12 великих трагедий

Пожалуй, стань сюда, ему на смену.

Мефистофель становится по левую сторону трона. Говор толпы

Вот шут другой – к другой беде!

Откуда он? Как он вошел?

Приелся прежний. Прежний где?

Тот бочка был, а этот – кол.

Император

Итак, о други дорогие,

Привет! Сошлись передо мной.

Вы под счастливою звездой:

Сулит нам небо радости большие.

Хотели мы взглянуть на божий свет

Повеселей, от дел освободиться

И маскарадом пышным насладиться.

Помех, казалось, для веселья нет, —

К чему ж сошлись на скучный мы совет?

Сказали вы: «Так надо!» Покоряюсь —

И вот пред вами я теперь являюсь.

Канцлер

Как лик святых сияньем окружен,

Так добродетель высшая венчает

Чело владыки: ею обладает

Лишь он один, и всем он одарен;

Все, что народу нужно, любо, мило,

Нам божество в лице его явило.

Увы! К чему рассудка полнота,

Десницы щедрость, сердца доброта,

Когда кругом все стонет и страдает,

Одна беда другую порождает?

Из этой залы, где стоит твой трон,

Взгляни на царство: будто тяжкий сон

Увидишь. Зло за злом распространилось,

И беззаконье тяжкое в закон

В империи повсюду превратилось.

Наглец присваивает жен,

Стада, светильник, крест церковный;

Хвалясь добычею греховной,

Живет без наказанья он.

Истцы стоят в судебном зале,

Судья в высоком кресле ждет;

Но вот преступники восстали —

И наглый заговор растет.

За тех, кто истинно греховен,

Стоит сообщников семья —

И вот невинному «виновен»

Твердит обманутый судья.

И так готово все разбиться:

Все государство гибель ждет.

Где ж чувству чистому развиться,

Что к справедливости ведет?

Перед льстецом и лиходеем

Готов и честный ниц упасть:

Судья, свою утратив власть,

Примкнет в конце концов к злодеям.

Рассказ мой мрачен, но, поверь,

Еще мрачнее жизнь теперь.

Пауза.

И нам нельзя откладывать решенья!

Средь этой бездны зла и разрушенья

И даже сан небезопасен твой.

Военачальник

Все нынче буйны, удержу не знают,

Теснят друг друга, грабят, убивают,

Не слушают команды никакой.

Упрямый бюргер за стенами

И рыцарь в каменном гнезде

Сидят себе, смеясь над нами,

И нас не слушают нигде.

Наемные роптать солдаты стали:

Упорно платы требуют у нас,

И если б мы им так не задолжали,

Они бы нас покинули сейчас.

Чего б себе они ни запросили —

Не дать попробуй: будешь сам не рад.

Мы защищать им царство поручили —

Они ж страну разграбить норовят.

Полцарства гибнет; если их оставят

Так буйствовать – пропала вся страна!

Хоть короли кой-где еще и правят,

Но никому опасность не ясна.

Казначей

К союзникам толкнуться – мало прока;

Обещанных субсидий нет притока:

Казна у нас – пустой водопровод!

В твоих обширных, государь, владеньях,

Какие нынче господа в именьях?

Куда ни глянь, везде живет не тот,

Кто прежде жил; всяк нынче независим;

Мы смотрим, чтоб по вкусу мы пришлись им,

А подчинить ни в чем не можем их.

Мы столько прав гражданских надавали,

Что не осталось прав для нас самих;

От разных партий, как бы их ни звали,

Поддержки тоже нет на этот раз.

Хвала и брань бесплодны обе стали,

Бессильна их любовь и злость для нас.

Ни гибеллинов [86] нет, ни гвельфов нет и следу:

Все спрятались – потребен отдых им.

Кто нынче станет помогать соседу?

Все делом заняты своим;

У золота все двери на запоре, —

Всяк для себя лишь копит: вот в чем горе!

А наш сундук – увы, нет денег в нем!

Кастелян [87]

Беда и у меня: огромны

Издержки наши; как ни экономны,

А тратим мы все больше с каждым днем.

Для поваров, как прежде, нет стеснений:

Бараны, зайцы, кабаны, олени

У них еще в порядке, как всегда;

Индейки, гуси, утки и цыплята —

Доход наш верный: шлют их торовато.

Все это есть; в вине одном нужда:

Где прежде горы полных бочек были

И лучших сборов лучший цвет хранили —

Все до последней капли истребили

Попойки вечные сиятельных господ.

Для них открыл и магистрат подвалы:

И вот звенят их чаши и бокалы;

Все под столом лежат, и пьянство все растет.

Я счет веду: платить за все ведь надо;

И ростовщик нам не дает пощады.

По векселям он вечно заберет

Изрядный куш на много лет вперед.

Давно у нас уж свиньи не жирели,

Заложен каждый пуховик с постели,

И в долг мы каждый подаем обед.

Император (после некоторого размышления, Мефистофелю)

Ты тоже, шут, немало знаешь бед?

Мефистофель

Я? Никогда! Я вижу блеск чудесный,

Тебя и пышный двор. Сомненья неуместны,

Где нерушимо сам монарх царит,

Врагов своих могуществом разит,

Где светлый ум, и доброй воли сила,

И мощный труд царят на благо нам, —

Как может зло и мрак явиться там,

Где блещут эти чудные светила?

Говор толпы

Мошенник, плут! Умен, хитер!

Он лжет бесстыдно! С этих пор

Я знаю, что нам предстоит.

А что? Проект он сочинит.

Мефистофель

Везде своя нужда: таков уж белый свет!

Здесь-то, другое – там. У нас вот денег нет;

Здесь, на полу, кто находить их будет,

Но мудрость их из-под земли добудет.