18+

— Простите. Не хотела мешать. Я лучше пойду.

Развернулась и бегом покинула этот дом. Я больше никогда сюда не вернусь. Никогда. Даже близко не буду подходить.

Хотела услышать всё сама? Увидеть — гораздо действеннее. Зачем мне сдался это разговор? Я никогда не была мазохисткой. В конце концов, мне никто не обещал абонемент.

Я бежала к остановке, не обращая внимания на мокрый снег и хлёсткий ветер. Внутри у меня образовалась такая чёрная дыра, в которой этот ветер будет гулять ещё долго даже в тёплую погоду.

Господи, ну как я позволила себе влюбиться? В кого? Я же изначально всё понимала… Позволила чувствам застелить глаза, позволила Романову запудрить мозги.

Дура. Дура, Маша, дура.

Знала же, что буду рыдать сегодня вечером, но не была готова к тому, что сердце разлетится на осколки. Снова.

Зайдя в комнату, рухнула на кровать и укуталась в одеяло.

Тири не задала ни единого вопроса. Молча слушала мои всхлипы, которые я так старалась спрятать в подушке.

Через пару часов, измученная рыданиями, я уснула.

ГЛАВА 18

Алекс

Эта девчонка перевернула мою жизнь с ног на голову.

Всё было просто отлично. Проблем с сексом не было со старшей школы — девицы почему-то решили, что я лакомый кусок. Конечно, сын состоятельного отца, хорош собой, загадочный… Так обо мне говорили. Чего во мне загадочного — не знаю. Просто я с осторожностью отношусь к людям.

У меня не много друзей, и они стали таковыми далеко не сразу. Я начал им доверять спустя годы общения.

В средней школе я не был популярен. Высокий и тощий — не самый красивый в классе. Потом начал ходить в качалку, занялся борьбой, и это быстро дало результаты. К тому же — гены. У отца всегда было много баб.

На первом курсе я влился в бизнес. Успешно совмещал учёбу с работой. Машину я купил себе сам, на заработанные деньги. Сейчас уже самостоятельно веду один проект. Какая разница, кто платит мне зарплату, если всё по-честному? Мне нравится эта работа. Мне нравится моя жизнь.

Всё шло, как по маслу. Я был счастлив. Готовился получить диплом и посвятить жизнь бизнесу.

Нет, я хотел семью. Но позже. Думал, найду подходящую девушку, женюсь. Дети, собаки — всё было в планах. Но лет через десять.

Я никогда не испытывал к женщинам каких-либо чувств. Имея определённые потребности, удовлетворял их. Когда становилось скучно, искал чего-то необычного. Секс втроём уже давно перестал быть для меня чем-то нестандартным.

А потом появилась Маша.

Я почувствовал её взгляд на себе на вечеринке Ильяса, и меня словно током шибануло. Понял, что хочу её. А я всегда получаю то, что хочу. Мне плевать на пересуды и сплетни. Давно перестал ими интересоваться.

Думал, дождусь её совершеннолетия, зажму пару раз в тёмном углу, и Маша сама придёт. Так было всегда.

Я никогда не обещал женщинам что-то большее, чем секс. И всегда предупреждал об этом заранее.

А Маша сопротивлялась. Я видел, как горят возбуждением её глаза, когда первый раз прикоснулся к ней в ванной комнате на вечеринке. Она шипела, как дикая кошка, а сама текла, хотя я даже не дотронулся до неё руками. Такая чувственная. В ней абсолютно нет притворства. Маша настоящая. От корней волос до кончиков ногтей. До глубины души. Еле удержался тогда, чтобы не сунуть руку ей в трусики. Чтобы не спугнуть.

Идея со спором пришла в голову спонтанно. Это казалось весёлой забавой.

Она была так уверена, что выиграет, и я мечтал увидеть в её глазах шок и ужас от собственного поражения. Думал, испытаю настоящий кайф, поставив девчонку на место. Но не испытал. Стало жалко её. А жалость мне не свойственна.

А когда она пришла в первый раз и застала в моём доме двух подруг, готов был вышвырнуть их пинками, хотя никогда раньше не бил женщин.

Как ей удаётся? Она сморит прямо в душу своими огромными глазами оленёнка Бэмби, и хочется немедленно прижать её к себе и защитить от всего мира, а уже через секунду превращается в дикую кошку, которую до зубного скрежета хочется схватить за шерсть на загривке и отодрать в наказание. Да так, чтобы потом стоять не могла несколько дней.

Вдалбливаться в её узкую мокрую щель, ощущать, как стенки влагалища сжимаются от оргазма и не останавливаться, пока не начнёт жалобно мяукать.

Дикая кошка Маша…

Каждый раз, стоит подумать о ней, член бьёт по лбу.

Я понял, что попал по серьёзному, когда застал её спящей на моём диване в моей толстовке. Она приготовила для меня борщ и оливье. И купила земляничный лимонад. Поставила ёлку.

Маша была такой милой, заспанной, словно маленький пушистый котёнок. Еле удержался, чтобы не поцеловать её спящую. А потом отнести в свою кровать и ласкать до самого утра. И, наверняка, именно так и поступил бы, если б не отец.

Этот мужик сожрал почти весь борщ! Если бы я не отобрал у него кастрюлю, отец забрал бы остатки с собой.

Я ни разу не встречался с девушкой. Пару раз спал с одной и той же несколько ночей подряд, но это быстро надоедало.

Поэтому я промучился тогда до самого утра, хоть и устал после непростой командировки и долгого перелёта.

Думал, как поступить. Нужен ли этому нежному цветку с острыми шипами такой засранец, как я?

Но я эгоист. Я всегда делаю то, что хочу.

Поэтому я позвонил ей на следующий день. Думал, съездим в ресторан. Любая бы на её месте именно туда меня и потащила. А Маша снова удивила. Повела меня есть хот-доги на улице.

Это стало последним гвоздём.

Я уже знал, что Маша будет моей, но не хотел давить. Хотел, чтобы она сама пришла. Сама попросила.

И она пришла. Вот только всё вышло не так, как должно было…

И сейчас она стоит, смотрит растерянным, испуганным взглядом несчастного оленёнка то на меня, то на эту девицу, имя которой я не запомнил, и молчит. Её приволок Тор. Сегодня он привёл двоих. Сказал, что не может определиться. Зато эта тощая блондинка определилась быстро, приклеившись ко мне пиявкой.

Когда вижу в глазах Маши слёзы, я готов разнести здесь всё на мелкие осколки, и начать хочется с этой белобрысой головы, то и дело мелькающей перед глазами.

Воображение рисует кровожадные картины, как я хватаю её и Тора за волосы и бью их лбами друг о друга до глубоких вмятин. Но, думаю, даже от этого мне не станет легче.

Сердце словно вырвали из груди и бросили под ноги Маше. А она, пробормотав какие-то нелепые извинения, топчет его своими дурацкими ботинками, убегая из моего дома. От меня. Снова. Даже дышать больно.