111 баек для журналистов

Комментарий. На протяжении всей истории человечества людям нравились страшные истории. Ученые полагают, что информация подобного рода выполняет определенные функции: позволяет детям «потренироваться» в управлении своими эмоциями в безопасной обстановке; дает возможность молодым людям научиться сдерживать страх; это попытка объяснить загадочные явления. Современные почитатели медиаматериалов ужасов ищут в них острые ощущения. Реакции же страха многих людей, провоцируемая такими историями, по мнению психологов, вызвана недостаточной критичностью восприятия. Она является предметом исследований воздействия СМИ.

Диапазон применения байки. При обсуждении проблем истории и теории воздействия СМИ.

№ 81. Байка «Оперативность превыше всего»

Эту историю поведал собкор «Казахстанской правды» Сергей Горбунов, а ему ее рассказали старшие коллеги, когда он устроился работать в «Звезду Прииртышья».

…Дело было так. В те далекие годы в Павлодаре работал собкором республиканского радио один журналист (не будем называть его имени). И делал это весьма своеобразно. Когда все журналисты занимались поиском тем, он, как могло показаться, особо не заморачивался. При этом частенько наведывался к своим коллегам в областную газету. Заходил в любой кабинет и как бы между делом брал в руки отпечатанный или рукописный лист (компьютеров тогда еще не было) с готовым материалом; не выказывая особого интереса, читал его. Потом также молча удалялся. А по прибытии на свое рабочее место, быстренько выкладывал на бумагу все, что прочел (надо сказать, память у него была отменная), и отсылал информацию в центр. Вскоре газетчики его раскусили. Естественно, им стало обидно за свой труд: новость переставала быть новостью – все-таки специфика радио позволяла оперативно реагировать на события. Они решили проучить своего недобросовестного коллегу – когда тот в очередной раз пришел в редакцию, один из журналистов сообщил ему:

– А ты знаешь, что на наше ЖБИ-2 начало выпускать фаллопиевы трубы?

Хотя словосочетание «фаллопиевы трубы» ни о чем герою нашего рассказа не говорило, уже сам факт, что на одном из предприятий Павлодара стали выпускать новую продукцию и он сможет первым об этом сообщить, привел его в неописуемый восторг. При этом горе-журналисту и в голову не пришла мысль проверить информацию. Отправив сообщение, собкор с чувством выполненного долга вернулся к своим информаторам.

Когда ему сообщили, для чего на самом деле нужны эти самые трубы, журналист сначала впал в ступор, поняв свою ошибку, а затем принялся лихорадочно связываться с центром, чтобы информацию не пустили в эфир. Как оказалось, в Алма-Ате тоже ничего о фаллопиевых трубах (еще именуемых маточными) не знали, и когда павлодарский собкор попросил не пускать в эфир его сообщение, очень удивились. Так по республиканскому радио чуть не прошла информация о том, что в Павлодаре начался выпуск одного из сосудов женских половых органов».

Мораль. Поучительная история для недобросовестного журналиста, который обманывал коллег и без разрешения использовал в своих целях добытую информацию.

Комментарий. Обычно собкор центральных СМИ налаживает с местными журналистами хорошие деловые контакты. Важно, что, получив от коллеги информацию, он договаривается о том, что она будет опубликована за его подписью. Но в любом случае информацию всегда надо уточнять. Игнорирование проверки нередко приводит к анекдотичным случаям. Иногда «шутят» не только коллеги, но и те, к кому журналисты приходят за информацией. Так, заместитель декана факультета журналистики Львовского национального университета Игорь Маркиянович Лубкович рассказал о случае, когда молодой журналист пришел в один из киевских НИИ и в курилке, увидев своих ровесников-инженеров, с важным видом представился им корреспондентом солидного столичного издания; сразу предложил: «Ну, старики, рассказывайте о своих новых открытиях». «Старики» сообщили ему, весело и перебивая друг друга, об успешном завершении экспериментов по сварке металла и пластмассы. Сказали, что пресс-конференция по данному вопросу еще только планируется и он первый узнал новость. О том, что металл и пластмасса не подлежат сварке, в редакции никто не подумал, и вышел номер газеты с информацией об этом гениальном «открытии».

Диапазон применения байки. При обсуждении проблем психологии общения журналиста, сбора и организации материала в СМИ.

№ 82. Байка «Истина в пиве»

Знаменитый исследователь общественного мнения Борис Андреевич Грушин был не только ученым, но и журналистом. После закрытия Центра изучения общественного мнения он жил в Праге и работал в редакции журнале «Проблемы мира и социализма». Здесь Грушин по собственной инициативе загрузил себя нешуточным исследованием, в котором, как отмечают некоторые авторы, не последнюю роль сыграла его любовь к пиву. Исследователь обратил внимание на традицию чехов записывать на стенах пивных афоризмы и анекдоты, рисовать карикатуры. Из справочника Борис Андреевич узнал, что в Праге действует более 900 пивных, и задался целью все их обойти. Он сделал карту города, выделил два дня в неделю – среду и субботу – и в каждый из них посещал по три заведения.

«В одной пивной – первая кружка, во второй – две кружки с мелкой закусью, а затем, уже в третьей пивной, – ужин, во время которого выпивалось как минимум три кружки». Но истинная цель была другой: Борис Грушин тщательно фиксировал все записи, оставленные посетителями заведения. Среди них были настоящие шедевры народной мудрости:

«Пиво пьем, пока живем, – после смерти не попьем»;

«Не сердись, Мария. Ты сказочная, но с тобой я познакомился позже, чем с пивом»;

«Не ищите мудрость на дне, она – в пене, наверху».

Или совсем загадочные:

«Если человек уже существует, то он должен следить за тем, чтобы существовать. А если он уже следит за тем, что существует, должен следить за тем, чтобы существовать так, как он существует, а не иначе, как очень часто бывает».

За что бы Б. А. Грушин не брался, всегда получал нетривиальный результат. На этот раз им стала книга на чешском языке «In pivo veritas» («Истина в пиве») – контент-анализ надписей в пивных. Ее моментально перевели на английский язык, а в Россию она попадала с большим трудом – сначала этому мешала антиалкогольная кампания середины 1980-х годов, а потом на таможне ее сочли порнографией (на обложке был изображен император Римской империи Карл IV с полуголой девой на коленях).

Мораль. Изучая общественное сознание, Грушин прекрасно знал такие его формы, как анекдоты и бардовские песни. В надписях на стенах пивных он увидел один из образцов такого выражения. В книге «In pivo veritas» («Истина в пиве») Грушин проявил себя и социологом, и уникальным знатоком пивной культуры. Издание принесло ему большую популярность среди чешского населения.

Комментарий. За сорок лет на поприще изучения общественного мнения Б. А. Грушин разработал общую теорию массового сознания и провел более 700 исследований. По воспоминаниям людей, которые знали Бориса Андреевича, шутки и афоризмы сопровождали его всю жизнь. Одна из его фраз запомнилась особенно: «Американцы? Они очень похожи на людей». А передача Грушина на «Радио “Свобода” называлась «Общество имени Кафки Корчагина».

Диапазон применения байки. При обсуждении проблем социологии журналистики, воздействия СМИ на общественное мнение.

№ 83. Байка «Метод “холодные уши”»

В 1962 году, работая в «Экономической газете», Валерий Аграновский получил задание, продиктованное необычным обстоятельством: директор цементного завода на Украине запретил рабочим и служащим своего предприятия читать один номер «Экономической газеты»; при этом дал ц.у. снять его со стенда, расположенного на территории завода, изъял из заводской библиотеки и даже из личной подписки нескольких своих подчиненных. По всей вероятности, в этом номере описывалось нечто, соответствовавшее обстановке на заводе и, по мнению директора, не должно было будоражить умы людей. В редакцию об этом сообщили анонимным письмом, где между прочим говорилось, что рабочие дважды тайком вывешивали газету на стенд и рассерженный директор дважды приказывал ее сорвать.

«Случай в ту пору – беспрецедентный, – пишет Валерий Аграновский. – У меня, как я понимал, не было особой перспективы описать его на страницах газеты, скажем, из-за не типичности, но разобраться я был обязан, поскольку редакция не хотела оставлять ситуацию не проясненной».

Перед Валерием Аграновским встал вопрос: каким образом расследовать данный факт? Приехать и открыто попросить у директора объяснений, предъявив ему анонимку? А он возьмет и откажется! Мол, ложь все это и клевета, ничего подобного не было. Не кретин же я, в самом деле, чтобы идти на такую глупость! Чем опровергнуть? Искать доказательства на стороне? Но у кого? Есть ли уверенность, что заводской библиотекарь или сотрудник, из личной подписки которого была изъята «Экономическая газета», подтвердят информацию анонима? Если событие действительно имело место, оно красноречиво свидетельствует о неблагополучной атмосфере на заводе и отношении к критике, вернее, о ее зажиме. То обстоятельство, что вопиющий запрет оглашался не в открытом письме в редакцию, а в анонимном, лишний раз подтверждало бесперспективность поиска доказательств «на стороне». Придумывать «крышу» тоже не имело смысла, поскольку «ввинчиваться» в событие пришлось бы долго и трудно, а времени дали всего два дня.