12 великих трагедий
Шрифт:
Теперь же из дому, пожалуй, выгнан
С позором буду я, великий Кадм,
Тот Кадм, что здесь, посеяв род фиванцев,
Такую жатву дивную собрал.
О, муж любимейший! тебя уж нет со мною,
А все тебя по-прежнему люблю.
До бороды рукой уж не коснешься,
Уж не обнимешь деда, дорогой.
1320 Не скажешь: «Кто, старик, тебя обидел?
Кто сердце растревожил и смутил?
Скажи, отец, и дерзкий мне ответит».
Теперь несчастлив я,
(Кивая головой на Агаву)
и ты
Мать бедная, весь род с тобою страждет.
(Воздевая руки.)
О смертный! Если небо ты презрел,
Взглянув на эту смерть, в богов уверуй!
Хор
Старик! тебя мне жаль: хоть заслужил
Пенфей свой жребий, все же горько деду.
Агава
Смотри, отец, как изменилась я… [22]
Явление пятнадцатое Дионис
1330 Драконом станешь ты, а дочь Арея,
Гармония, что в жены получил
Ты, смертный, тоже примет вид змеиный.
И повезут тебя с женой быки
Перед несчетной варварской дружиной,
И много городов ты разоришь:
Оракул Зевса вам вещает это.
Но Феба прорицалище твои
Разграбят воины и на возвратном
Пути постраждут. А тебя Арей
С Гармонией спасет и вас с женою
На острове блаженных поселит.
1340 Я говорю вам это, сын Зевеса,
Не смертным порожденный Дионис.
Вот если б скромно вы тогда почтили
Во мне рожденье Зевса, я б теперь
Вам счастье дал, как верный ваш союзник.
Агава
Мы виноваты, сжалься, Дионис!
Дионис
Нет, к богу вы идете слишком поздно.
Агава
Ты прав, о бог, но чересчур суров…
Дионис
Я, бог, терпел от смертных поношенье.
Агава
Но разве смертный гнев пристал богам?
Дионис
Отец мой Зевс все порешил давно.
Агава
1350 Все кончено, старик! О, мрак изгнанья!
Дионис
Что медлить! Рок свершится – все равно.
Явление шестнадцатое Дионис исчезает. Следует сцена прощанья Агавы с отцом.
Кадм
Дитя мое, беда приспела злая
На нас – и на тебя, и на сестер.
И мне приходится на старости печальной
Переселяться к варварам. Увы,
Оракул мне сказал, что на Элладу
Я варварское войско приведу:
Дракон с змеею, Кадм и дочь Арея,
Мы во главе их смешанных дружин
Пойдем на алтари, гробницы греков…
1360 И Ахеронта волны не дадут
Злосчастному от бед успокоенья.
Агава
Отец, как ты уйдешь, меня ушлют…
(Обнимает Кадма и прижимается к нему с нежной мольбою.) Кадм
Дитя, зачем бессильного с мольбою
Ты лебедя седого обняла?
Агава
Кто даст приют отверженной, несчастной?
Кадм
Не знаю, дитятко. Отцу не защитить.
Агава
Прощай, чертог! Прощай, отцовский город!
1370 Для горя покидаю я тебя
Изгнанницей, мой терем.
Кадм
Туда
пойди теперь, где Аристеев… [23]Агава Отец, я плачу над тобой!
Кадм
И я тебя оплакал… всех вас, дети.
Агава
В дом твой горе принес
Дионис-властелин,
Горе злое.
Кадм
Горько было и Вакху, как в Фивах
Вы почтить не хотели его.
Агава
Ты прости, мой отец!
Кадм
Будь здорова,
1380 Если можешь… несчастная дочь!
Агава (к спутницам)
К сестрам меня ведите,
Их я возьму с собой
Горечь делить изгнанья…
Ты ж, ненавистный
Склон Киферона,
Век не видеть тебя!
Пусть для других менад
Тирсы красуются!
(Уходит со спутницами.) Хор
Воли небесной различны явленья, —
Смертный не может ее угадать:
1390 Много надежд проходит бесследно,
Многое боги нежданно дают…
Драме же нашей тут окончанье.
По окончании драмы и уходе актеров со сцены, хор оставляет помост, двигаясь в том же порядке и тем же левым проходом. Хоревты уходят под звуки флейты.
Гете Иоганн. Фауст
Посвящение
Вы вновь со мной, туманные виденья,
Мне в юности мелькнувшие давно…
Вас удержу ль во власти вдохновенья?
Былым ли снам явиться вновь дано?
Из сумрака, из тьмы полузабвенья
Восстали вы… О, будь, что суждено!
Как в юности, ваш вид мне грудь волнует,
И дух мой снова чары ваши чует.
Вы принесли с собой воспоминанье
Веселых дней и милых теней рой;
Воскресло вновь забытое сказанье
Любви и дружбы первой предо мной;
Все вспомнилось: и прежнее страданье,
И жизни бег запутанной чредой,
И образы друзей, из жизни юной
Исторгнутых, обманутых фортуной.
Кому я пел когда-то, вдохновенный,
Тем песнь моя – увы! – уж не слышна…
Кружок друзей рассеян по вселенной,
Их отклик смолк, прошли те времена.
Я чужд толпе со скорбью, мне священной,
Мне самая хвала ее страшна,
А те, кому моя звучала лира,
Кто жив еще, – рассеяны средь мира.
И вот воскресло давнее стремленье
Туда, в мир духов, строгий и немой,
И робкое родится песнопенье,
Стеня, дрожа эоловой струной;
В суровом сердце трепет и смиренье,
В очах слеза сменяется слезой;
Все, чем владею, вдаль куда-то скрылось;
Все, что прошло, – восстало, оживилось!
Пролог в театре
Директор, поэт и комик
Директор
Друзья, вы оба мне не раз
Помочь умели в горькой доле;
Как ваше мненье: хорошо ли