18+

Я наблюдала за воротами посольства через окно. В помещении пахло выпечкой, но во рту всё равно собирался привкус горечи. Его не перебить даже сладким латте.

Ровно в семь утра я вышла из кофейни и решительно направилась к отцу.

Долго звонила в дверь. Уже даже подумала, что его нет дома, но замок всё же щёлкнул и заспанный папа в одних брюках распахнул дверь.

— Маша?

Да. Вот так я уже второй раз за сутки удивляю своим внезапным появлением мужчину. Забавно. Всего два. Всего два человека я люблю. И оба они сделали мне так больно. В один день. В одну минуту. Хотя ведь ещё есть шанс…

— Пап, — я протиснулась мимо застывшего в изумлении отца и спросила, не раздеваясь, — это правда, что ты сам отказался продлить контракт?

Отец тяжело вздохнул, закрыл дверь на замок и встал напротив меня, скрестив руки на груди.

— Ты для этого пришла в семь утра?

Я не ответила. Я уже всё поняла. Поэтому не могла сказать ни слова. Всё, что осталось от моего сердца, разлетелось на осколки. Потому что это правда.

— Когда… — я начала говорить, но голос предательски сорвался. Прочистив горло, попробовала ещё раз. — Когда ты собирался мне сказать?

Отец плотно сжал губы, выражая явное недовольство, и ответил:

— Откуда ты вообще об этом узнала? Я хотел сказать тебе после экзаменов, но вчера ты позвонила. Думал рассказать сразу, но ты бросила трубку, обещав перезвонить…

Да. Так и было. Только это не оправдание.

Слёзы подступили к глазам, но, похоже, и они замёрзли. Я даже заплакать не могу.

Я стояла напротив отца, смотрела на него, но ничего не видела. Всё вокруг словно замерло. Меня будто поместили в стеклянную колбу, отрезав от окружающего мира. Не знаю, говорил ли папа что-то ещё. В ушах слишком сильно шумело. Одно дело, когда отца вынуждают бросить меня, совсем другое — когда он сам принимает такое решение.

— Маша, я хочу, чтобы ты поняла, — послышался голос отца откуда-то издалека. — Ты уже взрослая. Скоро появятся новые друзья, новые интересы, парни…

— В моей жизни один мужчина, — перебила отца, — один человек. И это ты. И ты меня бросаешь.

— Дочка, — папа подошёл ко мне и положил руки на плечи, заглядывая в глаза, — я не бросаю тебя. Просто я достаточно жил чужой жизнью. А сейчас я готов вернуться в свою. Мой дом в Москве, и я знаю, что ты поймёшь…

— Чужой, — эхом повторила, — чужой — это моей?

— Конечно нет! — возразил отец.

— Я пойду, пап, — стряхнула отцовские руки со своих плеч и открыла дверь.

— Позвони мне, когда будешь готова говорить, — уверено, твёрдо, без тени огорчения, без вопросительной интонации…

В этом весь отец. Всегда спокоен. Всегда уверен. А я вечно ною. Если бы он знал… Если бы он мог понять, как больно мне сейчас…

Я кивнула и вышла из квартиры, прикрыв за собой дверь.

До общежития дошла пешком. На автомате разделась, совершенно не обращая внимания на взволнованную Тири, и пошла в душ. Смывать с себя запах Алекса.

— Мэри, — шептала соседка, присев на край кровати, где я лежу, уставившись в потолок и закутавшись в одеяло, уже несколько часов. — Мэри, что произошло? Как я могу тебе помочь?

— Всё в порядке, Тири, — прошептала, — просто папа уезжает в Россию…

— Ты ведь давно узнала об этом, — слегка удивилась подруга.

Объяснять не было никакого желания.

— Ты ведь не у отца провела сегодняшнюю ночь? — с подозрением спросила девушка.

А я промолчала. Перед глазами снова вспыхнули картинки произошедшего в доме Алекса, и я крепко зажмурилась.

— Это Романов, да? — тихо поинтересовалась подруга.

Я не ответила. А Тири вскочила на ноги и начала расхаживать по комнате.

— Я же тебя предупреждала! Мэрик, Господи! Вот же говнюк! Козлина неотесанная! Я его прибью! Нет, я скажу парням, и они его подкараулят…

— Тири, — твёрдо перебила подругу. От её причитаний разболелась голова. — Я в порядке.

Для убедительности приподнялась на локтях и взглянула в глаза. Правда от накатившей слабости рухнула обратно на подушку.

— Не случилось ничего, о чём бы я пожалела. И помощь психиатра мне не понадобится. Разве что терапевта.

Я действительно чувствовала себя болезненно. Всё тело ломило, голова раскалывалась. К вечеру начался удушливый кашель и поднялась температура.

Надо отдать должное, Тири ухаживала за мной лучше любой медсестры. Оказывается, её мать — педиатр. Поэтому подруга знала, как меня лечить.

Тем не менее, три дня я провалялась с температурой под тридцать девять. Кашляла, как заядлый курильщик. Особенно по ночам, мешая соседке спать. Но она не жаловалась. Приносила мне тёплое молоко, давала лекарства, я даже не знаю какие. Кроме того, Тири договорилась с моим преподавателем, что я сдам экзамен, который проходил четвёртого числа, позже. Профессор охотно согласился, потому что я имела высший бал по его предмету. Как и по всем остальным.

За приступами кашля я прятала слёзы. Красные глаза списывала на высокую температуру. А полную апатию ко всему — на болезненную слабость.

Я очень много думала. А когда температура спала, стала мыслить трезвее. А может, прошло время, и эмоции поутихли, хотя боль так и не прошла.

Седьмого января я, наконец, вышла из комнаты. Сегодня очередной экзамен, к тому же именно сегодня я хочу закрыть долг. Не люблю оставлять хвосты.

Каждый год этот день мы проводили с отцом. Ели приготовленные мной салаты и отмечали Рождество. Наверное, единственные в этом городе. И, несмотря на то, что я решила всё же с ним поговорить и выслушать, сделаю это не сегодня.

— Ты выглядишь гораздо лучше, — сказала Тири, закрывая за нами дверь комнаты.

— Я и чувствую себя лучше. Спасибо тебе, — абсолютно искренне поблагодарила подругу. — Ти, можно я спрошу?

— Конечно, — весело ответила подруга, делая шаг к лестнице.

Мне было неловко, но за эти три дня я столько всего надумала, что теперь должна уточнить.

— Когда Романов подошёл ко мне в первый раз…

Я замолчала, заметив, как соседка напряглась, услышав его фамилию.

— Кхм, — прочистила горло, которое всё ещё периодически першило, и продолжила: — Так вот. Тогда на вечеринке мне показалась, ты довольна тем, что Алекс обратил на меня внимание и хочет…

Я замялась. Но у Тири таких проблем не было.

— Хочет тебя трахнуть.

Господи. Да. Хочет меня трахнуть. Именно это он и сделал… Романов всегда добивается своего…

— Да. И ты была довольна. А потом резко стала ругать его последними словами и выражать недовольство… Почему?

Я посмотрела на подругу, та нахмурилась.

— Прости меня, Мэри, — совершенно неожиданно заявила девушка. От удивления я не смогла вымолвить ни слова. — Сначала я подумала, что его внимание пойдёт тебе на пользу. Рассказывала, какой он популярный богатенький наследник. Ты же тут новенькая… Думала, отошьёшь его и станешь звездой номер один. Я же не знала, что он вцепится в тебя, как клещ! В конце концов, вокруг него всегда полно девиц! А ему тебя подавай! Честно говоря, я не ожидала… С Бекой было всё по-другому…