13 несчастий Геракла

— Господи, — подскочила одна из женщин, — мой ребенок плачет.

— Вава, выслушай мать!!!

Я быстро нажал на красную кнопку, схватил мелочь, вылетел на улицу и сел в «Жигули», чувствуя, как колотится сердце. Слегка успокоившись, набрал номер маменьки.

— Але, — ответила Нюша, — это хто?

— Позови Николетту.

— А она велела передать, что больше с тобой говорить не хочет и ничего не расскажет!

Я тяжело вздохнул: может, оно и к лучшему. Хватит с меня истерик.

— Ты знаешь, как работает наш ЖЭК?

— А вам чего, водопроводчика вызвать? — спросила Нюша.

Я постарался справиться с собой, на домработницу просто нельзя сердиться, она недалекая баба, так и не научившаяся писать.

— Какая разница, что мне надо, скажи часы приема.

— Очень даже большая, — загундосила Нюша, — если коммунальные услуги, то одно расписание, если к бухгалтеру — другое…

— Мне взять выписку из домовой книги!

— Это к паспортистке, ща гляну.

Напевая, она ушла, я тупо смотрел на улицу. Нет, я совершенно не приспособлен для собирания бумажек. Как только люди ходят по кабинетам, добиваясь решения своих проблем?

— Ваняша, пиши, — провозгласила домработница, — Демьяненко Ригонда Филипповна.

— Как?!

— Ригонда Филипповна, — повторила Нюша, — ну и имечко какое, дикое, право слово, а справки она выдает по четвергам с без пятнадцати восемь до половины девятого.

— Чего, — насторожился я, — надеюсь, вечера?

— Да ты че, Ваняша, — мигом разубедила меня Нюша, — ясное дело, утра, они только до трех работают, особо-то не перетруждаются. Вот завтрева и езжай, да смотри не опоздай, а то цельную неделю потом ждать.

Я поскучнел. Чтобы явиться к паспортистке в восемь утра, мне нужно проснуться в шесть. Страшно не люблю рано пробуждаться, мне легче уснуть в три ночи и проснуться в час дня, чем рано лечь и встать в шесть. В первом случае я буду бодр, весел и активен, а во втором стану ползать, словно осенняя муха.

Из трубки послышались гневные вопли маменьки.

— Николетта велит передать тебе, — сообщила Нюша, — что ничего не расскажет.

Я поехал к Норе. Буквально в двух шагах от нашего дома расположена фотостудия.

Сами понимаете, что в крохотном зальчике клубилось невероятное количество народа! Все хотели сфотографироваться!

Я покорился обстоятельствам. Значит, так тому и быть. Сегодня проведу весь день в очередях. Один раз отмучаюсь!

Но потом я неожиданно сообразил: одним разом не обойтись. Еще придется сидеть в милиции, а потом предстоят следующие этапы: восстановление документов на «Жигули» и добыча водительских прав!

Я едва дождался, когда дряхлый старик, еле держась за треногу, сделает снимок.

Ужасный день!

Нора, выслушав мой рассказ про платье на люстре, воскликнула:

— Вот хитрый мерзавец!

— Кто?

— Да Валерий, — ответила хозяйка, — небось нашел платье в корзине и решил от него избавиться. Ладно, езжай к Кузьминскому и сиди тихо. Не нравится мне все это, ох не нравится.

Я абсолютно солидарен с хозяйкой. Мне тоже не по вкусу то, что я делаю. Лучше нам отказаться от этой затеи и заняться чем-нибудь более достойным.

— Давай, Ваня, — поторопила Нора, — мне тут идейка в голову пришла, надо проверить.

Я поехал в поселок, понимая, что просто не способен ни на какие активные действия. Дом оказался заперт. Значит, ни Белла, ни Клара, ни Сергей Петрович еще не вернулись, Валерия тоже нет, а Анна, как она выразилась, кайфует в одиночестве. Я позвонил. Тишина. Потом просто вжал кнопку в стену. Никакой реакции. Наверное, Анна лежит в ванне, слушает музыку. Ладно, попытаюсь войти через террасу. Но и эти двери были закрыты. Я вытащил мобильный, но Анна не подошла к телефону.

В полной тоске я потыкался в окна, но и они были тщательно законопачены. Ситуация казалась безвыходной. Отвратительный день заканчивался совсем уж мерзко.

Я влез в машину и включил радио. Ну должна же она когда-нибудь вылезти из ванны? Через каждые десять минут я звонил в дом и слушал размеренное: ту-ту-ту-ту.

Где-то через час во двор въехал «Мерседес», и из него выбрался Сергей Петрович.

— Езжай за девочками, в кафе «Рояль», — велел он шоферу, потом увидел меня и удивился: — Ваня? Чего в машине сидишь?

Я хотел было объяснить ситуацию, но Кузьминский быстро продолжил:

— Ты извини за вчерашнее, я наорал, нахамил…

— Ерунда, вы просто устали.

— Все равно, не держи на меня зла.

— И в мыслях не было.

— Вот и славно, — кивнул Сергей Петрович, — пошли в дом.

— Он заперт, и парадный вход, и с террасы.

— Да ну? Почему?

— Похоже, в здании никого нет, у Ларисы Викторовны выходной, остальные в городе, а Анна, очевидно, моется или тоже ушла.

— Ясно, — бормотнул хозяин, вытаскивая связку ключей.

Через мгновение он пробормотал:

— Она дома, еще и на крючок заперлась, пошли через сад. Авось там только на замок закрыто.

Но и со стороны террасы нас ждала неудача.

Анна проявила похвальную осторожность. Она тщательно закрыла все входы в дом, причем накинула изнутри большие латунные крючки.

Около часа мы с хозяином тщетно пытались проникнуть в помещение. Изо всей силы дергали ручки, колотили ногами в филенки из цельного массива дуба, жали на звонок и безуспешно пытались соединиться с Анной по телефону. Я очень хорошо представлял себе, что происходит. Она лежит в джакузи, намазала лицо какой-нибудь липкой дрянью, включила плеер или радио и наслаждается музыкой, забыв о времени.

— Вот черт, — зло проговорил Сергей Петрович, — делать нечего, отойди-ка, Ваня.

Я не успел спросить, что он собирается делать, как Кузьминский подошел к альпийской горке, схватил круглый темно-серый булыжник и со всего размаха запустил его в одно из окон гостиной. Дождь осколков рухнул вниз.

— Ты можешь влезть внутрь и открыть дверь? — спросил Сергей Петрович.

Я кивнул. Это совсем не трудно, подоконник находится примерно на уровне моего пояса, я могу просто перешагнуть его.