– Ты, – сказал Молотов.

– Хорошо. А каков предлагается состав этого органа?

– Нужно назначить пять членов Государственного Комитета Обороны, – вмешался Берия. – Вы, товарищ Сталин, будете во главе, затем Молотов, Ворошилов, Маленков и я.

– Тогда надо включить и Микояна, и Вознесенского.

– Товарищ Сталин, если все мы будем заниматься в ГКО, то кто же будет работать в Совнаркоме, Госплане?

– Пусть Микоян и Вознесенский занимаются всей работой в правительстве и Госплане.

– Товарищ Сталин, я предлагаю ввести в состав ГКО 7 человек с учетом названных товарищем Сталиным, – сказал Вознесенский.

– Пусть в ГКО будет 5 человек, – взял слово Микоян. – Что же касается меня, то я прошу назначить меня уполномоченным ГКО со всеми правами члена ГКО в области снабжения фронта продовольствием, вещевым довольствием и горючим.

Сталин согласился. На Молотова возложили руководство по производству танков, на Маленкова – авиационную промышленность, на Берию – охрану порядка внутри страны и борьбу с дезертирством, на Вознесенского – руководство производством вооружения и боеприпасов, а на Ворошилова – формирование новых воинских частей. В этот же день было принято постановление о создании Государственного Комитета Обороны, которое было обнародовано 1 июля 1941 г.

По свидетельству очевидцев, в первые дни войны Сталин осунулся, почернел, оспины его стали более рельефны. При этом он никогда не забывал здороваться и отвечать на приветствия. Работал он день и ночь, по 16–18 часов в сутки. «Ежедневно ему докладывали десятки документов военного, политического, идеологического и хозяйственного характера, которые после его подписи становились приказами, директивами, постановлениями, решениями», – писал Д.А. Волкогонов.

Те же очевидцы утверждают о Сталине в первые дни войны, что ему некогда было отдыхать в эти дни и ночи. Работал он сутками напролет. Иногда даже спал на диване одетым и обутым. «Иногда были случаи: в присутствии телохранителя Сталин сам с собой разговаривал. Так было с В.Туковым. Однажды он спросил Сталина в машине: “О чем вы, товарищ Сталин, говорите?” Только тогда Сталин произнес: “Да о вашем начальнике. Старый не сумел оправдаться”».

Был и еще случай.

«Зашел я к Сталину, – вспоминал А. Голованов. – Он один в кабинете. Стоит перед ним остывший чай. Сталин: “Что делать? Что делать?” Как будто я помогу выйти из окружения войскам на Западном фронте».

Почему Сталин выступил только 3 июля?

С началом войны встал вопрос об обмене посольств СССР и Германии. Например, сотрудники германского посольства были интернированы уже на следующий день – 23 июня во второй половине дня. 24-го они были отправлены из Москвы в окрестности Костромы. Так в «Справке об эвакуации персонала бывшего германского посольства в Москве» говорилось: «Персонал посольства и прочие германские граждане были размещены в доме отдыха Костромского льнокомбината, одном из лучших домов отдыха в г. Костроме. Им было предоставлено 3 двухэтажных дома, кухня с обслуживающим персоналом, питание по нормам дома отдыха. Дом отдыха обнесен дощатым забором с парой ниток колючей проволоки наверху, и были приняты соответствующие меры к охране персонала быв. германского посольства. Во время пребывания немцев в г. Костроме для медобслуживания был прикреплен врач – заведующий поликлиникой НКВД в г. Костроме. Врач производил ежедневный обход, и кроме того, его можно было вызвать в случае необходимости в любое время. 3) 28 июня немцам сообщили о том, что они будут доставлены в Ленинакан. Перевозка немцев из Костромы в г. Ленинакан осуществлялась в поезде, состоявшем из одного международного, одного мягкого и 3 жестких чистых хороших вагонов. Были предоставлены постельные принадлежности. В пути от Костромы до Москвы немцев кормили за государственный счет, а от Москвы до Ленинакана они приобретали продукты за свой счет. Продукты как по ассортименту, так и по количеству предоставлялись в полном соответствии с заявками Шуленбурга, Хильгера и Вальтера. Распределение полученных от обслуживающего персонала по этим заявкам продуктов производили Шуленбург, Вальтер и Хильгер. Кроме того, утром, в обед и вечером из вагона-буфета по вагонам подавались холодные закуски, также в неограниченном количестве. 4) Всякие прогулки на стоянках были невозможны, так как поезд стоял на станциях только 3–4 минуты. 5) В Ленинакане для немцев был организован горячий обед. Жалоб на обед не было, наоборот, были получены лишь похвальные отзывы. 6) Шуленбург ежедневно получал советские газеты. 7) В Ленинакане в распоряжение немцев были предоставлены 3 врача-специалиста, которые производили ежедневный обход эшелона. 8) Следует отметить, что немцам была предоставлена возможность взять с собой личный багаж в неограниченном количестве. Кроме 300 чемоданов личного багажа были погружены в 2 пульмановских вагона и прочие вещи, в количестве 470 мест, принадлежавшие сотрудникам быв. германского посольства. Таким образом, весь персонал посольства прибыл в Германию со всеми принадлежавшими ему вещами. 9) В пути следования Шуленбург и остальные немецкие дипломаты никаких претензий не заявляли. В Ленинакане Шуленбург, Типпельскирх и Кестринг выразили благодарность за проявленное к ним отношение. исх. № 75-ЦЕ 27/VII-41 г. (Павлов)». (А. Осокин. АВП РФ.Ф. 06. Оп. 3. П. 13. Д. 148. Л.121–125).