1812. Великий год России(Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года)
Шрифт:
Идею флангового марша от Москвы до Калуги «перпендикулярно» к движению противника еще до Бородина высказывал П.И. Багратион, а позднее ее приписывали себе генералы М.Б. Барклай де Толли, Л.Л. Беннигсен, М.С. Вистицкий и полковники К.Ф. Толь, Ж.-Б. Кроссар, А.Ф. Мишо де Боретур [812] . Едва ли все они это выдумали. Если же кто-то из них предложил Кутузову такую идею, тот, естественно, «не мог не одобрить мысли, подходящей к его собственной» [813] . Главнокомандующим был Кутузов. Он принимал решение, одобряя или отклоняя любые советы. Ему и принадлежит честь Тарутинского маневра.
812
См. об этом: Из воспоминаний А.И. Михайловского-Данилевского // Русская старина. 1897. № 6. С. 469; Попов А.Н. Движение русских войск от Москвы до Красной Пахры // Там же. № 7. С. 121.; Тотфалушин В.П. Указ. соч. С. 108.
813
Попов А.Н. Движение русских войск… С. 121.
В Тарутино Кутузов, как видно из его рапорта Царю от 5 октября, привел 87 035 человек при 622 орудиях плюс 28 казачьих полков, т. е. еще примерно 14 тыс. человек, «беспрестанное движение» которых мешало Кутузову подсчитать их с точностью до каждого казака (20. Ч. 1. С. 355–361). Для Тарутинского лагеря была выбрана позиция хотя и довольно тесная, но сильная, с хорошим обзором и естественными
Армия заняла Тарутино, а Главная квартира облюбовала Леташевку, 3 км южнее. Леташевка не имела ни помещичьей усадьбы, ни церкви, поэтому высшие чины армии расквартировались более чем скромно: Кутузов — в крестьянском домике, где были оборудованы кабинет, приемная, столовая и спальня; дежурный генерал П.П. Коновницын — по соседству, в курной избе. Комендант Главной квартиры С.Х. Ставраков удовольствовался даже овечьим сараем (37. Вып. 1. С. 34–35).
Весь Тарутинский лагерь «неприступностью своею походил на крепость» [814] . Закрепившись в нем, Кутузов объявил: «Теперь ни шагу назад!» (24. Т. 3. С. 19). Эти слова главнокомандующего, конечно, стали известны каждому солдату и лучше шпицрутенов подняли дух войск.
814
Ахшарумов Д.И. Описание войны 1812 г. СПб., 1819. С. 130.
Впрочем, и морально и материально укрепить армию, подготовить ее к наступлению удалось не сразу Наполеон говорил: «Переход из оборонительного положения в наступательное — одно из самых трудных действий» [815] . Кутузов понимал это не хуже Наполеона. Но ему мешала тьма обычных для феодального режима препятствий, главными из которых были два. Во-первых, недоставало буквально всего: питания и одежды, боеприпасов и снаряжения, а главное, людских резервов. Во-вторых, затрудняли боевую подготовку местнические интриги, буквально захлестнувшие Главную квартиру.
815
Montholon Ch. М moires… V. 3. Р., 1823. Р. 179.
Не зря кн. Багратион, едва узнав о назначении Кутузова главнокомандующим, предсказывал: «Теперь пойдут у вождя нашего сплетни бабьи и интриги». «Бабьими» интригами Кутузов и его окружение особенно злоупотребляли в Тарутинском лагере (до и после Тарутина для интриг не было столько свободного от боев времени). В советской литературе эта сторона трехнедельного тарутинского «сидения» истово замалчивалась [816] . Между тем она засвидетельствована во множестве авторитетных источников. «Интриги были бесконечные, — вспоминал А.П. Ермолов, — пролазы возвышались быстро; полного их падения не было замечено» (15. С. 214). «Все идет навыворот, — писал о том же в тарутинские дни Д.С. Дохтуров. — Все, что я вижу, внушает мне полнейшее отвращение» [817] . Такое же впечатление о Главной квартире Кутузова в Тарутине составил Н.Н. Раевский: «Я в Главную квартиру почти не езжу, она всегда отдалена. А более для того, что там интриги партий, зависть, злоба, а еще более во всей армии эгоизм, несмотря на обстоятельства России, о коей никто не заботится» [818] . Об «интригах» и «беспорядках» при штабе Кутузова свидетельствовали также дежурный генерал 2-й Западной армии С.Н. Марин, офицеры А.А. Закревский и А.А. Щербинин [819] .
816
Лишь в наши дни появилась статья, отчасти раскрывающая столь «неудобную» тему: Ульянов А.И. Тарутинский лагерь: «Неудобные факты» // Калужская губерния в Отечественной войне 1812 г. Малоярославец, 1994.
817
Русский архив. 1874. № 1. С. 1100.
818
1812–1814. Реляции… С. 128.
819
«К чести России». С. 115, 120; Фельдмаршал Кутузов. Документы… С. 393.
Судя по совокупности данных, сам Кутузов не проявлял большой активности в тарутинских интригах, но, что тоже не делает ему чести, не был инициативен и в руководстве войсками. Конечно, свидетельства Ф.В. Ростопчина и его секретаря А.Я. Булгакова о том, что светлейший «в совершенном бездействии», спит «целыми днями», «солдаты называют его «темнейшим» [820] , можно объяснить недоброжелательством свидетелей. Но вот что записал горячий поклонник Кутузова, его генерал-аудитор С.И. Маевский: получив на подпись 20 бумаг, фельдмаршал «утомился на десяти подписях <…> и с большим усилием и кряхтением подписал остальные десять <…>. Для Кутузова написать вместе 10 слов труднее, чем для другого описать кругом 100 листов; сильная хирагра (подагра рук. — H. T.), старость и непривычка — вот враги пера его» [821] . О старческой немощи и бездеятельности Кутузова свидетельствовали также очевидцы Н.Н. Муравьев («Кутузов мало показывался, много спали ничем не занимался»), А.А. Закревский, Н.Д. Дурново, осведомленнейший А.П. Ермолов (15. С. 213–214) [822] .
820
Из писем А.Я. Булгакова к его брату // Русский архив. 1900. № 5. С. 35; Гр. Ф.В. Ростопчин. Письма к супруге в 1812 г. // Там же. 1901. № 8. С. 468.
821
Маевский С.И. Мой век, или История генерала Маевского // Русская старина. 1873. № 8. С. 153.
822
Муравьев Н.Н. Записки // Русский архив. 1885. № 11. С. 363; «К чести России». С. 115; 1812 год. Военные дневники. С. 98.
Собственно, в том, что старый фельдмаршал, которому оставалось уже недолго жить, много спал, нет ничего ущербного для его славы. Важно другое: делал ли он все, что было необходимо, и как это делал? У него было много помощников, и некоторые из них (тот же Маевский, а главным образом фактический начальник штаба П.П. Коновницын и генерал-квартирмейстер К.Ф. Толь) работали, выбиваясь из сил [823] , и двигали дело по указаниям Кутузова даже в то время, когда сам фельдмаршал спал. Однако в сонмище этих помощников оказывались «пролазы», которым светлейший «чересчур доверял» и которые имели на него «вредное влияние» (15. С. 214) [824] . Среди них выделились полковник П.С. Кайсаров («уже четыре дня подписывает бумаги вместо князя, подделываясь под его почерк») [825] , полковник кн. Н.Д. Кудашев (зять Кутузова) и капитан, квартирьер И.Н. Скобелев, известный тем, что впоследствии, будучи уже армейским генерал-полицмейстером, он «составил себе огромное состояние самыми беззаконными способами» [826] . Через этих людей («даже через капитана Скобелева», — возмущался Ермолов) отдавались из Главной квартиры
высшим чинам приказы столь путаные, что возникла «бестолочь страшная во всех частях»(75. С. 198) [827] .823
«Я жив, но замучен должностью, — писал Коновницын из Тарутина жене. — <…> Иду охотно на ядры, пули, картечи, только чтоб здесь не быть» (5. Т. 8. С. 111).
824
Фельдмаршал Кутузов. С. 413; Чичерин А.В. Дневник. 1812–1813. М., 1966. С. 21.
825
Фельдмаршал Кутузов. С. 209 (Ф.В. Ростопчин — Александру I).
826
Давыдов Д.В. Соч. М., 1962. С. 509.
827
«К чести России». С. 115, 127. Курсив мой. — Н.Т.
Сам Кутузов среди этой «бестолочи» сумел последовательно выжить из армии двух своих наиболее опасных соперников по славе, двух высших и самых авторитетных после фельдмаршала чинов — начальника Главного штаба Л.Л. Беннигсена и бывшего главнокомандующего и военного министра М.Б. Барклая де Толли.
Беннигсен, вероятно, был не меньшим мастером интриги, чем Кутузов. В литературе (не только отечественной) он представлен личностью одиозной. К. Маркс и Ф. Энгельс полагали, что в 1812 г. Беннигсен главным образом «интриговал против Барклая де Толли с целью занять его место» [828] , а советский автор Н.Ф. Шахмагонов обвинил Беннигсена (совершенно абсурдно) даже в том, что он, будучи российским генералом, служил… Наполеону [829] . Только в последнее время предприняты попытки реабилитировать Беннигсена как честного (с точки зрения воинского долга) и способного российского полководца [830] .
828
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 14. С. 115–116.
829
Шахмагонов Н.Ф. Кому служил барон? // Дорогами тысячелетий. М., 1989. Кн. 3. С. 214.
830
См.: Пчелов Е.В. Генерал от кавалерии Л.Л. Беннигсен // Бородино. Материалы науч. конференции 1993 г. Бородино, 1994.
Впрочем, каков бы ни был Беннигсен, Кутузов устранил его коварно. Все началось с того, что 19 сентября 1812 г. фельдмаршал приказал: «Определяю <…> дежурным генералом генерал-лейтенанта Коновницына, которого отношения, по власти от меня делаемые, принимать повеления как мои собственные» (20. Ч. 1. С. 248). Таким образом Коновницын, с молодых лет преданный Кутузову, стал фактическим начальником штаба при главнокомандующем. Беннигсен же, хотя и сохранил формально пост начальника Главного штаба армии, был оттерт от руководства штабом и, естественно, уязвлен таким оборотом дела, тем более что он рассчитывал со второй позиции (начальника штаба) «протиснуться на первое место» (18. С. 82). Усугубил его неприязнь к Кутузову Тарутинский бой 18 октября.
В этом бою именно Беннигсен командовал русскими войсками [831] . Кутузов все время боя «оставался при гвардии, собственными глазами ничего не видал» (15. С. 217) [832] , а главное, отказал Беннигсену в подкреплении и не разрешил преследовать отступавших французов, что могло бы привести к полному их разгрому (ведь в том бою три пехотных и два кавалерийских корпуса россиян атаковали отдельный корпус И. Мюрата!). Даже такой почитатель Кутузова, как А.И. Михайловский-Данилевский, недоумевал: «По непостижимым причинам, в которых он должен будет отдать отчет потомству, останавливал войска и не вводил их в дело» [833] . Жозеф де Местр так объяснил это: «Когда Беннигсен стал просить кавалерию для завершения победы, Кутузов, видя, что слава достанется его помощнику и скоро вместо одного фельдмаршала будет два, отказал» (23. С. 239). Разумеется, все было не так просто, но какая-то доля истины в таком объяснении есть. Денис Давыдов добавлял к этому такую деталь: Кутузов, по своей привычке к преувеличениям всего достигнутого при нем как главнокомандующем [834] , «послал Государю донесение, в котором вместо 19 орудий, взятых у неприятеля, показано было 38. С этого времени вражда между Беннигсеном и Кутузовым достигла крайних размеров и уже не прекращалась» [835] , тем более что английский комиссар при штабе Кутузова сэр Р. Вильсон внушал Царю: «Беннигсен — Аннибал в сравнении с Кутузовым» (14. С. 247).
831
Это признал сам Кутузов, сказав после боя Беннигсену: «Вы одержали славную победу» (Фельдмаршал Кутузов. С. 411).
832
О том же: Левенштерн В.И. Записки // Русская старина. 1901. № 1. С. 118.
833
Фельдмаршал Кутузов. С. 409.
834
Офицер кутузовского штаба Н.Д. Дурново (будущий генерал) записывал в дневнике по поводу трофеев, перечисленных в одном из «бюллетеней» Кутузова: «Цифру нужно всегда поделить на три, и оставшееся число будет еще не совсем верным», т. е. завышенным (1812 год. Военные дневники. С. 110. Курсив мой. — Н. Т.).
835
Давыдов Д.В. Соч. М., 1962. С. 539.
Последней каплей в распре двух ровесников (кстати, бывших когда-то, с 1780-х годов, друзьями) стало письмо Беннигсена к Царю с предложениями о том, как закончить войну поскорее, ибо «наш добрый старик не окончит ее никогда» [836] . Кутузов, узнав об этом, пресек затянувшуюся распрю своим излюбленным способом: 15 ноября уволил Беннигсена из армии «по болезни» (20. Ч. 2. С. 390–391).
Гораздо больше роняет Кутузова в наших глазах увольнение (по той же сакраментальной причине болезни) Барклая де Толли. В отличие от Кутузова и Беннигсена Барклай в нравственном отношении был безупречен [837] , никто из современников не мог его упрекнуть в каких-либо интригах. Тем опаснее был он для Кутузова как возможный соперник. Михаил Илларионович «тех, которых он подозревал в разделении славы его, невидимо подъедали так, как подъедает червь любимое или ненавистное деревцо» [838] . Стремление Кутузова «подъесть» репутацию Барклая де Толли ярче всего иллюстрирует рапорт фельдмаршала Александру I об оставлении Москвы. Стремясь переложить хотя бы часть ответственности за сдачу Москвы на Барклая де Толли, Кутузов 28 сентября 1812 г. рапортовал: «Последствия сии нераздельно связаны с потерею Смоленска и с тем расстроенным совершенно состоянием войск, в котором я оные застал» (20. Ч. 1.С. 234).
836
Пчелов Е.В. Указ. соч. С. 68, 72.
837
«Не знаю, можно ли вполне оправдать его в отношении военного искусства, — писал о Барклае А.С. Пушкин, — но его характер останется вечно достоин удивления и поклонения» (28. Т. 10. С. 217).
838
Маевский С.И. Указ. соч. С. 154.