18+

— Учишься в Стокгольмском?

Мужчины продолжили разговор, а я тихо, как мышка, стараясь не привлекать внимания, шуршала пакетами, навострив уши.

Мне нравилось то, что я слышала.

— Можно ужинать, — сообщила минут через пять.

Алекс посмотрел на меня и слегка улыбнулся, подмигнув, а папа кивнул и прошёл к столу.

— Как успехи, Маша? Ты в срок сдаёшь работу?

Папа явно хочет понять, не мешают ли отношения с Алексом моей учёбе и работе.

— За последние пару месяцев я написала работ на полгода вперёд.

Отец слегка улыбнулся, и это значит, что он гордится мной. Я улыбнулась в ответ.

— Как давно вы встречаетесь?

Папа снова перевёл взгляд на Алекса.

— С Нового года.

Отец замер, так и не донеся вилку до рта.

— Четыре месяца, — произнёс он недовольно и перевёл хмурый взгляд на меня.

— Да, пап, — я поёрзала на стуле, понимая свою оплошность, — я хотела сказать, просто не знала, как…

Отец кивнул. Я хорошо его знаю. Сейчас он не зол, но разочарован и огорчён. Возможно, ему даже обидно. И я могу его понять. Теперь мне очень стыдно. И это именно то, о чём говорил отец, когда объяснял причины своего возвращения в Москву.

Он знал, что рано или поздно появится парень, и папа перестанет быть для меня самым важным мужчиной…

Мне стало грустно. Потому что отец всегда будет для меня важным. Я безумно ценю его и буду благодарна всю жизнь за то, что он дал мне.

— Алекс, — папа снова обратился к Романову, — в чём заключается твоя работа?

И понеслось. Александр объяснял отцу, чем он занимается, а тот слушал внимательно, периодически задавая вопросы, попадающие в точку, чем, безусловно, удивлял и Алекса, и меня.

— А рынок анализировал?

— Конечно. К сожалению, на таком этапе с новичками работать не практично, а те, кто уже зарекомендовал себя, ставят слишком много условий. Есть один вариант, думаю, я его дожму. Есть некоторые рычаги…

Отец покивал, а Алекс, отложив приборы в сторону, внимательно посмотрел на папу.

— Простите, сэр, за вопрос…

Отец скривился и перебил Романова:

— Меня зовут Игорь, а не сэр.

— Понял, — Алекс кивнул, — Игорь, вы очень хорошо разбираетесь в бизнес-вопросах. Не сочтите за оскорбление, но откуда такая осведомлённость у учителя начальных классов?

Отец откинулся на стуле и немного улыбнулся.

— Я не планировал работать по профессии. После института, окончил школу бизнеса. Уже готов был бизнес-план для открытия одного перспективного предприятия, но потом предполагаемый партнёр уехал из страны, и всё пришлось отложить. Я начал сначала, искал инвесторов, пути экономии… А потом Машина мама заболела. После её смерти принял решение переехать. Сменить обстановку, да и Маше надо было уделять больше внимания. А бизнес, тем более с нуля, сам понимаешь, отнимает всё свободное время.

Романов покивал и перевёл на меня взгляд. Нежно улыбнулся и сжал моё колено, верно почувствовав, что мне требуется поддержка.

Я прекрасно знаю, что в жизни отца всё сложилось не так, как он планировал. И никогда не чувствовала в этом своей вины, и знаю, что отец так не считает. Но слышать эту историю каждый раз больно.

— Ну а ты? Алекс… Александр? Откуда русское имя?

Романов улыбнулся.

— Я из России. Точнее, родился там. А сразу после моего рождения мы с отцом переехали сюда к дяде. Моя фамилия Романов.

Брови отца приподнялись в удивлении. Да, меня тоже всегда забавляло, что мы с Алексом оба русские. Наверное, это тоже что-то значит…

Остаток вечера прошёл просто чудесно. Папа и Алекс нашли кучу общих тем, а я просто смотрела на них и радовалась, окончательно успокоившись.

Интересно, есть кто-то счастливее меня? Два самых дорогих для меня человека рядом, ведут непринуждённую беседу, обсуждают интересующие их обоих вещи, и оба периодически бросают на меня тёплые взгляды.

Алекс то и дело сжимал мою ладонь, поглаживая большим пальцем костяшки, запястье, смотрел на меня чёрными глазами, будоражащими кровь, подмигивал, словно говоря: «Вот видишь, всё хорошо».

Отец смотрел на наши переплетённые руки, и поначалу это вызывало неловкость. Но потом я перехватила его взгляд, и не увидела там осуждения. Только нежность, спокойствие и что-то, напоминающее гордость.

Я абсолютно счастлива.

— Спасибо, что пригласили, Игорь, — Романов протянул руку отцу, и тот пожал её, не мешкая.

— Рад был познакомиться, — папа кивнул. — Надеюсь, ещё увидимся до моего отъезда.

И отец перевёл взгляд на меня.

— Конечно, пап, — я тепло улыбнулась и, не сдержавшись, обняла отца. Тот обхватил меня большими руками и знакомо поцеловал в лоб. — В воскресенье приду, как договаривались. Или придём…

— Как вам удобно, — ответил отец, заставляя меня окончательно расслабиться.

Если бы у папы возникли хоть малейшие сомнения по поводу Алекса, он бы высказал всё сразу и при Романове. Игорь Суржевский — не тот человек, которые станет лебезить и лицемерить.

Мы были дома через сорок минут.

Да. Я уже привыкла называть коттедж Алекса домом. Я и чувствовала себя здесь именно так. Комфортно. Уверено.

Майская погода радовала, в воздухе отчётливо ощущался запах весны, который я так люблю, и всё вокруг, казалось, мне благоволило. Словно кто-то наверху наконец решил, что я заслужила свою долю настоящего счастья. Полного, безграничного и безусловного.

Может быть, это мама? Замолвила за меня словечко перед кем-то там на небесах. Мне всегда казалось, что она рядом. Особенно, когда мне было очень плохо. А может мне просто с самой её смерти не было хорошо? Потому что в этот момент мама казалось гораздо ближе ко мне, чем когда-либо.

— Ты планировала сегодня ещё работать? — спросил Алекс, притягивая меня в свои объятия.

Мы сидели на диване в гостиной, и я всё ещё пребывала в эйфории. Это был чудесный вечер. Вся моя жизнь чудесна. Настолько, что сердцу уже больно любить. Оно постоянно находится в полуобморочном состоянии от близости этого человека. Его внимания, заботы, ласковых слов, острого языка, нежных рук и мускулистого тела.

Я даже подумать не могла, что такое возможно. Засранец Романов окажется вовсе не засранцем, а самым чудесным человеком на свете. Но только это эксклюзив! Он такой лишь для меня. И это дурманит.

— Я люблю тебя, Алекс, — прошептала, переплетая наш пальцы.

Парень замер, а я, слегка отстранившись, заглянула ему в глаза. В них плескалось чёрное пламя…

— Ты не должен мне ничего отвечать. Я просто хочу, чтобы ты знал, — сказала совершенно искренне. Мне не важно слышать эти слова от него. Конечно, я хочу их услышать, но не в ответ на моё признание. Не сейчас. Когда он будет готов. — Я люблю тебя так сильно, что, кажется, это невозможно. Но это так.