12 Жизнеописаний

5 мая 1931 г. Абрам Эфрос

ЖИ3НЬ ДЖОТТО, ЖИВОПИСЦА, ВАЯТЕЛЯ И ЗОДЧЕГО ФЛОРЕНТИЙСКОГО

Перевод Ю. Верховского, примечания А. Губера

Если художники-живописцы обязаны природе, которая постоянно служит образцом старательного воспроизведения и подражания тем, кто умеет делать выбор лучших и прекраснейших ее сторон, – то не менее, кажется мне, обязаны они Джотто ¹, флорентийскому живописцу; ибо после того как войны на столько лет погребли мод развалинами приемы подлинного искусства со всем к нему относящимся, он один, хотя и родился среди неумелых мастеров, смог по дару свыше воскресить искусство, шедшее к погибели, и довел его до такой совершенной формы, что стало возможно назвать его прекрасным. И поистине было величайшим чудом, что это время, грубое и неумелое, нашло силы проявить себя в Джотто с такой мудростью, что искусство рисования, о котором в те времена люди совсем не имели понятия или весьма слабое, при его посредстве вернулось к полной жизни.

Этот столь великий человек родился в 1276 году ², и округе Флоренции, в 14 милях от города, в деревне Веспиньяно ³, отец его был простой человек, занятый хлебопашеством, по имени Бондоне. Последний, когда родился этот сын, которому он дал имя Джотто, воспитал его пристойно, соответственно его положению. Джотто уже с раннего детства обнаруживал необычайную живость и находчивость ума и пользовался приязнью не только отца, но и всех, кто знал его как в деревне, так и по соседству. Когда ему исполнилось десять лет, отец поручил ему присматривать за овцами, которых он пас то здесь, то там на своем участке. И он по природной склонности к живописи проводил целые дни, рисуя на плитах, на песке, на земле что-нибудь с натуры или то, что ему приходило в голову.

Случилось, что однажды Чимабуэ, идучи по своему делу из Флоренции в Веспиньяно, по дороге встретил Джотто, пасшего стадо, который заостренным камнем зарисовывал с натуры на гладкой полированной плите овцу, чему его научили не люди, а только природа. Чимабуэ остановился в изумлении и спросил его, хочет ли он отправиться вместе с ним и остаться у него жить. Мальчик ответил, что, если отец согласится, он с удовольствием пойдет к нему. Тогда Чимабуэ попросил его у Бондоне, и тот охотно согласился, чтобы он взял с собою его сына во Флоренцию ⁴. Поселившись там, ребенок в скором времени благодаря урокам Чимабуэ и своим природным дарованиям не только изучил приемы учителя, но стал так хорошо воспроизводить природу, что совершенно изгнал неуклюжую греческую манеру и воскресил нынешнее и хорошее искусство живописи ⁵, причем он ввел обычай рисовать живых людей с натуры, чего не делалось уже более двухсот лет, а если когда и делалось, как мы упомянули выше, то никому не удавалось это так хорошо, как Джотто.

Среди других работ он написал в капелле Подеста во Флоренции портрет Данте Алигьери ⁶, своего современника и большого друга, не менее знаменитого поэта, чем знаменитым живописцем был в то время Джотто, это удостоилось похвалы Джованни Бокаччо, в его вступлении к новелле о Форезе да Раббата и живописце Джотто ⁷. В той же капелле кисти Джотто принадлежат портреты Брунетто Латини, учителя Данте, и Карсо Донати, одного из знаменитых флорентийских граждан того времени ⁸.

Первые работы Джотто были в капелле главного шпаря Флорентийского аббатства: здесь им сделано несколько прекрасных вещей, самая же замечательная из всех – «Благовещение»: в ней он так живо изобразил испуг Девы Марии при появлении архангела Гавриила, что кажется, будто она хочет обратиться в бегство, охваченная великой боязнью ⁹; Джотто принадлежит также небольшая картина над главным алтарем названной капеллы; ее хранят там по настоящее время больше из уважения к работам этого мастера, чем по другой причине ¹⁰. В Санта Кроче Джотто также расписал четыре капеллы: три между ризницей и большой капеллой и одну с другой стороны. В первой капелле, которая принадлежит Ридольфо Барди и где находятся веревки от колоколов, изображена жизнь св. Франциска ¹¹. Во второй капелле, которая принадлежит семье Перуцци, изображены две сцены из жизни св. Иоанна Крестителя, которому и посвящена капелла; с большой живостью представлены пляска и прыжки Иродиады и ловкость, с которой несколько слуг прислуживают за столом. Здесь же мы видим две прекрасно написанные сцены из жизни св. Иоанна Евангелиста: воскрешение Друзианы и взятие Иоанна на небо ¹². В третьей капелле в честь апостолов, принадлежащей Джуньи, изображены мучения апостолов ¹³. В четвертой капелле в честь успения Богоматери, находящейся в другой части церкви, на северной стороне, и принадлежащей Тозинги и Спинелли, Джотто изобразил рождество и обручение Богоматери, благовещение, поклонение волхвов и сретение господне, которое особенно прекрасно: кроме выражения великой любви, с какою старец приемлет Христа, движение младенца, который его боится, протягивает руки и весь пугливо тянется к матери, невозможно передать ни трогательнее, ни совершеннее. В сцене смерти Мадонны изображены апостолы и множество ангелов с факелами в руках ¹⁴.

В капелле Барончелли, в той же церкви, Джотто исполнил темперой картину коронования Богоматери, где с большим старанием выписал множество мелких фигур, а также хор святых и ангелов. На этой картине он поставил золотыми буквами свое имя и год ¹⁵, так что художники, которые увидят, в какое время Джотто, не просвещенный решительно никакой хорошей школой, положил основание настоящим художественным приемам рисунка и колорита, будут принуждены питать к нему величайшее почтение.

В помянутой церкви Санта Кроче над мраморной гробницей Карло Марсуппини из Ареццо Джотто исполнил распятие, а у подножия креста изобразил Богоматерь, св. Иоанна и Магдалину ¹⁶. С другой стороны церкви, напротив этой картины, над гробницей Лионардо Аретино около главного алтаря он написал «Благовещение», закрашенное новыми художниками по опрометчивому распоряжению заказчика ¹⁷. В трапезной находятся исполненные его же рукою крестное древо, жизнь св. Людовика и вечеря ¹⁸, а на ларцах ризницы, в мелких фигурах, – сцены из жизни Христа и св. Франциска ¹⁹.

Далее, в церкви дель Кармине он расписал придел св. Иоанна Крестителя несколькими картинами, изображающими всю жизнь этого святого ²⁰, а во дворце Гвельфов, во Флоренции, сделал прекрасную фреску с изображением истории христианской веры ²¹. Здесь он изобразил папу Климента IV, построившего этот дворец и давшего ему свой герб, сохраненный им и по настоящее время ²². После этого он покинул Флоренцию и отправился в Ассизи, чтобы закончить там работы, начатые Чимабуэ, причем, проезжая Ареццо, он расписал в приходской церкви придел св. Франциска над купелью; на круглой колонне возле прекрасной античной коринфской капители он сделал с натуры св. Франциска и св. Доминика ²³, а в маленькой капелле собора, что за Ареццо, написал избиение камнями св. Стефана, где особенно замечательна композиция фигур ²⁴. Покончив с этими работами, он поехал в Ассизи, город в Умбрии, вызванный туда фра Джованни ди Мура делла Марка, генералом францисканского ордена ²⁵; там, в верхней церкви над галереей, пересекающей окна, он изобразил по обеим сторонам жизнь св. Франциска в тридцати двух сценах, по шестнадцати на каждой стене; эти работы так замечательны, что доставили ему величайшую известность ²⁶. И в самом деле, на этих фресках мы видим большое разнообразие не только в жестах и позах, но и в композиции всех сцен, не говоря уже о разнообразии костюмов того времени и точном воспроизведении предметов с натуры ²⁷. Среди прочих, особенно замечательна сцена с жаждущим, который стоит на коленях, припав к источнику, и пьет со столь хорошо переданным движением, что кажется живым человеком. На этих картинах есть и много других вещей, достойных внимания, но о них ради краткости я говорить не буду. Достаточно упомянуть, что эти работы принесли Джотто величайшую славу, благодаря красоте фигур, гармонии, пропорции, живости и легкости, которые были даны ему от природы, но которые он увеличил путем занятий и умел передавать их в любом созданном им произведении. Вот почему не только по природной склонности, но и благодаря своему прилежанию он умел открывать и осмысливать новое в природе и заслуживает того, чтобы его именовали учеником природы, а не кого-либо иного.

Окончив эту работу, Джотто красиво и с большой затейливостью расписал там же, в нижней церкви, верхние стены со стороны главного алтаря, а также все четыре паруса верхнего свода, под которым покоится тело св. Франциска. В первом парусе изображено прославление на небесах св. Франциска, окруженного добродетелями, без которых благодать Божия невозможна. С одной стороны Послушание накладывает на плечи коленопреклоненного францисканского монаха ярмо, поводья которого чьи-то руки тянут к небесам; приложив палец к губам в знак молчания, он устремил глаза на Иисуса Христа, у которого из бока сочится кровь. Эту добродетель сопровождают Благоразумие и Смирение, показывая, что действительное послушание неразлучно со смирением и благоразумием, которые споспешествуют всякому делу. Во втором парусе Целомудрие стоит на твердой скале и стойко отвергает предлагаемые ему королевства, короны и пальмы. У его ног Чистота омывает обнаженных людей, а Сила приводит других, чтобы они омывались и очищались. Рядом с Целомудрием Раскаяние гонит бичом крылатого Амура и обращает в бегство Порок. В третьем парусе Бедность ступает босыми ногами по шипам, сзади на нее лает собака, один мальчишка бросает в нее камнями, а другой колет ей ноги терновой палкой. Христос же, держа за руки Бедность, обручает ее со св. Франциском, причем таинственно присутствуют Надежда и Целомудрие. В четвертом, последнем парусе изображено прославление св. Франциска и его торжество на небесах: он одет в белую диаконскую тунику, окружен множеством ангелов, образующих хор, и держит в своих руках знамя, на котором изображен крест с семью звездами, а в высоте парит Святой Дух. В каждый из парусов свода вписаны латинские слова, поясняющие содержание ²⁸.

Боковые стены расписаны прекрасной живописью, которая очень ценится как по совершенству, так и по тщательности работы, благодаря чему она хорошо сохранилась до наших дней ²⁹. Среди этих картин имеется отлично сделанный портрет Джотто ³⁰. Над дверями в ризницу кисти Джотто принадлежит фреска, изображающая обретение стигматов св. Франциском. Фреска эта написана с такой любовью и набожностью, что из всех картин Джотто, равно прекрасных и достойных похвалы, я считаю ее наилучшей ³¹.

Закончив эти работы, среди которых последней было упомянутое изображение св. Франциска, Джотто возвратился во Флоренцию. Там для отправки в Пизу он с большой тщательностью написал св. Франциска на страшной скале Верния; в этой картине он изобразил пейзаж с деревьями и скалами, что было новшеством для того времени, а в позу св. Франциска, который на коленях принимает стигматы, он вложил такое горячее желание обрести стигматы и такую безграничную любовь к Иисусу Христу, парящему в воздухе в окружении серафимов и с любовью дарующему стигматы святому, что лучшего нельзя себе представить. Нижнюю часть картины занимают три прекрасно исполненные сцены из жизни того же святого. Картина эта, находящаяся ныне в Сан Франческо в Пизе ³², на боковой пилястре главного алтаря, и пользующаяся в память великого человека большим почетом, побудила пизанцев предложить Джотто роспись внутренних стен, как только была окончена постройка Кампо-Санто, по планам Джованни ди Никколо Пизано ³³, о чем мы упоминали выше. Это здание снаружи было покрыто мрамором с богатой резьбой, крыша была свинцовая, а внутри находилось множество античных памятников и языческих гробниц, свезенных в город со всех концов света; внутренние же стены должны были украситься благороднейшей живописью. Джотто, прибыв в Пизу, сначала написал на одной из стен Кампо Санто несчастья многострадального Иова в отдельных сценах. При этом он правильно рассудил, что в той стороне здания, где он должен был работать, мрамор обращен к морю и что под действием сирокко этот мрамор становится влажным и соленым, как это обычно бывает с пизанским кирпичом, и вследствие этого краски стираются и съедаются. Поэтому, чтобы сохранить, возможно, более свою живопись, Джотто везде, где должны были быть фрески, покрыл стену хорошо измельченной и перемешанной штукатуркой или подмазкой из извести, гипса и кирпича, так что и картины, им тут написанные, сохранились до наших дней. Они убереглись бы еще лучше, если бы те, которым было поручено заботиться о них, были менее беспечны и предохранили их от разрушительного действия сырости. Но так как соответствующие меры не были приняты, хотя это легко было сделать, картины от сырости местами попортились, тела на них потемнели, штукатурка обсыпалась; к этому следует добавить также и то, что гипс, смешанный с известью, портится и разъедает краски, хотя сначала и кажется, что он хорошо связывает их. На этих фресках кроме портрета Фарината дельи Уберти ³⁴можно видеть много красивых фигур, преимущественно поселян, которые приносят Иову печальную весть о падеже скота и других несчастьях, причем их огорчение изображено как нельзя более выразительно. Точно так же с большим изяществом сделана фигура раба, который стоит с веткой около покинутого всеми и покрытого язвами Иова; он превосходно изображен во всех своих частях, но особенно замечательна его поза: одной рукой он отгоняет мух от прокаженного господина, от которого идет зловоние, а другой затыкает себе нос, чтобы не чувствовать запах. Также и другие фигуры этой картины и головы, как мужские, так и женские, прекрасны, а складки одежды сделаны с большой мягкостью ³⁵. Поэтому неудивительно, что эта работа принесла художнику такую славу в городе и в округе, что папа Бенедикт IX ³⁶из Тревизы, желая заказать несколько картин для собора св. Петра, послал в Тоскану одного из своих придворных посмотреть, что это за человек Джотто и каковы его работы. Придворный этот, чтобы узнать, какие еще флорентийские художники славятся своей живописью и мозаикой, беседовал в Сиене со многими художниками. Получив от них рисунки, он отправился во Флоренцию и однажды утром, войдя в мастерскую, где работал Джотто, изложил ему намерения и желания папы воспользоваться его искусством и, наконец, попросил его что-нибудь нарисовать, что – бы послать его святейшеству. Джотто, отличавшийся вежливостью, взял лист бумаги и кисть, обмоченную в красной краске, прижал руку к бедру, чтобы получилось нечто вроде циркуля, и поворотом руки сделал круг, изумительный по точности и ровности. Сделав это, он с улыбкой сказал придворному: «Вот рисунок». Тот, считая, что над ним издеваются, сказал: «Разве я не получу еще другого рисунка?» – «Этого больше чем достаточно, – ответил Джотто. – Пошлите его с остальными рисунками, и им увидите, заметят ли его». Посланный, видя, что он больше ничего не добьется, удалился неудовлетворенный, подозревая, что над ним посмеялись. Тем не менее, отправляя папе рисунки и имена их авторов, он отправил также и рисунок Джотто, рассказав, что он сделал круг, не двигая рукой и не пользуясь циркулем. Папа и знающие толк в искусстве придворные поняли, насколько Джотто превзошел художников своего времени. Когда же этот случай получил огласку, то возникла пословица, которая употребляется и сейчас, когда говорят несообразительному человеку: «Ты круглее, чем «О» у Джотто» – «Tu sei piu tondo che I'O di Giotto». Эта поговорка хороша не только в силу обстоятельств, при которых она возникла, но также в силу двоякого смысла tondo, которое по-итальянски означает и круг и медленный, тяжелый ум.

Итак, упомянутый папа вызвал Джотто в Рим ³⁷, окружил его почетом и, признавая его талант, поручил ему написать в трибунах собора св. Петра пять сцен из жизни Иисуса Христа ³⁸и главную картину в ризнице ³⁹, и это было выполнено Джотто с такой тщательностью, что из его рук никогда не выходило что- либо лучшее, написанное темперой; папа же, довольный его работой, приказал дать ему в награду шестьсот золотых дукатов и осыпал его такими милостями, что об этом говорили во всей Италии.