18+, или Последний аргумент

При этом на ногах ее были растоптанные меховые тапочки, а огромный живот был так задран кверху, что Валенсия не удержалась:

– Мальчик?

– Конечно! – ответила профессорша и пинком ноги задвинула под стол разношенные и расшнурованные кроссовки «Nike». – Всё хотим девочку сделать! И никак! У меня дома уже целый батальон пацанов! Что у тебя?

– Я принесла вам полмиллиона долларов, – скромно сказала Валенсия.

– Неплохо для начала, – усмехнулась Синди. – Наличные или чек?

– В Майами есть одна кубинская леди Алондра Бенито Баргас. Ей восемьдесят два года, и она хочет учредить полумиллионный грант ее имени для молодых кубинок. Я уговорила ее дать эти деньги вам на полугодичную программу MBA для двенадцати выпускниц флоридских университетов. Что вы думаете?

– Что я думаю? Я думаю, что годичная программа и миллион долларов были бы вкусней. Но сейчас кризис. Помнишь свою работу по психологии кризиса? При финансовых кризисах люди ведут себя, как стадо бизонов при пожаре в прериях. Всё сметают и даже топчут друг друга. Это ты написала. Молодец. А спонсоры, чтоб ты знала, и особенно финансисты, еще хуже – как только и не кризис, а только стагнация, сразу никаких грантов и пожертвований даже родному финансовому факультету! Хотя многие делают на кризисе денег больше, чем в другое время. Конечно, мы возьмем этих флоридских кубинок. В сентябре, с нового учебного года.

– Извините, профессор, тут один нюанс. Я не могу гарантировать, что донна Алондра будет держать эти деньги до сентября.

– Ясно… – протянула профессорша и, упершись животом в стол, достала телефонную трубку, набрала внутренний университетский номер. – Алло, это Синди. У вас есть минута на полмиллиона баксов? – Она повернулась к Валенсии, пояснив вполголоса: – Это финансовый директор универа. – И снова в телефон: – Три года назад у нас училась Валенсия Риес, потом она вышла замуж за профессора Марка Меланжера, и они уехали в Беркли. Помнишь? О’кей, теперь она прилетела из Майами и привезла от какой-то кубинской леди грант на полмиллиона баксов, если мы возьмем дюжину кубинок на полугодичную экспресс-программу МВА. Но брать их нужно сейчас, пока старая леди жива и готова дать деньги… Программу я им сделаю, берем?.. Нет, обещаю: до родов я сделаю экспресс-программу… – И, положив трубку, снова повернулась к Валенсии: – После Рождества привози своих кубинок.

Валенсия уже выходила из кабинета, когда Синди Кролл спохватилась:

– Минутку! А ты не хочешь пройти эту программу с ними? Я возьму тебя тринадцатой, даром!

– Спасибо, – улыбнулась Валенсия. – Я подумаю.

– Как хочешь, – пожала плечами Синди Кролл. – Принстонский диплом магистра еще никому не мешал…

11

Скромный банкет в ресторане «Peacock Alley» отеля «Waldorf Astoria» (если в этом отеле могут быть скромные банкеты) подходил к концу. Двадцать четыре выпускницы «Маленькой школы интима» расположились по обе стороны длинного стола под знаменитым, во всю стену, панно с изображением двухметрового павлина, а во главе стола сидела хозяйка школы Валенсия Арден. Под французское каберне «Фрэнк Равин» и калифорнийское шардоне «Патс энд Холл» девушки уже откушали знаменитые вальдорские салаты, цыпленка, жаренного со специями и травами, кальмары, фаршированные крабовым пюре, и жаренные на гриле стейки в соусе из бренди. Поразительно, как легко и уверенно эти модно-худенькие красотки справились с такими калорийными блюдами и перешли к не менее калорийным десертам – шоколадным и творожным пирожным со свежими ягодами и уникальным медом из собственных ульев отеля. Запивая фирменные кондитерские изыски такими же изысканными фирменными коктейлями и шампанским, они уже расслабились, зашумели и с нетерпением поглядывали в сторону соседнего салона, откуда доносились мужские голоса и танцевальная музыка. Но тут одна из них, худенькая черноволосая вьетнамка Санг До Нгуен с плоской грудкой, громко постучала ложкой по своему уже пустому бокалу и встала:

– Девочки, прошу слова! Что я хочу сказать? Вот мы сидим тут, на «крыше мира», в самом знаменитом отеле! Посмотрите на эти стены. Они помнят Мерилин Монро, Фрэнка Синатру, Элизабет Тейлор, Эллу Фицджеральд, Аль Пачино и еще сотни знаменитостей. А теперь пусть они запоминают нас! Вот сидит Джессика Зафри, она закончила университет в Сиднее. Вот Мишель Лафонт с дипломом Сорбонны. Вот Каролина Харрис, Кембридж. Всех перечислять не буду, тут все из лучших университетов мира! Но всё наше образование в «Лиге плюща» не стоит того, что мы получили за три месяца в «Маленькой школе интима» нашей дорогой Валенсии! Потому что только теперь мы стали настоящими женщинами, какими нас задумал Создатель! И теперь мы покорим любые «крыши мира» – Уолл-стрит, Вашингтон, Дубай, Лондон! Я предлагаю встать и выпить за нашего второго Создателя, за Валенсию Арден! Она для нас вторая после бога! Ура!

Все вскочили и бросились чокаться и обниматься с Валенсией, которая, обнимаясь с Санг, растрогалась до слез. А потом сказала им всем:

– Спасибо! Большое спасибо! Только имейте в виду: я для вас никакой не Создатель, я для вас просто сестра…

– Старшая сестра! – вставила Санг.

– Хорошо, пусть старшая, но не намного, – согласилась Валенсия. – И давайте выпьем за наше сестринство. У мужчин есть братство, а вы у меня четвертый выпуск, то есть нас уже ровно сто сестер, так пусть у нас будет сестринство, вот за это и выпьем! – И, когда все выпили, добавила: – А сейчас я вас тут оставлю, потому что меня уже ждут в Майами новые ученицы…

Все протестующе зашумели, но Валенсия сказала:

– Тихо! Спокойно! Теперь я, как старшая сестра, разрешаю вам немножко пошалить. В соседнем зале банкет у выпускников Военно-воздушной академии. Только имейте в виду главный закон нашего сестринства: никакого секса без свежего анализа крови PCR. Это ясно?

– Да! – зашумели все. – Ясно! Принято!..

– Тогда, – распорядилась Валенсия, – хором повторяйте за мной: никакого секса без свежего анализа крови PCR!

И все двадцать четыре «сестры» подняли бокалы и грянули хором: «Никакого секса без свежего анализа крови!» – так громко, что из соседнего зала выглянули изумленные офицеры-парашютисты и десантники.

А Валенсия, выйдя из отеля на заснеженную и расцвеченную новогодними огнями Парк-авеню, осмотрелась вокруг и увидела спортивный «Порше», который мигал ей фарами с угла 51-й улицы. На ходу запахивая свою норковую шубку, она подбежала к машине и нырнула в открывшуюся ей навстречу дверцу.

– Бррр! Холодно!

– Рождество, – объяснил Стэнли, заводя машину. – Пристегнись.

Валенсия послушно пристегнулась:

– Мы успеваем?

– В Ла-Гуардия? – Он тронул машину. – У тебя до вылета сорок минут. И от тебя так пахнет, что…

– Что «что»?

– Что я хочу тебя съесть и боюсь отпускать одну. – Он свернул на восток и погнал в сторону туннеля Мидтаун.

Все окна на улицах горели рождественскими огоньками, а у парадных входов стояли иллюминированные игрушечные санки с пластиковыми оленями и младенцем Иисусом, лежащим на соломе в хлеву Назарета.

– Это ужасно, – сказала Валенсия.

– Что ужасно?

– Ужасно, что ты не летишь со мной! Пять дней без тебя!

– И мне очень жаль. Но я не летаю, извини. У меня с детства акрофобия, боязнь высоты. Зато ты там позагораешь, поплаваешь…

Часть пятая Майами – Нью-Йорк – Принстон. 2014

1

В Майами действительно было плюс девяносто по Фаренгейту, и бронзоволикие Санта-Клаусы в красных колпаках, кафтанах и шортах, шокируя канадских курортников, ездили по улицам на велосипедах.

В пляжных шезлонгах женщины загорали топлес и с бумажными клювами-нашлепками на носах, а в небе над океаном маленькие самолетики тащили длинные транспаранты с надписью «MARRY X-MASS!», «Веселого Рождества!». И такими же надписями были украшены витрины всех магазинов и кафе. А одетые под Санта-Клаусов швейцары ресторанов угодливо открывали двери лимузинов великосветским дамам в норковых шубах и в босоножках и склонялись пред ними в ожидании чаевых.

Но в остальном Майами жил своей обычной курортной жизнью, окрашенной испанской речью и кубинским темпераментом. Да, если на узкой пляжной косе, отделяющей океан от залива Бискейн и застроенной роскошными высотными «аппартмент-билдингс», говорили в основном по-английски, то почти на всей остальной, материковой территории города звучал только латинос – кипучая смесь испанского и португальского. Полтора (как минимум) миллиона кубинцев, заселивших Флориду с 1961 года, превратили южную часть этого штата в новую Кубу и уже де-факто сделали испанский язык вторым государственным языком штата.